Моя месть. Шах, тебе мат!

И все же я нахожу в себе силы просипеть:

– А почему у нас нет детей, Яков?
– произнеся мучающий меня вопрос, смотрю прямо в глаза мужчине, которого пятнадцать лет люблю больше жизни.

– Жень, давай это тоже обсудим на выходных, - чмокает меня в щечку на ходу Шах и выходит из кабинета.

А я остаюсь один на один с его пешечным эндшпилем. Смотрю на пешку на его столе и понимаю, свою партию я сегодня снова проиграла.

ГЛАВА 4

В

жизни, как и в шахматах, нужно уметь принять решение

После ухода Якова из бюро я еще долго работаю. После, когда ставлю точку в делах, то играю с «Алисой» в шахматы.

Домой, в свою квартиру, приезжаю поздно.

В последнее время все чаще думаю, что нужно завести животное.

Собаку - нет, а вот кота - очень даже возможно.

Открыла дверь, а тебя встречает Васька. «Да, точно надо съездить в приют и взять котенка, - думаю не без удовольствия о пушистом друге.
– Рыже-полосатого с белыми усами и носочками на лапках. Такого как был в моем детстве».

Мою мысль о котенке перебивает звук уведомления телефона.

Открыв гаждет, вижу сообщение от Якова.

Фырча, как кошка, открываю и читаю: «Завтра меня не будет. Поездку пока на стоп. Потом все объясню. ЦЯ»

Пробежав второй раз по строкам, так и хочется набрать: «Не удивлена. Не надеялась. Не расстроена. ЦЖ». Но…

Ничего не пишу в ответ.

Во-первых, нет желания.

Во-вторых, знаю: мой ответ Шаху не нужен.

Он написал, не для того, чтобы вступать со мной в переписку.

Его сообщение - это стандартное уведомлением.

И не более.

«- Запомни, детка, раз я тебе что-то говорю, значит, нужно так и делать. Дополнительные и уточняющие вопросы вопросы ни к чему, - тоном ментора объясняет Яков, оставляя меня в квартире своей матери.

– Извините, я просто хотела…Ну, вдруг…Я неправильно Вас поняла… Сделаю еще что-нибудь не то или не так, - извиняющимся тоном и вибрирующим голосом цежу, боясь не оправдать оказанное мне доверие.
– Я же, понимаете, никогда в таких квартирах не жила. Вернее, вообще, ни в каких не жила.

– Я понял, - хмыкает в ответ мужчина.
– Поэтому и показал, что из электроприборов как включается. Еще раз внимательно посмотри и послушай правила пользования газовой колонкой…

Мужчина по имени Яков говорит, а я смотрю на него, как завороженная.

И до сих пор не верю в то, что этот человек просто по доброте душевной подобрал меня на дороге, привез в такую хорошую квартиру, и разрешает мне в ней переночевать. Нет, даже, пожить.

– Все поняла?

Вместо ответа, киваю головой. Хотя для себя уже решила, что включать эту страшную штуковину не буду. Лучше воду подогреть на плите. И для мытья посуды тоже.

В принципе, я могу и вовсе без горячей воды обойтись. В деревне баня раз в неделю. В остальные дни зубы, лицо и причинные места водой из кадки, что дома успевает прогреться немного.»

Поток своих воспоминаний пятнадцатилетней давности останавливаю сама.

– Так, Евгения Юрьевна, что-то мы с тобой давно не рефлексировали и не медитировали, - произношу вслух сама себе и обрисовываю по пунктам то, что мне нужно сделать.
– Сначала ванная с ароматными шариками. Потом мятный чай. После сеанс рефлексотерапии. После 10 минут медитации и спать. На ночь музыка релакса.

Как решила так и делаю.

Минут тридцать отмокаю в ванной.

Мысль о побаловать себя бокалом шампанского и клубникой отставляю на пятницу.

Потому как в четверг рано еще жизнь куражить.

Вместо волшебных пузырьков счастья обхожусь арома свечами и мыслями про котейку.

Снова вспоминаю своего рыжика, которого мне принес папа, когда я лежала в очередной раз с ангиной.

Было мне тогда семь лет. И у нас еще хорошая крепкая семья.

Мама работала в деревенском медпункте фельдшером. Отец в колхозе шоферил.

Дома всегда пахло хлебом и пирогами, щами и печеной картохой, ароматными травами и молоком.

Я любила утром спрыгнуть с печи. Босой пройтись по прохладному деревянному полу. Дойти до большого стола. Поднять белое расшитое полотенце. Оторвать со свежеиспеченной булки румяную твердую корку. Налить в большую глиняную кружку молока. Сесть на лавку и жевать корку, запивая еще теплым молоком.

За этим занятием меня всегда заставала бабушка Тося.

Она заполошно всплескивала сухими руками и причитала, что я - голожопая, простоволосая, да не прибранная за еду схватилась.

После бабушка меня умывала, причесывала, одевала и усаживала за стол.

Доставала из печи картоху печеную, давила ее ложкой в тарелке, наливала сверху молоко или клала домашнюю сметану.

В тот год, как у меня появился домашний кот Василий, бабушка Тося преставилась.

И вместе с ней из нашего дома ушли тепло и радость.

Мамка после похорон начала по-тихому попивать. Сначала понемногу на выходных, а потом уж и каждый день.

До момента, как пропал папка, она еще держалась хоть как-то. Хотя может это отец ее держал. Потому как скандалов было много.

Мы с Василием, когда родители ругались, сидели или на печи, или прятались в соломе на чердаке.

Я Ваське рассказывала сказки от бабушки Тоси. Рыжий мне всегда отвечал добром, мурлыкал и мял меня лапами, словно жалел.

После пропажи отца мамка запила окочательно.