Мой

В прошлом году к нам в школу приходили представители модельного дома и меня тогда выделили из толпы, предложив участвовать в какой-то фотосессии. Я отказалась, посчитав это дело недостойным. Слишком однозначные слухи ходят вокруг этого бизнеса. Мне в это влезать не хотелось. Да и родители были против. А вот теперь задумалась над тем, что если заметили, значит, я… что? Достаточно красива? А ведь у меня тогда и волосы были вдвое короче!

В общем, идея начинала складываться в цельную картину. Схватила сарафан и снова надела его. Ещё раз осмотрела себя в зеркало и скривилась. Широкий, как балахон. Широкий настолько, что фигуры в нём и не видно. Фасон такой. И как мне это раньше нравилось? Убрала руки за спину и присобрала ткань, выделяя талию. Так одной рукой и продолжала удерживать лишнее, а второй принялась подгибать подол.

О да-а… определённо, так лучше!

Стянула с себя одежду и бросилась к комоду, где в одном из ящиков хранились швейные принадлежности. Кое-как нашла в этом бедламе иголку и нужные нитки, а после уселась прямо на пол и принялась за дело, впервые в жизни проигнорировав уроки. Закончила уже поздним вечером. Но результатом осталась довольна. Теперь сарафан подчёркивал талию, а длина его сократилась почти вдвое. На талию повязала тонкий белый ремешок. Ещё нашла в недрах шкафа коробку с туфлями на высоком каблуке, которые покупались на свадьбу двоюродной сестры. Их и взяла вместо привычных балеток в качестве второй обуви.

Мама, увидев меня утром в таком виде, сперва побледнела, потом покраснела, после ещё и за сердце схватилась. На мгновение ощутила вину перед ней, но почти сразу откинула эти эмоции.

– Ты что сделала с одеждой?
– выдохнула она, потянувшись к полке с лекарствами.

– Ничего особенного, - пробурчала, усаживаясь за накрытый стол.
– Всего лишь теперь выгляжу как все остальные девочки.

– Думаешь, он тебя теперь заметит?
– укорила мама, накапав себе прямо в чай валерьянки, и тут же залпом выпила его.

– Мне всё равно на него, - произнесла с нажимом.
– Я это сделала для себя.

Мама шумно вздохнула и уселась напротив, пристально глядя на меня.

– Послушай, дочь, я понимаю, что ты расстроена, и тебе хочется доказать тому молодому человеку, что он ошибся выбрав не тебя, но… - махнула рукой на меня.
– Это не выход, Галюнь. Раньше ты хотя бы выделялась, а сейчас стала, как все другие девочки.

– В том и дело, мама, я не выделялась, - повысила голос я.
– Я одеваюсь, как деревенщина. Вчера вот посмотрела на себя и поняла. Кто же заинтересуется такой невзрачной девицей, как я? Все мои вещи призваны скрыть фигуру и сделать из меня уродину. И если ты будешь сейчас со мной спорить, мы поругаемся. А в итоге я всё равно пойду в том, что на мне надето, - предупредила маму.

– Но ты бы хоть длину оставила… - подала слабый голос та, прекрасно зная, что спорить со мной бесполезно, только хуже будет.

Я довольно послушна, но если чего-то не хочу, заставлять бессмысленно. Я не стану спорить, просто найду способ сделать всё по-своему втихаря ото всех.

– Поругаемся, мама, - повторила с нажимом.
– А тебе нельзя нервничать, - напомнила ей.
– И вообще, почему наша историчка может одеваться, как звезда порнофильмов, а я - не могу даже по-молодёжному?
– возмутилась.

Нет, ну правда. Да я вполне себе прилично одета. А вот у Ксении Кирилловны одежда такая, что все парни скоро тахикардию хроническую заработают. И Акимов в том числе. У него прям глаза загораются при виде неё.

– У Ксении Кирилловны, юбка, к слову, длиннее, до самых колен, - вздохнула мама.

– Ага, зато обтягивает всё, как вторая кожа, - скривилась, вспомнив, как наши парни постоянно пялятся на её зад.

Повезло историчке, что Смертин всех от неё гоняет. Настоящим психом становится, стоит ему только намёк какой-нибудь услышать в сторону Истоминой. Все уже скоро будут бояться вообще смотреть на ту. И ведь она даже не замечает интереса Данилы. Он, бедняга, чуть ли шею не сворачивает каждый раз, глядя ей вслед. Я в такие моменты лишь надеюсь, что со стороны не так же по-идиотски выгляжу, когда на горизонте появляется Акимов.

– В любом случае, это слишком коротко, Галина, - строго заметила родительница.

– Мам, я всё сказала! Запереть дома ты меня не сможешь, а переодеваться я не буду, - упрямо вскинула я подбородок.
– Хочется ругаться, да пожалуйста, но без меня, - отправилась в прихожую, обуваться.
– Я сегодня после уроков, кстати, в музыкалку сразу, - напомнила.

Ответа не последовало. А я и дожидаться не стала, отправившись за Анькой, а потом и в школу. Подруга, как только я сняла с себя верхнюю одежду, дар речи потеряла.

– Ну, нифига ж себе, - выдохнула ошеломлённо.
– Бедный Лёха, - рассмеялась следом.

– Этот-то здесь причём?
– откровенно скривилась, одарив хмурым взором проходящих мимо старшеклассников, которые отвесили сомнительные комплименты с присвистом.

– Да не причём, - многозначительно ухмыльнулась Аня, но тут же перевела тему.
– У нас сегодня контрольная только по математике?

– Угу, - кивнула, поправляя завитые волосы, подкрасила губы малиновым блеском и, оставшись довольна своим новым образом, подмигнула Аньке в отражении.

– Девки сдохнут от зависти, - прокомментировала та, подхватила под локоть и потащила в сторону лестницы.

Первым уроком у нас значилась химия. Нужный нам кабинет находился рядом с классом истории. Стоило нам выйти в холл второго этажа, как из кабинета Истоминой почти что выбежал Артём. Взбешённый, к слову, Артём. Настолько, что не заметил, как врезался в меня. Я даже сообразить не успела, как оказалась прижатой к стене. Мужчина успел перехватить, чтобы я не упала. Он так и замер, пристально разглядывая меня, удерживая за плечи. Его пальцы впились в мою кожу до боли. И с каждым пройденным мгновением, пока Акимов меня рассматривал, хватка лишь усиливалась, а его глаза снова потемнели. Об их цвете теперь напоминал лишь золотистый ободок.

– Добровольская, - протянул Артём с каким-то предвкушением.
– Ты б парней пожалела, что ли, - хмыкнул, отпуская меня и отступая.
– Мне уже заранее жаль их психику. И не только психику, - заметил многозначительно.
– Как тебя только родители выпустили в таком виде?
– осмотрел меня сверху-вниз и обратно.

– Вас забыла спросить, - съязвила.
– Вы, кажется, куда-то шли, Артём Николаевич.

Мужчина на мою дерзость лишь брови выгнул.

– Даже так… - произнёс задумчиво и ещё шире заулыбался.
– Знаешь, а такой вот настоящей ты мне больше нравишься. До встречи на уроке физкультуры, Добровольская, - отвернулся и, насвистывая, принялся спускаться на первый этаж.

Я же только теперь поняла, что всё это время не дышала и теперь с шумом втягивала в себя воздух. Сердце так громко билось, что шум вокруг казался почти неслышным.

– Эй, подруга, ты как?
– положила ладонь мне на плечо Анька.
– Отомрёшь может, а?

– Ага, - кивнула бездумно, продолжая пялиться на лестницу.

В этот момент, откровенно ругаясь матом, пробежал Смертин, попутно пнув перила.

– Сегодня, определённо, странный день, - проговорила с нервным смешком подруга.