Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса III

— Ли Бо, может перестанешь мучить того, кто только покинул свой дом и своих детей?

Три секунды молчания.

— Ладно. Только потому что ты, мой ученик просишь об этом.

Кувшин перестал качаться в воздухе, а карп тем временем чуть увеличился и уперся плавниками в стенки, чтобы не так сильно укачивало.

Спасибо.

— Фуф…полегчало, — выдохнул с облегчением карп.

Мы двинулись к небольшому озерцу, всё-таки воду действительно надо было заменить, она начинала вонять.

Пока мы шли, я размышлял о Дао, о том, что это такое, и возможно ли это ощутить? И вообще, отобразит ли нейросеть, когда я его найду, или это что-то неуловимое? Умом я вроде понимал слова которые обозначают это слово. Путь. Дао. И всё такое, но внутри что-то пока не откликалось. Возможно потому, что это не умом нужно пытаться понять? Может, это нужно ощутить сердцем? Или же не думать об этом так как думаю я?

А еще не давали покоя слова старика о том, что когда я найду Дао, все обеты на мне перестанут работать. Это же должно означать, что часть контракта с божественной сущностью…аннулируется? Исчезнет? Я теперь пересмотрел свое отношение к Дао. Я видел мощь Неба, и на что оно способно, и нейросеть для нее не более чем детская игрушка. Возможно и Дао способно разрушить все что угодно.

Даже просто совет старика начать хоть кого-то лечить помог мне. Ведь именно благодаря лечению я спас двух лис, ястреба и одного старого меланхоличного карпа, а это что-то да значит.

Увы, когда я лечил их, я ни разу не ощутил даже намека на то, что это мое призвание, или что-то подобное. Ничего такого.

Возможно, дело в том, что я, по сути, не лечил, а просто передавал энергию. Возможно, настоящее лечение — это что-то другое, это более тонкий процесс, который я пока не понимаю. Определенно, мне нужно больше практики… А возможно, мне нужно лечить людей?

Вряд ли можно просто взять, захотеть и постигнуть Дао, иначе бы тот старик с метлой у врат Школы Небесных Наставников, не пытался достичь его веками и только с моим приходом случайно постиг его.

И при всем при этом, в глубине души тонко вибрировало чувство, что я где-то рядом, на краю чего-то огромного, чего разглядеть не мог, либо потому, что стою слишком близко, либо потому, что стою с закрытыми от страха глазами.

— Ван! Выпусти меня! А? Дай поплавать! Ван!

Я вырывался из плена размышлений и увидел, что мы проходим возле небольшого озера. Хотя «небольшим» оно было лишь в сравнении с озером Лянга, а так оно было больше двухсот шагов в ширину.

— Плыви, — я выплеснул карпа в воду и он с радостным визгом плюхнулся туда. Ну а я вымыл кувшин от блевотины старого карпа, и наполнил его новой, чистой водой.

Через десять минут карп довольный вернулся в кувшин и мы двинулись дальше.

— Ван, вот мы сейчас разговаривали о Дао, — вдруг сказал карп, который плавал от бортика к бортику, отталкиваясь хвостом. — И я кое-что вспомнил. Кое-что из тех времен, когда я еще даже не был тысячелетним карпом.

— Ну давай, просвети, — хмыкнул Ли Бо. — Что ты вспомнил — как гонялся за самкой и еще не умел разговаривать?

— Кхм… Ну в то время я действительно еще не умел разговаривать, но человеческий язык уже понимал. Так вот, в то время у нашего озера останавливался Святой.

— Святой? — удивился я.

— Да.

— А как ты знаешь, что это был Святой? — с подозрением спросил Ли Бо.

— Он весь светился, волосы его были как лунный свет, а возле него расцветали цветы и солнце выглядывало из-за туч.

— Да, это Святой, — неожиданно согласился Ли Бо.

— Так вот, он говорил о Дао. Слова его были странны, и тогда мне непонятны. Но сейчас, вспоминая их, мне кажется, что возможно в них заложен смысл, который ты сможешь понять. Тот Святой говорил, что Дао, которое может быть выражено словами, не есть Истинное Дао.

— Если Дао нельзя выразить словами, то как его искать? — спросил я, чувствуя, как мысль ускользает, как рыба из рук.

— Я просто повторяю его слова, Ван. Я не могу их объяснить. Возможно он имел в виду, что Дао не в словах, а в молчании? Не в действии, а наоборот, в бездействии? Я не знаю…

— Продолжай, — неожиданно серьезно сказал Бессмертный, — Продолжай, что еще говорил тот Святой. Постарайся вспомнить слово в слово. Без своих рыбьих размышлений.

— Он еще говорил, что Дао пусто, но неисчерпаемо, что оно бестелесно и в то же время воплощено в каждой вещи мира. Дао ничтожно и слабо, но подчинить его никто не может. Дао — это знание и незнание одновременно. Дао — начало и конец. Дао бесконечно. Дао нет.

Какой-то сборник парадоксов, — подумал я.

— Он смотрел на воду, на нас, карпов, и повторял эти слова…а потом он ушел. Мне иногда кажется, что он что-то знал, знал, что я повторю эти слова…повторю тебе… Странно, я подумал об этом только сейчас.

— Кхм… — казалось замешкался Бессмертный. — А ты, карп, не так туп и глуп как кажешься. Возможно, ты что-то понимаешь, а возможно, ты лишь повторяешь чьи-то слова, не понимая их смысла.

— Так Лянг прав?

— И прав, и нет одновременно, — уклончиво ответил Бессмертный.

— А еще этот святой говорил, что есть тексты, которые могут помочь ищущему Дао, найти его, направить.

— Ни один текст не поможет найти свое Дао, — хмыкнул Бессмертный.

— Я лишь повторяю то, что слышал, — спокойно повторил Лянг.

— Что за тексты? — с искренним любопытством спросил я.

— Увы, — всплеснул плавниками карп. — Об этом тот Святой не говорил.

Я вздохнул.

— Можешь идти помедленнее, — вдруг попросил карп. — Меня немного укачивает…

— Хорошо, — кивнул я и замедлился.

— Я еще привыкну к быстрой ходьбе, я просто не привык… Я же всю жизнь плавал в озере. Мы карпы, двигаемся в воде плавно…мягко…а тут вы ходите и дергаетесь…это неудобно…это выбивает из себя. Это неприятно.

— Привыкай, — коротко сказал Бессмертный.

Карп только булькнул и спрятался в воду. К нам тем временем прискакали обратно лисы, они разведали дорогу и теперь вели нас.

А потом началось… Началось то, из-за чего я вообще пожалел, что взял Лянга с собой.

Старый Лянг начал вспоминать. Вспоминать каждого карпа в озере. Сначала он вспомнил всех Старших, всех которых больше нет, потом вспоминал каждую самку которая не дожила до его возраста и от которой у него могло быть, но не было потомство. А потом он дошел до потомства… Он реально помнил тысячи своих отпрысков. Помнил погибших, помнил выживших, он перечислял их имена, их приметы, их внешний вид.

Ли Бо кажется даже захрапел. Я подобного делать не мог, потому что я должен был идти вперед.

Да, именно в этот момент и я и пожалел, что взял этого слезливого карпа с собой, потому что заткнуть его было невозможно. Он утирал слезы, и говорил что обязан вспомнить всех, чтобы потом не забыть, иначе какой он отец, иначе какой он предок?

Вот и выслушивали мы все это вместе с Ли Бо молча.

— … И ещё был мой праправнук Пятнистый Плавничок! — всхлипывал Лянг. — Его съела цапля…