Мой Ванька. Том первый
Шрифт:
Один из компании, протянув руку, идёт ко мне. Узнаю своего бывшего пациента. Ему я тоже в экстренном порядке ногу вправлял.
Здороваемся.
– Мужики, познакомьтесь! Это тот самый доктор Елизов! Я же вам рассказывал, как он меня поднял.
Остальные подходят, уже улыбаясь, и протягивают руки.
– Ну как ваша нога?
– Вашими трудами, Александр Николаевич! – мой бывший пациент разводит руками. – А что в наших краях?
– Да вот, лечу на дому.
– Танька, что ли, твоя?
– Угу… – Виктор кивает. Он, как видно, рад, что всё обошлось.
– Правильно, что провожаешь! –
От улыбки говорящего становится спокойно и уютно.
– Виктор, тогда вы возвращайтесь, – предлагаю я, – я тут уже сам…
– Давай, давай! Мы проводим, – галдят мужики.
Двигаемся дальше уже компанией.
– А можно спросить? – подаёт голос один из сопровождающих.
– Конечно!
– А Андрюху… Ну Беспалого! Тоже вы поднимали?
– Я… Мы потом с ним даже перезванивались, когда я был в Питере.
– Ух, сила… – уважительно оценивает интересующийся. – Я помню, как приходил, а он лежал. А теперь – бегает!
– Что, действительно бегает? – уточняю я.
– Ещё как!
– Вот я завтра ему побегаю. Я же сказал, что год минимум беречься!
– Ой, бля… Заложил я, значит…
Вся компания весело смеётся.
– А про нашего упыря тоже правда?
Понимаю, что они имеют в виду главу администрации.
– Тоже правда, мужики, – я покаянно вздыхаю. – Вывел он меня.
– Так и надо ему! – оценивает мой «подвиг» бывший пациент. – Совсем оскотинился, сука.
Не могу заснуть. Прямо как в Питере! Вспоминаю тихий и укоризненный Ванькин голос и сразу вижу его глаза… Похоже, они всегда со мной. Впрочем, как и сам Ванька.
Ванька… Любимый мой братишка… Для него я, наверное, могу всё! Но как же мне без него тяжело! Как ему не хватает моего плеча, так и мне не хватает его лохматой башки. Это что-то такое… Что же? Связующая нить? Нет… Наверное, будто он – это я, и наоборот. Ну ладно… Пусть у него всё будет так, как он хочет. Я ведь тоже хочу этого!
Жизнь вошла в колею.
Кирилл Сергеевич, как всегда, сдержал своё слово. Я уже на пяти операциях ассистировал Николаю Фёдоровичу. Пообвыкся, кажется. Он всё пугает, что скоро мы поменяемся ролями. Я, наверно, никогда так не смогу. Да и надо ли мне это? Ежедневно пациенты приходят по вечерам. Даже на диагностику приходят. Да и врачи поликлиники сами стали ко мне направлять. Привыкают…
Лето здесь почти не гостит. Но мне как-то этого даже и не надо. Тем более что я каждую свободную минуту штудирую разные книги по медицине, которых у Кирилла Сергеевича уйма.
Он, когда я готовлю на кухне, даже иногда похваливает. Спасибо Ваньке. Что-то не звонит он…
Таня, моя пациентка, уже стала ходить с палкой. А ведь две недели прошло! Во время моей работы с ней всё таращится на меня. Так забавно! Я там бываю через день. Теперь эта компания мужиков меня встречает и провожает. Хорошие парни!
Пользую Таню. Мы с ней во время процедуры теперь всегда беседуем. Бойкая такая девица. Я уже знаю, что ей действительно девятнадцать
лет, что местную школу она закончила с медалью и что хотела на медицинский, но не сложилось. Надо сказать, во время моей работы она задаёт мне очень много вопросов. Причём вопросов не праздных. Видно, девчонка действительно интересуется, и не просто интересуется, но уже кое-что почитала.– Александр Николаевич, а вот, говорят, вы лечите руками… Это как?
– Понимаешь… Вот ты что чувствуешь, когда я массирую тебе ногу?
– Руки горячие у вас…
– Понятно. Только они у меня обыкновенные, такие же, как у тебя или у кого другого. Дело в энергии. Моей человеческой энергии, которую я умею передавать другому человеку.
– Это, наверное, чтобы кровь быстрее бегала? – догадывается Таня.
– Конечно! Ты молодец, сразу сообразила. Ведь наш организм зачастую способен любую болезнь преодолеть сам. Ему надо только помочь. Вот я своей энергией и помогаю. Ну а когда нужно серьёзное вмешательство – приходится вмешиваться. Вот так!
Обращаю внимание на откровенно восхищённый Танин взгляд. И мне, надо сказать, это приятно.
Сегодня, видимо, мой завершающий визит сюда.
– Ну вот, Таня… Нога у тебя теперь в порядке. Врач тебе больше не нужен, – я улыбаюсь в её карие глаза.
– Жаль… Я уже так привыкла к вам, – она тихонько вздыхает и снова таращится карими глазами.
Не знаю, что ответить. Честно говоря, я тоже привык к ней за эти недели.
– Александр Николаевич! Сегодня вы ужинаете у нас, – строго говорит Анна Степановна. – А то как-то всё не по-людски получается.
– Сдаюсь! – я улыбаюсь. – Сегодня готов у вас поужинать.
За столом распиваем выставленную Виктором бутылку водки под весьма неплохую закуску.
– Александр Николаевич, можно вас спросить? – неожиданно робко начинает Анна Степановна.
– Спрашивайте…
– А вы в церковь часто заходите? Я только один раз тогда вас и видела.
– Хожу тогда, когда чувствую, что это нужно сделать.
Она долго молча смотрит на меня, будто оценивает.
– Батюшка про вас спрашивал. Очень он хочет поговорить с вами.
– Хорошо, я как-нибудь зайду.
Я издали видел отца Михаила, местного батюшку. Человек в годах. Мне показалось, что у него ясные, бесконечно голубые глаза. Не знаю, может, вблизи не так? Но, как мне кажется, ясные глаза – символ душевной чистоты.
– Он просил, чтоб вы не мешкали. Мы сегодня с ним говорили.
– Хорошо, я завтра с утра приду к нему.
– Утром он служить будет. Лучше к одиннадцати приходите.
В полумраке церкви сразу иду к прилавку со свечами и иконками.
– Здравствуйте, Анна Степановна. Я пришёл… – докладываю я.
– Сейчас я его позову.
Вблизи впечатление от батюшки подтвердило моё наблюдение. На меня смотрят ясные голубые, просто излучающие покой глаза отца Михаила.
Пожимаю протянутую мне руку.
– Здравствуйте, Александр Николаевич. Простите, что я вас оторвал от ваших праведных дел. Моё дело очень срочное и не терпит отлагательства. Возможно, речь даже идёт о жизни и смерти.
– Больной?
– Да. Только… В общем, пойдёмте, побеседуем.