Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса III
Шрифт:
[Информация с техникой «Чистого Сердца» успешно интегрирована в Хранилище Сознания.]
Я посмотрел на кристалл с голубоватыми схемами и буквами, и «распаковал» его.
Передо мной тут же возникла трехмерная модель техники.
Честно говоря, я бы даже не назвал это техникой. Это было что-то иное.
Главное условие ее использования — запрет на ложь. Но… я и так не лгал последние…кхм…да собственно, с момента перерождения в этом мире. А вот для других, скорее всего, такое условие стало бы ощутимым препятствием.
Я смотрел на схемы движения Ци вокруг сердца. Это было что-то новенькое. Они
Да, любопытно.
Сначала я как следует запомнил схемы движения Ци, которые напоминали хаотично движущиеся потоки, но это только на первый взгляд. Едва я всмотрелся в них получше, как сразу понял определенные закономерности. Потоки словно создавали лотос, где лепестки были петлями-траекториями. Видимо эту технику девушка действительно придумала сама. Она даже выглядела как-то по женски изящно, не в пример шагам Святого. Уж кто красотой техники точно не заморачивался, так это отшельник.
Ладно, попытаюсь внедрить ее в свое сердце.
* * *
Я сидел на берегу и привыкал к новому ощущению в сердце. Техника «Чистого Сердца» была внутри, и работала сама. Ну а я просто наблюдал за течением траектории внутри.
Теперь, сравнивая две техники — Шагов Святого и Чистого Сердца, я понимал, насколько же тонкая, почти филигранная эта техника и сколько усилий приложила та, кто ее создала. Тончайшие нити Ци опутывали мое сердце словно паутинки, по которым катилась энергия, будто защищающая мое сердце от постороннего взгляда. Вместе с техникой не шло никаких описаний, поэтому если у нее и были какие-то дополнительные функции или эффекты, об этом можно было узнать только опытным путем, потому что нейросеть спасовала при ее оценке, и, кроме того, что техника отвечала за распознавание лжи, ничего не сообщила.
— Ван, ты всё? — обеспокоенно спросили лисы, а затем и с не менее взволнованной мордой всплыл на берегу карп.
— Да, Ван, ты всё? — спросил Лянг.
— Думаю, что да.
Я сидел в позе лотоса, и пока что двигаться не хотелось.
— А соврите что-нибудь, — вдруг сказал я глядя на лис.
«Будешь проверять технику?»
Да.
— У меня девять хвостов, — гордо вскинула голову Хрули. — И я самая красивая лиса.
Я чуть не рассмеялся, глядя на один хвост с небольшим отростком — какие девять хвостов?
— Ахаххахаа! — взвизгнула рассмеявшись Джинг. — Это ты-то девятихвостая лиса? Да еще и самая красивая? Еще большую глупость не могла выдумать.
— Джинг, не мешай.! — остановил я ее рукой. — Хрули, повтори.
Лиса повторила эту ложь с большим удовольствием, а я прислушивался к действию техники. И почти сразу, как Хрули соврала, я ощутил, как сердце словно чуть-чуть предупреждающе сжалось. Похоже…техника работает.
— Теперь ты, Джинг.
— Хрули засранка, которая обманывает Вана и постоянно подворовывает духовные растения, если находит.
Глаза Хрули тут же чуть не выскочили от страха.
Мне даже не надо было слушать «Сердце», чтобы понять, что это…правда.
Да,
Джинг сказала чистую правду.— Джинг, я же просил соврать. — напомнил я.
— А? Да? Точно, забыла, я же привыкла говорить правду.
И тут же сердце чуть сжалось.
— Ага, правду, — хмыкнула Хрули.
— Что ж, теперь мы знаем точно, что ты не девятихвостая лиса, а Джинг не привыкла говорить правду.
Лисы обиженными мордами посмотрели на меня, как бы намекая, что подобные вещи озвучивать просто неприлично.
— Ван, — вдруг встрял Лянг. — А давай теперь я.
— Ну давай, — кинул я карпу.
— Я не карп, а дракон.
И застыл.
Лисы дружно засмеялись. Бессмертный их поддержал.
Сердце сжалось предупреждая о прозвучавшей лжи.
— Увы, Лянг, ты не дракон, и сам это знаешь, — вздохнул я.
— Жаль, — только и сказал карп, и медленно поплыл вперед-назад у берега. — А хотелось бы… Ой, как хотелось бы…
— Как насчет тебя, Ли Бо? — повернулся я к летающему кувшину.
— А? Я?! — искренне удивился Бессмертный, — Ну ладно… Я — Нефритовый Император.
— Ложь, — почти сразу ответил я.
— Ну, я попытался, — оправдался Ли Бо.
— А как насчет правды? — прищурил я глаза.
— Поэты не говорят правду, — уклонился от ответа Ли Бо. — Они облекают ложь в красивые слова.
Надо же, — подумал я, — Не соврал. Ладно, не буду его мучить.
— Ван! Мы за едой! — вдруг вскочили лисы.
— Эм…ладно, — неожиданно для самого себя согласился я, пусть была ночь, но лисы потратили энергию в схватке, а потом наплакались после истории духа, а от плача иногда даже больше устаешь, чем от тяжелой работы.
И пока Хрули и Джинг выполняли свою природную функцию беспощадных хищников, и уничтожали популяцию ночных пернатых, я слушал Ли Бо.
Его сегодня понесло на откровенность и он начал мне рассказывать о различных видах гуев. Что ж, можно было констатировать одно: рассказывать увлекательно не было талантом Бессмертного. Он устроил буквально нуднейшую лекцию, перемежаемую собственными воспоминаниями о встречах с тем или иным гуем.
— Понял? Гуй — это просто обозначение того, что это злой дух, а вот приставка «хаопи», «мяо», «даолаго»…и так далее, уже обозначение именно разновидности гуя и от этого зависят его способности, — объяснял он мне.
— То есть, они у всех разновидностей гуев отличаются?
— Конечно.
Я задумался и переваривал всю услышанную информацию. И пока я в молчании это делал, рядом плескался в воде карп, напевая что-то грустно-трогательное на своем карпьем языке.
— Ван! — закричали еще издалека лисы.
— Они неисправимы, — хмыкнул Ли Бо, — И это бесшумные охотницы? Да их услышит любая тварь за лигу-другую.
Я был полностью согласен. Уж ночью, и в потенциально опасных местах, как Карповые Озера, они могли бы и не кричать.
Но им уж слишком хотелось похвастаться своей добычей. Которую они вывалили у моих ног. Наверное это был высший акт доверия, совсем как у кошек.
— Молодцы, — похвалил я их. — Вот только не надо так орать, вас слышно не только мне, а и вообще всем.
— Тут никого нет, — уверенно заявила Джинг.
— Ага, — поддакнула Хрули, — Мы проверили.
— Как же! — сказал Бессмертный. — «Проверили» они. Вы кого обманывать вздумали — забыли, кто у нас теперь различает правду и ложь?