Моя Одиссея
Шрифт:
И мне мерещится, что и мистер Мортон повеселел… Неужели они опять пытаются действовать через магловские власти и сына Мортона, как делали в прошлом году, чтобы выгнать визитеров с моей работы? Так им ответят как раньше: что по магловской части у Министерства магии ни полномочий, ни претензий нет, они проверяют свое магическое. На что имеют полное и исключительное право, которое никаких маглов не касается.
Мне вообще за последнюю неделю много чего мерещится - даже то, что за мной следят. Какой-то модный красный автомобиль, то я его вижу у клиники, то по дороге домой… Никак не могу
Не понимаю…
Ну вот!
Стоило вспомнить и подойти к окну, так он тут как тут. Стоит прямо у дверей «Телемаха»! Кажись, пустой…
И тут миссис Бейтс, лучезарно улыбаясь, входит и объявляет, что меня сейчас ждет одна дама, которой я буду очень рада.
Я выражаю в последнем большое сомнение - и входит Минта.
Есть чудеса, в которые можно только верить. Их нельзя объяснить.
Я не звонила и не писала Минте достаточно давно, и Минта никогда не приезжала сюда раньше, но я так хотела ее видеть!
Как она могла догадаться? Дружеская интуиция?
– Уныло выглядишь, - вместо привета заявляет Минта. Миссис Бейтс, улыбаясь, уходит.
– Как ты здесь оказалась?
– А я еще вчера приехала, - говорит моя лучшая подруга.
– Молчальница ты, конечно, как партизан на допросе… Не пишешь и не пишешь, и не звонишь, мы в Глоссопе уже на ушах стоим, что там с тобой творится? К счастью, у меня хватило ума позвонить в вашу администрацию, и там поднял трубку такой симпатичный парень по фамилии Мортон… Ну, он мне и наговорил. Я тут же примчалась. Причем твой парень строго настаивал на всякой суперсекретности - как же вы, маги, достали меня своей вечной секретностью! Можно подумать, вы всё ещё воюете…
Я сидела онемев. Секретность! Кто бы говорил о секретности! Эти милейшие маглы всю неделю вели тайные переговоры с Минтой у меня за спиной и даже замаскировали ее приезд, и они еще будут жаловаться на секретность.
– Веселые дела тут у вас делаются, - продолжила Минта.
– Когда я через приемную проходила, там вроде сидела очередная морда из ваших. Противная донельзя. Чистый хухрик. Пен, какого черта ты всё это скрывала? Ты надеешься одна с ними справиться?
– А вот в это я очень прошу тебя не вмешиваться, - твердо сказала я.
– Ну конечно. Я сюда двенадцать миль ехала именно затем, чтобы не вмешиваться.
– Я могу отправить тебя обратно по каминной сети за пять минут.
– И лишиться лицензии на всю жизнь. Дурой-то ты меня не считай, пожалуйста.
Я вздохнула:
– Минта, ты магла, ты сама это знаешь. Не лезь в это дело, если ты правда не хочешь лишить меня лицензии, и не беспокойся!
– Я влезла в это дело двадцать лет назад, когда стала выяснять, почему с тобой постоянно происходят фокусы, - хмуро сказала Минта.
– Я и так в нем увязла по уши. А вообще спасибо за теплый прием, дорогая, и за гостеприимство! Домой к себе вечерком пригласишь или заставишь ночевать в гостинице?
Я протерла уши, чтобы убедиться, что Минта действительно намерена поселиться в милейшей развалине профессора Снейпа, и грустно уточнила:
– А где ты ночевала вчера?
– В хостеле, но я думала, что лучшая подруга найдет для меня убежище…
–
Да хоть сейчас. Тут в клинике наверху есть пустая квартира. Располагайся.– Я как-то думала, что ты пригласишь меня к себе?
– И не надейся. Паучий тупик - неподходящее место.
– А для тебя, значит, подходящее?
Разговор зашел в тупик.
Мы смотрели друг на друга злобно и молчали, и длилось это до тех пор, пока в дверь не постучала «очередная морда» и не потребовала вежливо, чтобы я для нее освободилась.
Минта встала с выражением «Сейчас ты увидишь, насколько бесполезна помощь маглов» и воинственно заявила:
– Рада познакомиться! Я мисс Принстон, специальный корреспондент «Глоссоп Таймс», и я пишу статью об этой замечательной клинике. Я хочу знать о ней всё! Вы ведь не возражаете, если я буду присутствовать при вашем разговоре и потом возьму у вас интервью?
– Возражаю, - сказала рожа.
– Это неважно, - поведала ей Минта, - я имею право присутствовать и получить комментарий. Можете начинать, я остаюсь!
Рожа кисло обратилась ко мне:
– Мисс Кристалл, поговорите с покупательницей…
– Я не покупательница, - нежно поправила Минта.
– Я журналист, и я расследую сейчас, кто и почему мешает работать лучшей ветклинике города. Вы можете дать мне комментарий для прессы, или мне сразу обратиться к вашему начальству?
– Вы волшебница?
– спросил хухрик.
Минта расцвела:
– Как вы точно спросили! Конечно, я волшебница. Мой шеф мне так и говорит всегда: «Минта, ты добыла такой материал, да ты просто волшебница!» Мы все здесь волшебницы, так что продолжим… Кстати, вы не возражаете?
– и она помахала перед хухриком миниатюрным диктофоном.
– Что это?
– мрачно спросил хухрик.
– Панасоник. Тут же написано, - объяснила добрая Минта.
– Моя любимая игрушка, я без него даже в туалет не хожу.
– Раз так, то можно, - одобрил хухрик.
Несчастный, наверное, подумал, что это нечто медицинское и жизнеобеспечивающее, и перепугался, что Минта без него грохнется в обморок - раз она без помощи этого устройства не в состоянии даже (хм) пойти в туалет… Учите магловедение, люди, ради вашей же пользы!
– Тогда представьтесь!
– обрадовалась Минта.
Хухрик громко представился, а затем сделал шаг назад и стал требовать убрать Минту, потому что она магла.
– Я журналист, и я требую, чтобы вы мне показали, где записано, что ваш визит нельзя освещать в прессе!
– наступала Минта.
– Вы магла, вы вообще не должны знать, кто я такой! Я должен стереть вам память!
– Вы мне еще угрожать будете?
– восхитилась Минта.
– Уходите, или я выставлю вас сам!
Он поднял палочку.
Минта просияла:
– Вы будете меня заколдовывать, выставлять? С палочкой на беззащитную маглу? При свидетелях? Да на этом ваша карьера закончена, болван, я вам из этого нападения такую жизнь устрою! Я до суда дойду - до моего и до вашего! Хоть до Визенгамота! Я нашему министру пожалуюсь, как вы обращаетесь с журналистами! Моя газета потребует, чтобы он спросил об этом вашего министра, - как вам это понравится?