Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Моя чужая новая жизнь
Шрифт:

Солнце пекло так, словно сейчас в разгаре лето, а ведь всего лишь конец апреля. Жажда мучила меня всё сильнее, но я словно проклятая застряла на этой бесконечной дороге. Страх потихоньку делал своё дело — если допустить, что это не сон, то куда же всё-таки меня вывезли эти психи? И как я сейчас буду объяснять у ближайшего поста полиции, почему одета в нацистскую форму? Меня отвлёк шум, который доносился вроде как сзади. Радостно прислушиваясь, я решила, что наконец-то в этом Богом забытом месте проедет хотя бы одна машина. Выбежав навстречу, чтобы водила издалека меня заметил и притормозил, я поражённо застыла с дурацкой улыбкой на лице. До меня как-то резко дошло, что лучше бы мне оставаться в лесу. Навстречу шла настоящая военная колонна — танки, военные грузовики и главное так много, словно где-то рядом полным ходом шла война. Но главный пиздец был даже не в этом. Всмотревшись в этот

парад военной техники, я в очередной раз не поверила глазам. Автопарк-то в стиле ретро, на каждой железяке красная свастика, а такие мотоциклы я видела разве что в военных фильмах. Твою мать, я что пришла в себя в сорок каком-то году? — взревела паника внутри меня.

«Такого просто не может быть. Это глюки, вызванные наркозом», — попробовал успокоить здравый смысл.

Ну, не знаю, как там оно на самом деле, а я пожалуй лучше шустро побегу обратно в лесочек. Некогда сейчас разбираться реальность это или бред. Но оказывается меня заметили и уже орали в матюгальник: — А ну стоять! Стоять, или мы будем стрелять!

Господи, они орут по-немецки! Мозг отказывался рассматривать правдоподобность в происходящем — в моём времени такого просто не может быть. Но выяснять, что за херня происходит, я не собиралась. Ноги сами продолжали нести подальше к лесу, и остановилась я, только когда услышала автоматную очередь.

Не-не так мы не договаривались. Ещё одну смерть пусть даже в вымышленном наркозном бреду я пережить не хотела. Попыталась прикинуть, что бы я стала делать, если каким-то волшебным образом и правда оказалась в сорок первом? В первую очередь как я выгляжу? Если у меня физиономия с явными еврейскими или славянскими чертами, эти сволочи меня сразу грохнут или засунут в какой-нибудь концлагерь. Вторая проблема: немецкий-то я худо-бедно понимала, слава Богу выбрала когда-то в школе. Да и частенько приходилось освежать знания — Павел Алексеевич любил меня посылать на международные экологические сходки. Вот буквально недавно ездила на конференцию в Берлин и общалась с забугорными коллегами довольно-таки связно. Но скорее всего, у меня чудовищный акцент, и ещё, бывает, я путаю глаголы. Но самое главное: что мне сейчас говорить? Что-о-о? Предусмотрительная девушка почему-то пыталась скрыть свой пол — обрезанные волосы, перетянутая под формой грудь. Так может и мне косить под немецкого парнишку? Ко мне уже подбежали двое солдат:

— Ты кто такой? С перепугу я не могла выдать ни одной фразы по-немецки, горло словно сдавило спазмом. Вблизи нацисты с автоматами наперевес — это уже не кадры из военного фильма или старых фотографий. Не знаю, глюки у меня или уже полным ходом загробная жизнь идёт, но они выглядели вполне себе реальными. Такой беззащитной я себя давно не чувствовала. Точнее сказать, вообще никогда не чувствовала.

Не хочешь отвечать? — высокий тип с мерзкой рожей перехватил меня под локоть и потащил к машине. — Ничего, заговоришь.

— Может, парень немой? — добродушно спросил его товарищ.

Я задумалась, может и правда откосить под немую. Но тут загвоздка в том, хватит ли мне мастерства грамотно притворяться и что они всё-таки со мной сделают, не добившись ни одного ответа.

— Может и немой, — зверюга посильнее сжал моё предплечье, подгоняя идти быстрее. — А может и дезертир. Меня бесцеремонно запихнули в машину. О-хи-реть. Еду не пойми куда в окружении десятка эсэсовских тварей. Вот это у меня разошлась фантазия! Чем дольше мы ехали, тем больше я хотела как можно быстрее очнуться или проснуться. Украдкой щипала себя за руку — не помогало. Начинала закрадываться смутная догадка, что всё же происходящее сейчас — это реальность. Дурная, чудовищно херовая, но реальность. Прислушиваясь к разговорам солдат, я поняла, что мы находимся где-то под Брестом. И скорее всего, это начало войны — все настроены оптимистично, уверены, что через пару месяцев будут жрать икру на Красной площади. Так и хотелось просветить самоуверенных гадов, что они ошибаются и очень сильно. Что им вообще не светит взять Москву. Но, конечно, это ничего мне не даст, кроме медленной и мучительной смерти. Господи, о чём я думаю? Мне надо срочно сгенерировать правдоподобную историю, которая позволит сохранить голову на плечах. Если буду убедительна, глядишь, останусь в живых, а там постараюсь при любом удобном случае сбежать к своим. Не собираюсь оставаться среди этих выродков, которые пришли на нашу землю разрушать и убивать. Бежать, правда, особо некуда, если кругом война. Неважно, попаду ли я к своим или останусь в немецкой дивизии, исход один — смерть поджидает всех в любой момент.

Вернуться в своё время и тело, я так понимаю, нереально. Я не особый спец в такой ахинее, как попаданцы в другой

мир, и прочей мути, но тут, хочешь не хочешь, приходилось признать очевидное. Скорее всего, в тот вечер я действительно умерла. Девушку, в чьём теле я пребываю, тоже кто-то угостил ударом по голове. Ну и если дать волю фантазии, то возможно, моя душа как-то попала в её тело, а её — соответственно в мое. Обмену и возврату, как говорится, не подлежит. Неизвестно кому не повезло больше. Я в красках представила девицу из этого времени, которая очнулась в две тысячи девятнадцатом и пытается убедить врачей, что она не Арина Новикова. Да её, скорее всего, в психушке запрут, когда она начнёт доказывать, что сейчас сорок первый год. Но хотя бы будет жива и в безопасности. Мне не повезло больше. Попала в эпицентр войны и называется крутись, как хочешь. Но это всё мои фантазии, а как там оно на самом деле — пойди разберись. В конце концов, по-прежнему оставался вариант того, что это всё — бред моего сознания.

А между тем мы куда-то приехали. Я осторожно выглянула, отодвинув немного брезент. Так вот оказывается как выглядели оккупированные деревни. Местные бабы зашуганно пробираются с вёдрами к колодцу, мужиков вообще не видно, даже дети притихшие, вместо весёлых игр жмутся по подворьям. Зато, смотрю, немцы чувствуют себя на захваченной территории просто отлично. Кто-то устроил постирушки прямо в корыте, кто-то разжился местным самогоном, кто-то загорает на солнышке, да строит наполеоновские планы. Эти идиоты действительно считают, что перебьют нас за пару месяцев и поедут осенью к своим фрау победителями. Ну-ну, мальчики, тут вас ждёт о-о-очень большой сюрприз.

— Ну что, вы поймали тех, кто заминировал дорогу? — к нам заглянул очередной самоуверенный придурок.

— Русские ублюдки хорошо прячутся, — отозвался один из моих попутчиков. — Надо найти кого-то из местных, кто хорошо ориентируется в этих чёртовых лесах.

— Вылезай, — всё тот же злобнорожий бугай грубо потянул меня за руку.

Пинком придал ускорения к какой-то избе, видно, оборудованной под их штаб. Так, похоже я определилась, какой легендой угостить этих уродов. И меня будет не на чем подловить. Немчик, выполняющий функции вахтёра, гостеприимно распахнул двери, и меня снова пнули, проталкивая в комнату. Я быстро огляделась — всё в лучших традициях военного кинематографа. Деревянные стены, небольшие окошки, причудливо смешаны предметы деревенского быта и чужие здесь телефон, портрет Гитлера, огромная карта на стене. За столом сидел, обложившись кипой бумаг и что-то усердно выписывая, очередной эсэсовский хрен.

— Лейтенант Винтер, по-моему, мы поймали дезертира! Мальчишка молчит, может, он вообще шпион.

Эсэсовский хрен медленно окинул нас взглядом, и я услышала скрип двигающегося стула.

Ой, можете не вставать, лейтенант, не надо меня пугать, я и так напугана по самое не хочу. Но он медленно вышел из-за стола и подошёл ко мне, остановившись буквально в двух шагах. Я немного успокоилась, рассмотрев его поближе. Высокий, с прекрасной осанкой и совсем ещё молодой — ну максимум двадцать пять. Мысленно хихикнула, допрашивать он меня собрался, я между прочим постарше него буду. Но это так сказать морально, а вот сколько лет девчонке я даже предположить не могу. Судя по тому, что меня окрестили мальчишкой, личико у неё совсем юное. И это тоже должно сыграть мне на руку в моей легенде. Винтер протянул руку, ощупывая мою шишку и чуть нахмурился:

— Из какой ты части? Кто тебя ранил? Почему ты болтался один на дороге? Отвечай!

Н-да, погорячилась я, купившись на его внешность. Винтер выглядел вполне себе симпатичным парнем — плавные черты лица, чёткие скулы, волевой подбородок. В другое время я бы, может, даже запала на его небесно-голубые глазки, но передо мной сейчас в первую очередь офицер Третьего Рейха. Хладнокровный, с промытыми мозгами, который вот-вот отдаст меня под трибунал, если не решусь наконец-то чётко и внятно объяснить, кто я такая. Было страшно открывать рот — я боялась, что меня выдаст голос, недостаточно низкий для парня, и акцент. Так, надо успокоиться, попробовать изменить тембр голоса и главное — не торопиться, чтобы не путаться в словах.

— Ты дезертир? Если будешь продолжать молчать, живо встанешь к ближайшей стене, — бесстрастно пообещал лейтенант.

— Я не дезертир, — выдала я самым низким, каким могла, голосом.

— Имя, рядовой, — Винтер цепко изучал меня нечитаемым взглядом, и я испугалась уже по-настоящему.

Я не знала, что он сейчас видит, как я теперь выгляжу, и могла только действовать методом научного тыка. Если ошибусь, рванёт так, что мало не покажется. Так, имя, имя, щас будет вам имя. В голову зашло только имя мужика, с которым мы общались на конференции в Берлине.

Поделиться с друзьями: