Моя Дилор

— Полуфабрикаты? — Иззатилла натягивает кепку с изломанным козырьком, и лицо его добреет. — Ах…………, в печенку…………..в селезенку…………… в прямую кишку! Момент!

Они втроем выбегают на заводской двор, перебрасываясь фразами из отточий. Иззатилла, мастер, прокашлявшись, дребезжит старческим фальцетом:

— Бригадир……….! Куда ж ты к……….. подевался!

Директор и инженер хором принимают участие:

— Морозов! Бригадир!..………!..………!

Как лист перед травой вырастает молодой бригадир в синем выглаженном комбинезоне с блестящими пряжками и разводным гаечным ключом в нагрудном кармане. Он белозубо улыбается. Таких бригадиров вообще-то ни на одном заводе не встретишь, они появляются только перед посещением предприятия очень высоким лицом. Правда, бывают они на плакатах. Ну, и в моем рассказе, потому что это собирательный образ.

— Бригадир Морозов явился! — рапортует он по-ефрейторски.

— Не бригадир ты, — назидательно внушает мастер. — Ты не бригадир, а…………! Где ты там…………. это завод тебе или, может быть, ………….. с кошками на крыше?

Бригадир улыбается плакатной улыбкой, крутит головой: «Эк загнул аксакал!» Инженер тоже с одобрением смотрит на мастера, а директор даже записывает последнее выражение импортной двухцветной ручкой & голубую книжечку. Мастер, жуя редкий ус, продолжает:

— Живо двух рабочих полуфабрикат сгружать! И чтобы не…………… а моментально? Понял?

Вчетвером они бегут к стоящей автомашине. Бригадир со сноровистым лязгом откидывает борта, кричит:

— Данилин, Рахимов! Сюда……..! Давай, сгружай, шевелись, ……………… бабушку!

— Во! — вполголоса обращается директор к инженеру. — Молодой, а тоже… ранний! Талантом командира обладает. Сразу видать, наша, рабочая косточка!

К машине подходят два молодца с засученными рукавами. Оба здоровые, неторопливые, знающие себе цену. Взгляд с ухмылочкой: мол, нас на кривом верблюде не объедешь. Играя мускулами, примериваются к длинному ящику, лежащему в кузове. Окружающие помогают им словами.

Директор:

— ……..!

Инженер:

— ……….!

Мастер:

— ……….!

Бригадир:

— ………….! В господа бога!

Один из рабочих открывает рот, собираясь что-то сказать. Все умолкают, глядя на него в сладком ужасе: ну-ка, развернись, душа, выскажи свое рабочее мнение! Директор даже зажмуривается.

Рабочий говорит:

— Будь другом, Юсуф, подхвати, пожалуйста, с той стороны. Юсуф отвечает:

— Не беспокойся, Степаныч, держу его, голубчика! Ну-ка, на меня чуть-чуть. Вот так, отлично. Спасибо, хорошо. Раз-два! Взяли!

. . . . . . . . . .

А это у меня обычное многоточие, паузу обозначает.

Я — ПРОТИВ!

Я против праздника 8 Марта. Это, по-моему, самый лицемерный и ханжеский день.

Ну, посудите сами: 8 Марта мы уверяем всех женщин, что любим их и ценим, а на следующий же день, девятого, об этом забываем. Нагружаем наших дорогих и бесценных авоськами, пеленками и кастрюлями.

Вроде бы поавралили, годовой план по любви выполнили, ну и ладно…

Да и не могу я всех женщин любить. Я же не Дон Жуан, мне за глаза хватит штук пять-шесть.

А бывают такие особы, которых и один день-то в году любить невозможно. Зачем далеко ходить — возьмите мою соседку Нилюфар с ее змеиным языком. Ее на необитаемый остров сослать надо, а вы говорите — любить!

Потом — смотрю на красоток, что вечером порхают возле отеля «Узбекистан». Может, кто-то и согласен их любить, только не я. Даже восьмого марта. Восьмое марта пройдет, а СПИД останется…

Еще один аспект: коли уж праздновать, так и тосты произносить надо, верно же? То есть выпивать. Что не стыкуется с нашей всенародной антиалкогольной линией.

Да и все ли женщины прекрасны, все ли достойны любви? Внешне и внутренне. Та же Нилюфар: язык как у змеи, а формы как у бегемота. Килограммов двести потянет. Ну что это такое?

Моя Айгуль не такая. Она очень следит за собой, ест чуть-чуть, чтобы не испортить фигуру. Аэробикой занимается.

Я даже как-то, расчувствовавшись, поблагодарил ее.

— Спасибо тебе, — говорю, — Айгуль, козочка моя. Вижу я, как ты бережешь свою стройную фигурку. Ты мой кипарис, моя чинара, мой тополек пирамидальный. Ведь это ты для меня стараешься, чтобы я тебя не разлюбил?

Айгуль отвечает:

— Ну, конечно, милый. Ведь если я располнею, то мне уже не носить мои две пары импортных джинсов, да четыре летних платья, да три осенних. Да пальто. Разве ты в силах мне весь мой гардероб обновить?

— Не в силах, — признаюсь я. — Тем более спасибо тебе, ласточка моя.

Так что давайте любить женщин избирательно, но всегда. Всегда, но без шумовых эффектов.

ЛЕВ

В обычном грязноватом магазине «Овощи — фрукты», в самой середине зала, окруженный сетчатыми контейнерами с золотым луком и рыжей морковью, сидел лев. Настоящий живой лев, хотя магазин находился вовсе не в Кении или Эфиопии, а в обычном нашем районном городке.

В этот день выбросили бананы. Банановые любители живо объединились в толстую неспокойную очередь. Очередь ползла, огибая контейнеры и льва. Лев сидел тихо и спокойно, изредка помаргивая желтыми глазами и мотая гривастой башкой. Люди, поглядывая на льва, ощущали внутреннее беспокойство и дискомфорт, но молчали, пока дородная немолодая брюнетка не взорвалась:

— Теснотища, духотища, а тут еще и лев! Его что — с бананами вместе закупили? Ну, порядочки! Лучше бы кассу вторую открыли!

Очередь одобряюще заворчала. Действительно, нужно вторую кассу, а не льва.

— Сумку поставить места не найдешь! — откликнулась дама в светозащитных заграничных очках. — Жара, прямо плавишься. А тут и правда-лев!

Очередь воинственно загудела. В зал впорхнула Дилором Тешабаева, заместитель директора, сверкнула бриллиантовыми многокаратными серьгами, нахмурилась.

— Девочки! Чей лев?

Продавщицы — Кумыш и Марина — как сговорившись молча пожали плечами. Кто его знает, чей лев. Им было не до разговоров — надо было потрафить яростной очереди, решая нерешимую задачу — как обеспечить всех желтыми бананами, но и сбагрив при этом зеленые, с тем, однако, чтобы для себя и многочисленных знакомых придержать самые спелые и крупные.

— Может, он с вечерней смены остался? Кто вчера дежурил? — допытывалась Тешабаева.

— Шукур дежурил, — откликнулась Марина. — Только откуда у него лев? У него только кошка живет, да и та черная, с белой грудкой.