Моя чужая новая жизнь

Ирма, чуть прищурившись, наблюдала за нами, затем неожиданно спросила:

— А вы не хотите стать героиней моего очерка, Эрин? Это будет довольно забавно — рассказ девушки о суровых военных буднях.

— Думаю, после этой поездки вы сами сможете писать подобные мемуары, — кисло улыбнулась я.

— Нет, серьезно я уверена, что с вашей внешностью вы привлечёте в ряды Гитлерюнгена толпы восторженных мальчишек.

Не хватало мне ещё стать влажной мечтой немецких малолеток!

— Исключено, — отрезала я.

— Да бросьте, какой девушке не хочется проснуться знаменитой? Или вы боитесь, что Фридхельм будет ревновать? Ты же не ревнивый, милый?

— Дело не в этом, Ирма.

— Я заскочу к вам завтра на ужин, заодно всё и обсудим, — словно не замечая его реакции, прощебетала она.

— Ладно.

С мерзкой улыбочкой она поправила шляпку и, подхватив неизменный фотик, упорхнула из кабинета.

— Даже не думай, — прошипела я.

— Не волнуйся, мы ей объясним, что оба не желаем участвовать в этой шумихе с геройскими интервью, — Фридхельм успокаивающе погладил меня по плечу.

— Да чёрт с этим интервью! — взорвалась я. — Но ты очень ошибаешься, если думаешь, что я ещё раз сяду за один стол с этой стервой!

— Она не всегда была… такой, — Фридхельм запнулся, видимо, сам не зная, как помягче обозначить слово характеризующее подругу. — Раньше она была немного экзальтированной, восторженной девушкой, стремилась к книжным идеалам.

Как по мне, идеи нацистов меньше всего похожи на книжные идеалы «о вечном и добром».

— Ну, значит, она здорово изменилась, и очень плохо, если ты этого не видишь, — я припомнила «весёленькие кадры», которые они наваяли со Шварцем. — Она же просто маньячка — получала настоящее удовольствие, наблюдая, как стариков и женщин хреначат из автомата. Ещё и радовалась как дурная, что ей удалось заполучить прекрасные кадры. И её интерес ко мне — это очередное лицемерие. Вот к тебе его она испытывает, причем не совсем тот, который должен быть по отношению к бывшему однокурснику.

— Ты что, ревнуешь? — снисходительно улыбнулся Фридхельм.

Не знаю… Просто нутром чую нехилую задницу.

— Ты должна доверять мне.

— Я тебе доверяю, а вот ей — нет.

В любви Фридхельма я уверена, тогда с чего бы так беспокоиться? Я гораздо красивее, хотя внешность для него имеет не приоритетное значение. И умнее. Эта девица при всей своей начитанности довольно ограничена, но вот хитрости в ней хватает с лихвой. Но это всё фигня, меня беспокоило другое. Если вдуматься, у них довольно много общего. Всякие истории, которых полно у однокурсников, увлеченность одними же и теми книгами, походы в кино — и… Чего я ещё не знаю? Неужели Фридхельм бы мне не сказал, если бы они встречались? Я вспомнила наши первые свидания. Хм-м, точно нет. Он с ней не был, зуб даю. Тогда какого чёрта ей от него надо?

— А скажи-ка мне, братец, кто такая эта Ирма Бреннер?

Выбрав время, когда Вилли был в кабинете один, я приступила к расспросам. Он у нас врать не умеет, выложит всё как миленький.

— Что значит кто? — пожал он плечами. — Ты же слышала, они с Фридхельмом вместе учились в университете.

— Это я знаю, — отмахнулась я. — А какие у них были отношения?

— В смысле? — заморгал Вилли.

Ей богу, иногда он мне напоминает древнее ископаемое.

— В смысле встречались ли они как парень и девушка? Или были друзья не разлей вода?

— Может, они и дружили, — он нахмурился, словно что-то припоминая. — Но он никогда не приводил её к нам. Эрин, думаю, твоя ревность абсолютно беспочвенна. Ты же прекрасно знаешь, что единственная любовь Фридхельма.

— Насчёт него-то я спокойна, но ты разве не замечаешь, что вытворяет эта девица? — я спародировала голос Ирмы: — Милый, ты помнишь как мы то, да как мы это? Ах, давайте вместе поужинаем, ах, я привезла тебе любимого Гёте.

— По-моему, ты преувеличиваешь, — улыбнулся Вилли. — И кстати, почему ты так против очерка? Думаю, это очень поднимет патриотичный дух среди молодежи Германии.

— Да что ты? Ну так отправьте её в какую-нибудь горячую точку и пусть потом пишет мемуары сколько угодно.

— Какая ты кровожадная, — усмехнулся Вилли. — А нам между прочим приказано во всём оказывать ей содействие.

— Лучше отвези её в госпиталь, пусть побеседует с медсёстрами. По-моему, получится вполне патриотичная статья.

— Пожалуй, я так и сделаю, — оживился он.

* * *

Одним из преимуществ тыловой службы было то, что у меня наконец-то появились выходные. Пару дней я могла свободно филонить, не появляясь в штабе. Это немного примиряло с действительностью — можно было наконец-то заняться своим гардеробом. Да, здесь был вполне приличный магазинчик, не бутик конечно, но всё же. Вот только интересно, кому немцы покупают все эти шёлковые платья? Советским «подстилкам»? Можно сходить в кино, забив, что я не фанатка чёрно-белых мелодрам. А можно просто вдоволь выспаться, а потом поваляться в ванне. Услышав резкий звонок в дверь, я поморщилась. Кого это там принесло? Наверное, Фридхельм забыл ключи. Блин, я опять отпустила Катерину, значит, придётся топать самой. Накинув халат, я прошлёпала к двери.

— Ты сегодня рано…

— Разрешите войти?

Вот уж кого не ожидала увидеть, так это хитромордого гауптмана.

— Фридхельм в штабе, так что, думаю, вам стоит поискать его там, — я хотела захлопнуть дверь, но Вайс её удержал.

— Я знаю, что его нет, и пришёл поговорить с вами.

Ничего себе заявочки. После того спектакля, который он мне устроил в допросной, я не горела желанием общаться наедине.

— Не думаю, что у нас есть что обсуждать, — я без обидняков надавила плечом на дверь.

Вайс напряжённо обернулся, услышав чьи-то шаги на лестнице, и тихо сказал:

— Это очень важно, Эрин, поверьте в ваших интересах меня выслушать.

Что за дичь он несёт? Я поколебалась. Привычная осторожность перевесила личную неприязнь. Вот только я не собираюсь разговаривать одетая в один лишь тонкий халатик.

— Проходите, — я кивнула в сторону гостиной. — Какой бы срочный разговор ни был, вам придётся подождать, пока я оденусь.

Я торопливо накинула какое-то платье и пригладила щёткой волосы. Страх не повод выглядеть лохудрой. Нацепив приторно вежливую улыбку, я вернулась в гостиную. Вайс невозмутимо сидел за столом, словно действительно забежал в гости.

— Я бы предложила вам кофе, но у моей домработницы сегодня выходной.

— Уверен, вы прекрасно умеете варить кофе, — до чего ж противная улыбочка, такая, словно он уже всё на меня раскопал и теперь прикидывает, как получше это использовать. — Как и многое другое.

— К чёрту кофе, — поморщилась я. — Что за срочный разговор? Мы ведь вчера с вами виделись в штабе?

— Я хотел поговорить там, где нам не помешают, а приглашать вас на уединённую прогулку показалось не очень-то хорошей идеей. Ваш муж может неправильно меня понять.

— Если он сейчас вернётся, то тоже не придёт в восторг, — фыркнула я.

— Не волнуйтесь, я найду благовидный предлог, зачем его разыскиваю.

— Что вам нужно, герр Вайс? — прищурилась я.

— Судя по всему, вы всё-таки предупредили радистку, — задумчиво сказал он, вопросительно приподняв бровь.

— Я не понимаю, о чём вы.

Я ничего не говорила Кате. Представляю, как бы она охренела, обратись я к ней с такой речёвкой. Я просто не отпустила её в тот день, решив, что этого хватит за глаза.