Мой темный принц

Филомена фыркнула.

— Я не завидую собственной дочери, глупец.

— Так и есть. Ты не можешь справиться с ее красотой и изяществом. Ты изгоняешь ее из своего королевства, чтобы почувствовать себя лучше. Весьма печально, правда. — Он сделал паузу. — Ты - Малефисента. Свирепая. Мстительная. В прошлом ее расцвет.

— Я… — Филомена остановилась. — Что это было?

Брайар Роуз.

Плачет в мою ладонь.

На расстоянии вдоха от полных рыданий.

Черт побери.

Филомена вздохнула.

— Ты это слышал?

— Что слышал?

Черт. Я должен был что-то сделать. У меня не было выбора. Не успел я опомниться, как убрал руку с лица Брайар Роуз, рванулся вперед и впился губами в ее губы в настоятельном, удушающем поцелуе.

Он не был ни жарким, ни страстным, ни искусным. Он не был наполнен ни желанием, ни любовью, которая копилась во мне последние пару лет. Нет, этот поцелуй носил признаки отчаяния, раздражения и беспокойства. Высосать боль из моего самого любимого человека в мире и глотать ее как свою собственную.

Медный привкус моей крови перешел с ее губ на мои. Она задохнулась в поцелуе, но не разорвала его. Вместо этого она схватила меня за плечи и притянула к себе, цепляясь за меня так, будто болталась на краю обрыва, а я был скалой, поддерживающей ее жизнь.

— Я ничего не слышу. — Купер фыркнул. — Жалко. Каждый раз, когда мне удается тебя выследить, ты делаешь все, чтобы уйти от разговора...

— Кстати говоря, если ты в следующий раз появишься там, где мы находимся, я надеру тебе задницу запретительным судебным приказом. У тебя не хватит ни смелости, ни средств, чтобы бороться со мной за это. Не испытывай меня. Ничем хорошим это для тебя не закончится.

— И ты думаешь, что эта шарада закончится для тебя хорошо? — Он сделал широкий жест, и его тень стала покрывать стену, когда я сдвинул Брайар Роуз, чтобы она больше не видела его. — Я знаю твою слабость, Фил. Твою и твоего преступного мужа.

— Боже мой. Ты думаешь, она захочет тебя, да? — Язвительные хлопки Филомены наполнили сарай, и я очень надеялся, что Обнимашка была слишком занята нашим поцелуем, чтобы услышать их. — Она слабая. Не способна постоять за себя. Вчера я поменяла свой подгоревший стейк на ее идеальный. Она ничего не сказала.

Что за гребаный...

— Монстр, — закончил за меня Купер.

Я крепче сжал Брайар Роуз, прижав наши губы друг к другу, прижав их так близко, что она не смогла бы сдвинуться с места, даже если бы попыталась.

— И у тебя больше нет вариантов. Оставь Брайар Роуз в покое. — Каблуки Филомены щелкнули по бетону. — Если ты этого не сделаешь, она потеряет все, что у нее есть. Деньги. Родословную. Репутацию. Тебе нечего ей предложить. Ты здесь как слуга.

— Для меня большая честь работать на черной работе, если это означает возможность увидеть мою дочь.

— Да, но Брайар Роуз привыкла к определенному образу жизни. Не разрушай его для нее. Она не будет счастлива, если ты войдешь в ее жизнь. Ни один здравомыслящий человек не захочет жить на рамене и воде из-под крана в грязной квартире, которую едва может себе позволить его отец-бездельник.

С этими словами Филомена зашагала прочь. Купер выругался, обеими руками показал средний палец ее удаляющейся спине и пнул грязный пол, после чего зашагал по тропинке обратно в замок.

Как только он удалился, я оторвал свои губы от губ Брайар Роуз. Вместо сонного, затуманенного выражения, которое обычно бывает у девушек после моих поцелуев, ее глаза оставались широко открытыми и острыми. Она сжала в кулак платье, оглядываясь по сторонам, словно боялась, что тени вернутся и поглотят ее. Когда Себастьян внезапно захрапел, она чуть не упала от испуга.

— О, Боже! — Она зажала рот рукой, на глаза навернулись слезы. Она даже не заметила поцелуя. — Олли, что мне делать? Такое ощущение, что небо падает.

— Если небо упадет, я подниму его для тебя.

Я не знал как, но я найду способ. Конечно, ради нее.

— Я не дочь папы Джейсона.

— Ты все еще Брайар Роуз Ауэр. Смешная, милая и идеальная.

Она покачала головой, пробормотав про себя.

— Вот почему он меня ненавидит. Вот почему они от меня избавляются.

— Он не ненавидит тебя, — возразил я, хотя он и ненавидел, и я ненавидел его за это. — Это... хорошо.

Я сделал паузу, пытаясь подобрать нужные слова. По скептическому взгляду Брайар Роуз я понял, что потерпел неудачу.

— Он меня ненавидит. — С ее губ сорвалась горькая усмешка. — Мама поменяла свой стейк на мой, когда поняла, что он подгорел, но хочешь знать, что сделал папа?

Нет.

У меня было чувство, что если она мне расскажет, то я подойду ближе к убийству первой степени. Тем не менее, я кивнул, чтобы она продолжала.

Она вырвала свои руки из моих и встала.

— Он отрезал хорошую половину моего подгоревшего стейка и добавил его в свою тарелку, но не прежде, чем сказал, что я съела слишком много для девушки.

Вот ублюдок.

— Джейсон Ауэр - отморозок. Он тебе не нужен.

На самом деле ей было бы лучше без него. Отец ненавидел, что такая «пиявка» владеет собственностью рядом с его домом, но мы все равно возвращались на Женевское озеро, когда знали, что Ауэры будут здесь, потому что мне нужна была моя Брайар Роуз, или я донимал родителей, пока они не уступали.

— Он мой отец, Оливер.

— А что насчет Купера? Хорошо, что у тебя есть родитель, который на самом деле тебя обожает. Я имею в виду, он пришел сюда на работу только для того, чтобы увидеть тебя. Это круто.

Она фыркнула, опустив взгляд на свое платье. Даже в темноте были видны полосы крови на розовом атласе от того, как она укусила меня за руку.

— О. — Она взяла мою ладонь и развернула ее к себе лицом, разжимая нежными пальцами. — Мне так жаль.

— Не стоит.

Кровотечение давно остановилось, да это и не имело значения. Я ничего не чувствовал. В этот момент я понял, что мне действительно конец. До сих пор любовь к Брайар Роуз доставляла мне неудобства, доставляла хлопоты, изматывала нервы, но в целом приводила в восторг. По большей части это было весело.

Сегодня она познакомила меня с темной стороной любви. В стране, где каждый ее ожог хлестал меня по коже, как плеть, ее потери становились моими, а ее боль ложилась тяжестью на мои кости.

Ее пальцы вцепились в отвороты моей рубашки.

— Что мне делать?

— Убежать со мной. — Я понятия не имел, какая глупая, ромео-монтажная, сверхделириозная мысль посетила меня, чтобы предложить это, но, сказав это, я понял, что имел в виду. — Мы могли бы отправиться на край света.

Он существовал. Сагреш-Пойнт в Португалии. Себ как-то сказал мне, что хотел бы проплыть мимо него... как раз перед тем, как поставил мировой рекорд по гребле и решил, что он слишком хорош для мира и должен вместо этого покорить Вселенную.