Моя дочь от тебя

– Хорошо! Отлично! Значит, он не догадался, что я у тебя?

Девушка отводит взгляд, но тут же возвращает его обратно, что меня немало настораживает.

– Я, если честно, не совсем уверена. Я постаралась отвести от себя подозрения. И даже без слежки добралась до дома, но не уверена, что Максим Степанович не захочет убедиться в моей непричастности лично.

– За это не переживай. Сегодня он вряд ли к тебе придет. А завтра мы уже уедем, - обещаю ей.

– А что будете делать с Ярославом Михайловичем?
– здесь голос девушки меняется, в нем слышится тревога.

Я растерянно хлопаю глазами.

– А что с боссом? С ним что-то не так?

Мне кажется, что с Яром мы все выяснили еще в тот момент, когда он на меня напал. Пусть катится к чертям со своим предложением. Я не готова его ни то что слышать, но и видеть, так он мне сейчас противен! И почему его упоминает Света?

– Ах, вы же не знаете?!
– вдруг вскидывает руки вверх секретарша и практически вжимается животом в край столешницы, придвигаясь ко мне как можно ближе.
– Сегодня в офисе проскочил не очень хороший слушок...
– Девушка делает паузу, заинтриговывает.
– ...что проверка налоговая к нам едет.

– Что?
– не верю своим ушам.
– Зачем?

– Да кто же вам скажет, - пожимает девушка плечами.
– Но нас всех Ярослав Михайлович сегодня пораньше отпустил. Представляю, что там творится сейчас за закрытыми дверями.

– Как же так?
– Встаю со стула, подхожу к окну и тут же делаю шаг обратно: инстинкты самосохранения срабатывают быстрее, чем мозг успевает обработать полученную информацию.

Кто знает, что там у Макса в голове, вдруг за окнами квартиры следит?

– Но это еще не все, Майя Ивановна. Наш босс в такой ярости. Всех на уши поставил.

– Зачем? Не понимаю, - блуждаю взглядом по лицу девушки, а у самой в голове прокручивается, за какую документацию налоговики могут зацепиться. Я же там не успела ничего подчистить.

– Вас ищет, - полушепотом оповещает Света, как будто нас кто-то может услышать.

– Меня?
– по телу прокатывается неконтролируемой волной страх.
– Зачем?

Кожа покрывается испариной. Что же такое происходит вокруг меня? Почему петля так и норовит затянуться на моей шее?

– Этого я не знаю, Майя Ивановна, но могу сказать только одно: лучше бы вам уехать пока отсюда на время.

Небо только забрезжило рассветом, а я с Марусей на руках и небольшим чемоданом уже гружусь в рейсовый автобус.

– Мам, так спать хочется, - сонно потирает кулачками глазки дочка.

– Сейчас на свои места сядем, и ты сможешь еще поспать, сладкая.
– Чмокаю ее в холодный носик.

Нам до деревни ехать чуть больше двух часов. Путь неблизкий. Поэтому и выбрала утренний рейс, чтобы Маруся дорогу легче перенесла. Да и вероятность того, что нас мог кто-то заметить в половине шестого утра, низка. По крайней мере, слежки я не заметила. Дороги до вокзала были абсолютно пустыми.

Мы усаживаемся на свои места, и Маруся практически сразу же засыпает, устроившись поудобнее на моем предплечье.

Накидываю на плечики дочки свою куртку, подкладываю шарф ей под головку, чтобы было мягче, обнимаю ее, прикрываю глаза.

Но напряженные до предела нервы не дают расслабиться. Я вздрагиваю от каждого шороха. Выглядываю в проход в ожидании увидеть там опасность.

Я немного успокаиваюсь только тогда, когда автобус отъезжает от платформы, попадая на безлюдный проспект.

Неотрывно слежу за домами, которые мы проезжаем. Мысленно настраиваю себя на то, что несколько недель придется как-то обходиться вдали от цивилизации. Пытаюсь представить, как к этому отнесется моя дочь. Дети, конечно же, легче переносят смену места жительства, чем взрослые, но Маруся...

Маруся - это совсем другое. Она не как все дети. Дочка, привыкшая постоянно находиться в окружении Ирины Витальевны и ее подруг, может болезненно отнестись к одиночеству. Именно этого я боюсь больше всего.

Спустя какое-то время локации за окном начинают сменяться: реже встречаются дома и чаще - деревья. Чувствую, что веки начинают тяжелеть, и я невольно проваливаюсь в сон.

Мне почему-то снится дом. Именно тот, в который мы с Марусей направляемся. Но только есть одна несостыковочка: в моем тревожном сне дом большой, добротный, а в реальности намного скромнее.

Неожиданный толчок выдергивает меня из сонного ленивого забытья, но глаза я не спешу открывать. Мой затуманенный мозг подсказывает, что, возможно, это остановка запланирована. И мне не о чем волноваться.

Да и с какой стати я вообще об этом думаю?

Эти размышления нагружают мой мозг, и дремота начинает отступать, выпуская из своих объятий.

– Что такое? Что случилось?
– прорывается шепот со всех сторон.

Я не успеваю опомниться, чтобы прийти в себя после сна, как чувствую, что надо мной нависает что-то большое и лицо прожигает чей-то внимательный взгляд.

Вздрогнув, распахиваю глаза и вскрикиваю от ужаса, обуявшего мое сознание.

– Ну, здравствуй, милая. А я уж думал, что потерял тебя, - хмыкает мужчина с застывшим оскалом на лице.

– Отпусти!
– Вырываю руку, когда Ярослав, безжалостно вывернув мне локоть, тащит к выходу из автобуса.

Кто это? Куда он ее забирает? Там маленький ребенок. Может, это муж?
– шелестит толпа, выглядывая со своих мест.

И ни один... ни один человек даже не тянется за телефоном, чтобы позвонить в полицию! Кто-то с любопытством, а кто-то со страхом на лице наблюдает за развернувшейся картиной.

– Мама! Мама! Мне страшно! Дядя Ярик! Пусти меня к маме!
– плачет Маруся, схватившись за шею одного из людей Яра, который выходит из автобуса первым.

– Ты что творишь? Ты пугаешь ее!
– шиплю, продолжаю активно вырываться.
– Маруся, детка! Все хорошо. Мама сейчас с дядей Ярик поговорит и заберет тебя! Только не плачь, хорошо? Не плачь!

Но страх, застывший на лице дочки, говорит о том, что мои слова ее совсем не утешают.

Я рвусь вперед, но Ярослав с силой удерживает меня на месте.

Мы стоим на обочине, а мужчина, у которого моя Маруся на руках, широким шагом пересекает дорогу, направляясь к припаркованному авто. Как только он приближается к машине, задняя дверь открывается, и он с Марусей исчезает в салоне черного внедорожника.