Моя Академия

Кроме тропы впереди, и тумана по сторонам, ничего не видно. У меня складывается ощущение нереальности происходящего. Я бы даже сказал, искусственности. Просто не могу поверить в эту картинку. Возможно, именно это чувство помогает мне держаться. Ну а на моей уверенности держатся и все остальные.

Стоянки проходят в основном без происшествий, и все немного выдыхают. Вот только рано.

— Олеся! — слышу крик рыженькой.

Оборачиваюсь на звук и вижу, как на Олесю прыгает крупная гадина. Четыре мощных лапы, вытянутая морда. Похожа на собачку из коридора. Монстр разбивает Олесин щит на сотни или тысячи капель. Всё происходит настолько быстро, что девушка среагировать не успевает. Она застывает в тысяче разбитых воздушных капель.

Собачка, безусловно, получает то, за чем пришла — пулю в черепушку. Шансов пережить выстрел из слонобоя мало. Ни одному монстру это еще не удалось.

Главное здесь — другое. Главное то, что Олеся именно в этот момент понимает, что она может заставить каплю воды зависнуть в воздухе. И не одну каплю — все до единой. Девчонка удерживает их в воздухе и контролирует. Олеся замирает на пару минут, чтобы погрузиться в свои ощущения. Мы молча наблюдаем и стараемся не спугнуть. У каждого случались такие моменты.

— Есть идея, — предлагает Марина.

Идеи рыженькой всегда годные. Олеся пробует контролировать капли, и это дается ей без труда. Капли разлетаются в стороны по одному маху руки. Молния Марины проскакивает между каплями никак не хуже, чем через сплошную волну. Такая двойная атака намного эффективнее.

Марина предлагает видоизменить схему: Олеся запускает в воздух мелкие капли, почти туман, но чуть покрупнее. А рыжая в случае опасности направляет молнию туда, куда покажет ей Аглая. Она чувствует приближение монстров намного лучше, чем остальные. В общем, девчонки тоже становятся крайне эффективной боевой единицей.

Мы же с Максом пока менее эффективны, чем остальные ребята. Макс никак не может видоизменить свою единственную технику — ловушку так, чтобы она активно наносила урон. Зато с помощью ловушек он прекрасно задерживает любых наземных существ.

— Смотри, — показывает Макс на очередной стоянке.

Пока все выдыхают, он тренируется. Вижу, как сзади нас вырастает огромная яма. Сквозь землю прорываются острые каменные колья. По команде Макса они хаотично выстреливают вверх сантиметров на десять. Из-за чего обойти ловушку становится нетривиальной задачей. Собственно, монстры её и не обходят.

— Сделай еще одну рядом. На всякий случай, — говорю ему.

Мы специально оставляем ловушки позади себя. Возвращаться смысла нет, а так хоть затормозим гадов, нападающих со спины. Да и первое время ловушки помогали понять, не ходим ли мы по кругу.

Ловушки Макса помогают неплохо сэкономить патроны. Все чаще пользуюсь метательными ножами. Во время наших дежурств мелкие гады напарываются на колья, заранее облегчая моё участие. Очень удобно. Другое дело, что сталь на ножах катастрофически стачивается. Каждое применение ножа сравнимо с месяцем лежания в ржавчине. Дело двигается, и постепенно мне всё меньше и меньше приходится стрелять.

А я… я привыкаю к постоянным завихрениям тумана. И очень скоро на любые подозрительные вихри реагирую автоматически.

Если мы с Максом в охране, то ставим ловушки. Если идем по тропе — Марк или Марина посылают свое убойное в те места, что я обозначаю. Чаще, конечно, Марк — его серебряные нити вылетают мгновенно и крошат всё на своем пути.

Конечно, у девочек получаются более разрушительные вещи, но, к сожалению, на их воплощение нужно время. Марк в конечном итоге, за последние дни доводит свои техники практически до автоматизма.

— Мне бы так, — говорит Марина после очередного клубка нитей.

Монстры превращаются в фарш, а мы без остановок идем дальше.

— Ты тоже научишься контролировать свою технику, — успокаиваю рыжую.

Я хорошо помню, что говорил завхоз на этаже, и постоянно напоминаю об этом ребятам. Тренировки и время. На самом деле, постепенно у Марины заряды получаются всё лучше и лучше. Особенно когда она начала сознательно изменять количество магии в молнии. С этого момента пошел резкий прогресс.

Благодаря постоянным сражениям мы не становимся сильнее, но становимся опытнее. Сам не замечаю, как в какой-то момент мне уже не нужно разговаривать, достаточно только показать. Мы настраиваемся друг на друга настолько, что начинаем работать чётко и без слов.

Мы ощутимо меняемся. Что именно происходит — непонятно. Не знаю, сколько мы времени идём по этой тропе. Дни сливаются практически в один — просто очень-очень долгий день. Ребята прогрессируют гигантскими шагами, так же как и я. Нащупать свой источник у меня всё же получается. Так же, как и эти закономерности.

На привалах расспрашиваю товарищей о том, как происходит у них. Нечто общее вырисовывается у всех.

— Я чувствую свой источник в груди, не во всем теле, — говорит Аглая.

Остальные соглашаются. Я тоже стараюсь понять свои ощущения с точки зрения других магов. Всё-таки магом-то я точно являюсь, но пока непонятно каким. И резерв чувствую, но не совсем так, как ребята. Резерв после каждого выстрела действительно уменьшается, но тут же восполняется обратно. А если монстры сильные, к примеру, как паутинник, то после исчезновения части резерва, он восполняется в разы быстрее. До тех пор, пока не чувствую, что меня распирает от количества сил.

Может быть, внутренний банк сил становится больше, но, чтобы понять это, нужны точки отсчёта, а у меня их изначально не было. К каким-то координатам это не привяжешь. Чувство сродни ощущению своего тела. Ведь пока ты растёшь, то не знаешь, длиннее становятся руки или короче. И только если ты где-то ставил для себя зарубки, то через год или через два можно понять, что рука стала длиннее.

Так и здесь, с резервом, только зарубок нет. И я не могу, как ребята, привязать ощущение резерва к убийству монстра. В отличие от них, мой резерв восполняется мгновенно. А на магию огня он вообще не тратится. Лёгкое пламя, будто не потребляет ничего. Оно просто появляется. Но в этом и минус — я не могу его усилить.

Мы с Максом выходим на очередное дежурство.

— Попробую сделать несколько разных ловушек, — говорит он и приступает к тренировке.

Я же стою неподалеку и часами пытаюсь держать пламя на руке. Оно никак не изменяется, просто горит. Хотя бы минимальный отток магии из резерва не чувствуется.

Но монстры, да. Монстры продолжают ложиться от одного выстрела.

Когда остаются последние двенадцать выстрелов из револьвера, почти полностью перехожу на холодное оружие. Фактически для монстра нет разницы: выстрел или нож. Убивает и то, и то от одного попадания. Главное — преодолеть верхнюю границу кожи и углубить нож. Хотя бы на сантиметр. На обычную царапину гадины не реагируют — я провел эксперимент, когда добивал существ в ловушке Макса.