Мой

– Опаздываете, девушки, - прокомментировал наше позднее появление Акимов, уткнувшись в журнал.

Он уже начал проверять присутствующих, оказывается. Бросил на нас короткий взор, чуть задержавшись на мне, и, нахмурившись, вернул внимание остальным. Впрочем, я тоже сделала вид, что не замечаю его, поправив лямку бирюзового топа. И да, вместо спортивных штанов, я сегодня надела короткие белые шорты.

– Как всегда, начинаем с пробежки. Вперёд, - махнул всем нам рукой и направился в кабинет к себе, так ни разу больше и не взглянув на меня.

А через пару минут послышался глухой удар в стену. Все сбавили бег, но больше так ничего интересного и не случилось.

– Похоже, сильно расстроился из-за исторички, - прокомментировала это Варька, и на наши недоумённые взгляды пояснила: - Я раньше всех пришла, ну и слышала его разговор с Кирилловной. Она решила уволиться. Наш Тёмыч разозлился сильно.

Так вот оно что…

Покосилась на дверь. Может, слухи правдивы, и между этой парочкой действительно что-то есть? Но зачем он тогда водит к себе постоянно разных девиц? Как-то не сходится. Хотя, если вспомнить его слова про любовь… А что, удобно иметь под рукой на всё согласную девицу! Интересно, а Смертин в курсе о том?

– Смертин, кстати, тоже сегодня психанул. Видимо, тоже узнал, - вывел из раздумий Варькин голос.

– Да, не видать Дану нашей исторички, - заметил кто-то из парней.

– Да у него изначально не было ни единого шанса, - вставил другой.
– Нафига ей какой-то малолетка? К тому же, когда рядом под боком физрук. Не, дура же она.

Не дура…

Что ж так тошно-то?

Аж низ живота скрутило, стоило только представить Акимова и Истомину вместе.

– Галь, тебе плохо?
– заволновалась Анька.

Я только теперь поняла, что остановилась и присела на корточки, схватившись за живот.

– Ты плачешь?
– опешила она.
– Галь, ты чего?

Я только и смогла, что отрицательно покачать головой. Перед глазами всё плыло из-за непролитых слёз, а живот заболел сильнее прежнего. Невольно вспомнила, что сейчас начало месяца, а значит, просто…

– Красные дни, - простонала обречённо.
– Я совсем забыла.

– Ох ты ж… - выдохнула подруга.
– Так, ладно, давай помогу дойти тебе до скамейки. Или лучше до раздевалки, да? У меня, вроде бы, тампоны запасные были, - проговорила совсем тихо, поддерживая под локоть.

– Ненавижу эти дни, - промямлила, едва передвигаясь.

В этот период я вообще пребываю в каком-то тумане. И не только от болей. Всё начинает жутко бесить и вместе с тем становится совершенно плевать на всё.

– Так, я не понял, а чего все остановились?
– раздался позади зычный голос Артёма.

И на него тоже сейчас плевать. На всё. И всех. Пусть катятся лесом.

– Девушки, а вы куда?
– обратился уже непосредственно к нам с Анькой.

– М-м-м… - промычала подруга невнятное, явно не решаясь говорить истинную причину нашего ухода.
– Понимаете… - и замолчала, беспомощно глядя на меня.

– Пока не очень, - усмехнулся мужчина, вмиг оказавшись рядом.
– Добровольская, вы плачете?
– уточнил и без того очевидное.

– Ну, что вы, Артём Николаевич, это я так радуюсь вашему присутствию, - отшутилась, улыбнувшись через силу.

– Да, так мне ещё не радовались, - прокомментировал мои слова он, нисколько не обидевшись на дерзость.

– Так что случилось?

– А… У Гали живот заболел. Я хотела её проводить до… скамейки, - нашлась с ответом Аня.

– Кажется, ещё пять минут назад у неё ничего не болело, - просканировал меня тяжёлым взглядом.

– А боль всегда наступает внезапно, - парировала Аня.

Я же силилась устоять на месте и банально не упасть к ногам Акимова от очередной порции обсуждаемой ими боли. Видимо, что-то такое отразилось на моём лице, потому что Артём неожиданно придержал за плечи, бережно прижав к себе.

– Да красные дни у неё начались, - выкрикнул кто-то из парней.
– Гальке всегда так плохо в первые дни.

И после этого меня ещё спрашивают, почему я наших мальчишек не воспринимаю, как парней для встреч?!

Да вот из-за таких мелочей!

Мы же все обо всём друг о дружке знаем.

Ну, дебилизм же встречаться с тем, с кем рос!

– Почему не сказала?
– укорил мужчина, снова осмотрев меня с ног до головы.
– Ещё и в белом, - вздохнул обречённо.
– Девчонки...

Причём последнее слово произнёс так, словно все беды мира в нас сосредоточены.

– У тебя с собой таблетки там и всё такое есть?

– Нет, - выдавила плаксиво.

Почему-то рядом с этим мужчиной совсем не хотелось быть сильной. Наоборот, возникло дикое желание прижаться к нему поближе, чтобы пожалел, обнял, погладил, поцеловал, сказал что-нибудь ласковое своим негромким хриплым голосом. От мыслей отвлёк очередной приступ боли, вынудив согнуться пополам.

– Слушай, а это нормально?
– теперь уже забеспокоился Артём.

– Да, - вздохнула Аня.
– У неё всегда так. Обычно таблетки помогают, но она их не взяла.

– Так. Ладно. Понял, - помрачнел он и поднял меня на руки.
– Идём, горе медовое, - проговорил едва слышно только для меня.

– Куда?
– отозвалась слабым голосом, уткнувшись лбом в мужское плечо и прикрыв веки.

Честно говоря, всё равно, куда он там собрался меня нести. Пусть просто подольше рядом будет. О большем уже и не мечтаю.

– К медсестре, - поведал уже на ходу.
– Пусть выписывает тебе освобождение от занятий, заодно даст какое-нибудь обезболивающее. Не дело это - так издеваться над собой. И в следующий раз подходи и говори сразу, что у тебя месячные. Не надо терпеть. Тем более, если всё так плохо. Я не могу упомнить циклы каждой. Нет, можно, конечно, завести тетрадку, и вести в ней записи, но, боюсь, меня не так поймут, - фыркнул

– Да уж, - улыбнулась на его слова.
– Точно сочтут за извращенца.

– Вот-вот. И в прошлые разы, вроде, тебе не так плохо было. Всегда бодрячком была.

Конечно, бодрячком. После того количества таблеток, что я принимаю каждый раз, меня хоть режь - не почувствую.

– Я таблетки пить начинаю за несколько дней до начала цикла, - призналась, покраснев.
– А в этот раз забыла.

– Что ж ты так, - вздохнул тяжко мужчина.
– Потерпи, почти пришли, - прошептала, крепче прижав к себе.

И я нагло вжималась в его тело, пользуясь моментом, откровенно наслаждаясь такой близостью.