Моя идеальная

— Я не хочу тебя слушать! Не хочу тебя видеть! Оставь меня в покое, Северов! Я не могу так! Я, блядь, просто так не могу! — кричит малышка, заливаясь слезами.

Опускаю ладонь ей на лицо, но она отлетает от неё, как от ожога. А я так и остаюсь стоять с поднятой вверх рукой. За грудиной растекается такая ядовитая хренотень, что не только дышать не удаётся, но и работу сердца парализует.

— Прости. — выдыхаю одно единственное слово.

Слишком тяжело видеть свою любимую девочку такой перепуганной и разбитой.

Настя оседает на пол посреди комнаты и закрывает лицо ладонями, продолжая коротко всхлипывать и заливать руки слезами.

Я не имею права себя оправдывать. Что я в самом деле могу сказать, чтобы она простила?

— Я слишком сильно тебя люблю. — сиплю, опускаясь рядом с ней.

Кладу руку на плечи и сгребаю дрожащее тело в объятия, ожидая сопротивления, но его не следует. Любимая падает на меня и утыкается лицом в грудную клетку, продолжая горько плакать.

Блядь, да сколько я ещё буду причиной её слёз? Может, без меня ей и правда лучше? Что если Тоха прав, и я не стою её?

— Ты заслуживаешь лучшего, Насть. Лучше, чем я. — отпускаю тяжёлую правду. В груди всё сжимается от страха и боли. — Я пойму, если ты не сможешь простить. Если не захочешь быть со мной.

А Настя… Она поднимает заплаканное лицо с блестящими глазами и цепляет мой взгляд. Выражение её лица сменяется так резко, что я не успеваю распознать её эмоции, как она заносит руку и снова припечатывает по щеке.

— Ты совсем ебанулся, Артём?! — кричит с плохо скрываемой злостью. — После всего?! После, блядь, всего, ты думаешь, что я могу так просто отказаться от тебя?! От нас?! Ты, мать твою, правда думаешь, что я это сделаю?! Сколько бы ты не делал мне больно, я всё равно люблю тебя!!! Я всегда буду любить тебя! Я не хочу отказываться от этого! Даже если бы смогла не любить, я не хочу так!

Заносит руку для нового удара, но я перехватываю запястье и прижимаю её ладонь к губам.

— Прости меня, родная. Я последний долбоёб. Мне просто башню сорвало, когда следак сказал, кто накатал заяву.

— Я этого не делала. — шепчет, опуская голову вниз.

Пальцами свободной руки подцепляю её подбородок и вынуждаю посмотреть на меня.

— Я знаю, Насть. И то, что с Тохой у тебя ничего не было и быть не могло, тоже знаю. Сам не понимаю, как мог даже подумать об этом. Когда увидел вас вместе, мне все пробки на хуй вынесло. Не должен был, родная… Не должен… Я вообще ничего не соображал. Я верю тебе, любимая. Верю. Я, блядь, знаю, что ты никогда не предашь, но всё равно какого-то хера творю эту дичь. Прости меня. — выдыхаю на последнем дыхании и утыкаюсь мордой в её ладонь.

Мне больше нечего сказать. Нечего добавить. Внутри и так всё в кровь исполосовано. Чувство такое, что мне все органы на ошмётки дикие звери разодрали. Я захлёбываюсь собственной кровью.

Настя проводит большим пальцем по щеке и прижимает мою голову к своей груди. Её сердце колотится так громко, что перекрывает биение моего собственного. Тонкие дрожащие пальцы перебирают волосы. Дыхание обжигает макушку, а следом касаются губы.

— Ты последний дурак, Тём. — шепчет едва слышно.

— Я бы назвал себя словами похлеще, но да, Насть, я дурак. Ревнивый, неадекватный, непроходимый дебил.

Слышу её тихий хриплый смех и, наконец, могу снова дышать.

— Не делай так больше, Тём. Никогда не делай.

— Прости.

Это всё, что я могу сказать.

— Прощу, если научишься доверять мне так же, как я верю тебе. — шелестит моя девочка, утыкаясь лицом мне в волосы. — Я же так сильно тебя люблю. Но как можно быть вместе, если нет доверия?

Отрываю тяжёлую голову от её плеча и заглядываю в любимые глаза. Опускаю руки на мокрые от слёз щёки и нагребаю в лёгкие кислород.

— Я научусь, родная.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Усиливаю нажим и подтягиваю любимую ближе, сам толкаясь навстречу. Прижимаюсь к пухлым губам с солёным привкусом своей вины и нежно целую. Наш медленный ласковый поцелуй быстро перерастает в дикий и жадный. Эрекция упирается в ширинку, а яйца ноют. Толкаю Настю на спину и запускаю руку ей между ног, сжимая чувствительный бугорок. Она нереально горячая и, уверен, уже очень мокрая.

— Что ты делаешь, Артём? — сипит, но сама покрывает влажными поцелуями лицо и шею.

Дыхание срывается двусторонне. Её сердце колошматит по рёбрам не слабее моего.

— Хочу тебя, Насть. Прямо сейчас. — отбиваю хрипло, проталкивая ладонь под резинку её спортивных штанов.

И да, она течёт, как сучка в течке. В хорошем смысле. В страстности моя девочка мне ни на йоту не уступает. Толкаюсь пальцами в дырочку, растирая жемчужину клитора. Любимая стонет и сжимает в кулаки мои волосы, вынуждая поднять на неё глаза.

— Если кто-то зайдёт? — пищит, но в зрачках далеко не страх плещется.

— Поверишь мне ещё раз? — высекаю немного неуверенно.

— Всегда, любимый. — заверяет тихим шёпотом и жадно целует.

Никогда больше я не обману её доверие. Никогда не заставлю плакать. Никогда не позволю себе сомневаться. Даю себе клятву, которую ни за что на свете не нарушу.

Вытаскиваю руку из её трусов и поднимаюсь на ноги, шумно вентилируя кислород. Поднимаю любимую и сгребаю в охапку, опускаю возле двери, повернув спиной к себе.

— Хочешь, малыш? — шиплю ей в ухо, втягивая в рот и облизывая мочку и толкаясь членом между ягодиц.

— Хочу. — хнычет моя девочка.

Сам понимаю, насколько палевно трахать её посреди здания, по которому шастает ни один десяток студентов, но не могу сдержать себя. Эта ссора и примирение подорвали во мне пороховую бочку с похотью. Настя нужна мне. Прямо сейчас я должен оказаться в ней. Понять, что она всё ещё моя. Что простила.

Остатками расплавленных мозгов торможу себя и сипло спрашиваю:

— Уверена, родная? Ты же помнишь, где мы находимся?

Она опускает голову мне на плечо и ловит своими горящими глазами мои.

— Помню, Артём. И я уверена. — отрезает рваным дыханием. — Поцелуй меня.

Кладу ладонь ей на горло, вынуждая сильнее прогнуться, и пробиваюсь внутрь языком. Развязываю шнурок её штанов и спускаю вместе с трусами до щиколоток. Следом падают мои джинсы и боксеры. Несколько раз провожу головкой по розовым складкам, собирая влагу, и одним движением вхожу до упора. Сжимаю до скрипа зубы, чтобы не стонать в голос. Закрываю Насте рот ладонью. Двигаюсь быстро, резко и размашисто, доводя любимую до оргазма всего за несколько минут горячего траха, и сам кончаю вместе с ней. Выдёргиваю член, когда она стискивает его внутренними мышцами, пульсируя в конвульсиях экстаза, и забрызгиваю спермой обшарпанную стену и бетонный пол.