Моя герилья

– Подарить себя тебе?
– засмеялась она.
– Да чем ты лучше?! Пират!

– Я бы не взял тебя силой, - серьёзно сказал Ален.

– Да разве вас всех разглядишь, узнаешь, кто каков, - махнула Фернанда рукой и пошла вновь дальше.

– Теперь ненавижу французов больше, - выдал Ален, желая, но испытывая боязнь, прикоснуться к милой собеседнице, чтобы обнять, целовать и... может даже украсть от этого злобного мира, где нет истинной, мечтаемой любви...

– Не стоит, - пожала плечами Фернанда, будто уже не жалела себя, не испытывала обид.
– Есть и порядочные среди них, уверена, видела. Таким, конечно же, чужие женщины не нужны.

– Фернанда, - взял Ален её за руку и остановил перед собой.
– Согласись на этот раз уехать со мною. Молчи!
– видел он её реакцию: как она уже мотала головой и хотела сразу высказать отказ.
– Молчи... Послушай, что скажу. Как только расправимся с этими французами здесь, попробуем спасти вашего короля и заберём Сета, согласись отправиться с нами. Тебя здесь ничто не будет уже держать. А дальше будет жизнь такой, как хочешь, клянусь. Я не буду обещать луны с небес и все чудеса мира, но обещаю лишь одно... Любить тебя и ценить, как самое дорогое, что есть в моей жизни.

Фернанда молчала. Она смотрела в его влажные глаза и не находила слов. Желала отказать, да. Желала и броситься в его объятия, признаться в ответных чувствах, но... сдержалась. Отдёрнув руку, Фернанда продолжила молча идти по улице. Ален шёл рядом и теперь тоже молчал, пока они не остановились перед домом, где Фернанда уединилась на покой...

– Как море для земли, я — твой, - вымолвил Ален, вновь встретившись с её взглядом.

Фернанда промолчала, скрывшись в доме и оставив любимому лишь сомнения и... отчаяние...

Глава 24

И море шумит, и солнце горит,

Как раньше.

И в каплях росы танцуют лучи

Так же ярко.

Как птица парит душа моя ввысь,

Как раньше.

В любви б только жить, но смотрит на мир

Печальным взглядом.

Вновь солнце на небе, ну взгляни,

Как раньше,

Но тает роса и капля моей слезы -

Не жалко.

Я слышу, как душа моя кричит и плачет.

В войну пришлось ей жить, в беде и удаче.

Она взлетать к былым мечтам боится,

И всё равно к теплу, к любви стремится.

Война и тут, и там,

А у меня — своя,

Моя герилья.

Вдруг встретив любовь, поняла я без слов,

Что важно.

Пусть солнце и дождь, пусть не было снов,

Не страшно.

Я слышу, как душа моя кричит и плачет.

В войну пришлось ей жить, в беде и удаче.

Она взлетать к былым мечтам боится,

И всё равно к теплу, к любви стремится.

Война и тут, и там,

А у меня — своя,

Моя герилья.

Наполнившись надеждами, что всё задуманное пойдёт по плану, что ничто не помешает и не создаст неприятностей, Фернанда с подругами были привезены в Виторию и оставлены у рынка. Тем ранним утром лотки с товарами были уже открыты. Торговцы успешно продавали то овощи, то фрукты, и покупателей становилось всё больше.

Девушек привезли на повозке, полной корзин с цветами. Делая вид, будто простые цветочницы, подруги разбрелись вокруг, торгуя букетами. Солнце ласково светило из-за время от времени проплывающих по небу белых облаков, которые сменили серые тучи.

Вдыхая ароматы цветов, Фернанда вспоминала вчерашний вечер. Ей казалось, что и сейчас рядом находится Ален, говорит о любви и просит уехать с ним... Отвлекаясь на покупателей и на редкие лучи солнца, она верила, что всё должно получиться, что когда-то утерянные мечты и желания вернулись теперь,... уже не покинут, пока не исполнятся...

Медленно прогуливаясь и продавая букеты, Фернанда не забывала и о задании: следить за домом, где расположились французы и король Испании, чтобы потом дальше продолжить путь в Байонну...

Только Фернанда заметила прибывшего к дому какого-то французского генерала в компании шестерых офицеров, как направила свой медленный шаг в их сторону. Она предлагала покупателям по пути букеты, подарила один из букетов маленькой девочке, которая проходила мимо с мамой за ручку, и, будто бы случайно, натолкнулась на белую лошадь того самого генерала...

– Ах, простите, сеньор конь!
– ласково вымолвила она с улыбкой и стала гладить коня.

Генерал с удивлением взглянул:

– Сеньорита?! Смотреть лучше надо, куда идёте!

– Простите, сеньор, - смутилась Фернанда и опустила виноватый взгляд.
– Совсем мысли не тем заняты.

– Понимаю, - улыбнулся тот более расслабленно, махнув рукой своим офицерам пройти в здание.
– У такой красавицы, конечно же, мысли лишь о кавалерах.

– Что Вы!
– удивилась Фернанда.
– Я с подругами уж давно хочу чем родине услужить, а не цветы на рынке продавать. Я вот, - провела она пальчиком по кружевам своего выреза на груди да так, что генерал, видно было, уже любовался пышностью её форм.
– Желаю... платья красивые шить. Да не берут никуда.

– Такой девушке не судьба платья шить или торговкою быть, уж точно, - согласился генерал и с сожалением о чём-то взглянул на дом, куда приехал.
– Что ж, - со вздохом вновь взглянул он на Фернанду.
– Желаю Вам удачи, сеньорита! Хорошего дня!

– И Вам, сеньор, непременно, чудесного дня!
– с приседанием улыбнулась та, не сводя глаз, пока он, отдав конюху коня, снова оглянувшись на неё, не скрылся за дверью...

Глава 25

Только хотела Фернанда вернуться на площадь к рынку, как из-за угла здания вышел Ален. Она только и узнала его по лицу. Сам он был одет во всё чёрное и в чёрную шляпу, будто скрыть хотел свою личность. Взгляд его был пронзительным, и Фернанда удивилась:

– Ты здесь?! Я думала, наша задача добиться доверия у этих французов.

– Я помогу, - прошептал он, и не успела она ответить, как он резко схватил за талию.

Корзина с цветами тут же выпала из её рук, Фернанда от неожиданности вскрикнула. Она будто была накрыта бурей поцелуев, грубыми поглаживаниями незнакомого человека. Не понимая такого взрыва чувств, Фернанда пыталась вырваться: