Мой темный Ромео

Ее опущенные губы пахли недовольством. Хорошо, что она пригласила и своего мастера по маникюру.

— Хорошо, приятель. Пора убираться отсюда, пока я сам еще больше не испортил тебе лицо, — с веселой ухмылкой Оливер схватил Мэдисона за ухо, как директор девятнадцатого века, вытащив его на всеобщее обозрение. — И мне не хочется это говорить, но от всего сердца, ты не можешь позволить больше повредить своему и без того обычному лицу.

Люди залились нервным смехом. Я не заметил ни одного телефона, нацеленного на нас. Должно быть, Печенька конфисковала их, когда пришли ее гости.

Умная девочка.

Также мертвая девочка, но умная тем не менее.

Когда Мэдисон пинался, кричал и угрожал судебным иском, а Оливер буквально вытаскивал его из помещения, я обратился к настоящему виновнику гибели моей жизни.

— Что ты можешь в свое оправдание?

— Немного, — она надулась. — Похоже, ты делаешь все, что нужно, за нас обоих. Правда, Ром? Рассказать всему миру о том, что произошло в номере отеля?

Не самый лучший момент, надо отдать ей должное.

Не то чтобы я был в настроении признавать это.

— Это был наш медовый месяц. Ни одна душа под этой крышей не подумала, что мы играем в карты и обсуждаем стихи Данте в своем номере. Теперь ты готова к наказанию?

— Мы сейчас играем в ролевые игры? Это здесь ты меня шлепаешь, папочка?

К моему большому ужасу, мой член зашевелился.

Тем временем Зак завис на периферии, вероятно, опасаясь, что я сделаю что-то, о чем, по его мнению, я пожалею. Например, выгоню Даллас из моего дома и брошу ее книги о Генри Плоткине в Потомак.

— Ты знаешь, что Хетти несет ответственность за каждую твою ошибку?

Это ее задело.

Печенька выпрямилась, быстрыми шагами встречая меня.

— Это не ее вина. Я пообещала ей небольшую встречу. Но я никак не ожидала, что в твоем доме появится так много людей. Я думала, они все будут избегать тебя, как чумы.

— И я должен верить, что приглашение каждого человека, которого я когда-либо заносил в черный список в радиусе ста миль – это простая невинная ошибка?

Она надулась.

— Я думала, это твой список друзей. Сюрприз ? — при виде моего бесстрастного выражения лица она закачалась на ногах. — Откуда мне было знать, что это за список? Ты мне ничего не рассказываешь. Я ничего о тебе не знаю. В каком городе ты родился. Имя твоего первого питомца. Девичья фамилия твоей матери. Твоя любимая еда в детстве.

— Ты узнаешь что-то, спрашивая, Даллас. Не бросая ярость, которую можно услышать с Международной космической станции.

— Я спрашиваю . Ты никогда не отвечаешь мне.

— Потомак. Никаких домашних животных. Серра. Что-нибудь калорийное. Видишь, как это было легко?

— Ром, — Это исходило от Зака, подошедшего ко мне сбоку.

Я проигнорировал его.

— Что-нибудь еще, что ты хотела бы знать?

— Марка и модель твоей первой машины?

— «Порше каен».

— Ром.

Я повернулся к Заку.

— Что?

— Эти вопросы ничего не напоминают? Из, ох, я не знаю... Вопросы по безопасности к банковскому счету, возможно?

Даллас бросила на него свирепый взгляд.

— Значит, ты можешь наслаждаться моей вечеринкой, но не можешь помочь с ее финансированием? Ты собираешься оплатить счет, если он отключит мою кредитную карту? По крайней мере, не мешай мне, пока я суечусь.

В коридоре захихикал Оливер.

— Я люблю ее, Ром. Я просто люблю.

Я даже не понял, что он вернулся.

— Уходи, — я указал на дверь, за которой стояли двое моих друзей. — Вы оба. Уходите. А ты… — я повернулся к Даллас. — Ты пойдешь со мной.

— Почему я должна? — она взмахнула волосами.

Мне потребовалось все свое терпение, чтобы не схватить ее за талию и не выебать из нее дерьмо перед полной аудиторией. Единственное, что меня останавливало, это то, что, к сожалению, это, вероятно, было частью ее генеального плана.

— Потому что я так сказал.

Она театрально ахнула.

— О, почему ты так не сказал? В таком случае, начинай идти. Я обязательно последую за тобой.

Я улыбнулся.

— Потому что вся серия Генри Плоткина будет прекрасно смотреться с танцующим пламенем вокруг него, когда начнется твой огненный театр.

Это стерло удовлетворенную гримасу с ее лица.

— Веди.

Путешествие в мою спальню прошло в полнейшей тишине. Между нами, по крайней мере. Сам дом произвел больше шума, чем концерт BTS.

Я закрыл дверь, заперев ее на всякий случай. Теперь, когда мы остались одни, неуверенность омрачила ее тонкие черты. Я вцепился ей в лицо, потеряв остатки самообладания.

Ее спина прижалась к моему окну.

— У тебя сердечный приступ? — но из ее голоса исчезло раздражение, сменившись робостью. — Учитывая, что ты аккуратист, а здесь веселится триллион человек.

— Чье это платье? — я схватил ткань ее одежды между нами, скручивая ее, пока она не натянулась вдоль ее гладкой кожи.

— Морган, — она смотрела на меня сверху вниз, подняв подбородок. — Она здесь.

Я даже не пропустил ни одного удара.

— Хорошая попытка.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что после того, как я с ней покончил, я сослал ее в Норвегию. Она не была в Штатах последние шесть лет. Она покончила бы с собой, прежде чем добровольно искала бы меня.

Холодные слова. Поставлено без унции сочувствия.

И все же больше, чем заслуживал Морган.

Печенька выглядела испуганной.

— Господи, что ты сделал с этой бедной женщиной?

— Только то, что она заслужила. Теперь ответь на мой вопрос. Чье это платье?

— Эбби Калгман.

Эбби Калгман. Одна из самых известных связей Мэдисона. Он часто водил ее по нашим кругам.

На самом деле, я подозревал, что она ему искренне нравилась. Готов поспорить на остатки моего поместья и дикую жену, которая его разрушила, что они все еще встречаются.