Моя птичка

— Аня?!

— Я должна поговорить с Ярославом. Ему плохо, — пытаюсь выйти из комнаты.

Мама преграждает путь.

— Ничего ты ему не должна. Очистить паспорт от мусора не получится, так хотя бы с пальца сними, — гаркает.

— Мы сами разберемся.

— Сами? Поэтому ты пришла к нам плакаться, а мы тебя предупреждали!

Протискиваюсь между ней и косяком. Идет следом. Давит своей энергетикой.

Душа на части рвется, потому что я не только на базе совершила ошибку, но и после…

Есть, в конце концов, отели. Могла и номер снять!

Иду к двери, прижимая к себе телефон, обуваюсь под пристальным маминым взглядом.

Как же она меня в этот момент ненавидит, страшно представить…

Я не оправдываю надежд ни её, ни своих.

Перед глазами все расплывается, пока завязываю шнурки на кроссовках.

— Не смей уходить, — цедит мама через зубы над моей несчастной головой. — Если будешь перед ним унижаться, то…

Поднимаюсь, сжимая крепко телефон. Неужели она это произнесет?

— То не возвращайся.

БАХ!

Так рассыпаются крупными осколками надежды на лучшее. Всхлипываю.

— Спасибо за поддержку, мам…

Говорю и выхожу из квартиры, в которой выросла.

Дальше, как в тумане, иду на остановку, игнорируя попытки матери вернуть меня обратно, её крики на лестничной площадке преследуют меня даже в автобусе. Кажется, она звонит несколько раз. Пока добираюсь до дома, батарея на телефоне разряжается. Набираю код от подъезда, поднимаюсь на нужный этаж и горько усмехаюсь.

У меня нет ключей…

Без сил сажусь на ступеньки и опускаю голову на колени.

Надеюсь, ты придешь домой…

17. Поговорить по душам

Я думаю лишь об Ане. Как расскажу ей правду.

Что нас обвели вокруг пальца. Показали, какими могут быть чертовы школьные друзья!

Всего трясет после слов Метелькиной. Я вылетаю из кафе и пытаюсь восстановить дыхание. Желание убивать всех вокруг не утихает долгое время, и я сажусь в тачку, но не спешу уезжать. Стучу пальцами по рулю. Волна спокойствия накатывает внезапно, словно что-то резко изменилось.

Я не изменял Ане!

Не нырял в канализацию с именем Лена.

Твою ж мать…

Провожу пятерней по волосам. Съезжаю вниз по сиденью.

Закрываю глаза.

Тяжесть груза на плечах сократилась стократно, и я чувствую тотальную усталость.

Достаю телефон, набираю мою птичку. Конечно же, в ответ слышу лишь длинные гудки. Раз-второй-третий…

Сбиваюсь со счета.

И она… отключает мобильный.

Завожу мотор, глядя на поток транспорта. К вечеру всегда усиливается движение. Люди едут с работы, а некоторые на работу. Выезжаю с парковки, практически доезжаю до дома, останавливаюсь около торгового центра и вместе с пачкой сигарет затариваюсь стиками к вейпу.

Когда прикуриваю долгожданную отраву, бросив стики и пачку на пассажирское сиденье, звонит Белый.

— Кое-что нарыл про того мужика, — начинает без приветствий и аллигорий, — точнее нихера не нарыл, но неизвестность тоже результат.

Тру переносицу пальцами.

В моей измене разобрались. Немного. Но Анина осталась…

И это, как болезненный уколв сердечную мышцу…

— И кто он?

— Хрен знает, брат, — Игорь тоже затягивается, как и я. — На базе все следы за ним подтерли. В книге записей нет ни фамилии, ни имени, ни псевдонима. В электронном журнале тоже самое. На камере он есть, а по документам типо не было.

Блядь…

Шестеренки в голове крутятся, рисуя совсем некрасивую картинку.

Я коридоре без сознания. Плюс неизвестный мужик в кровати с моей женой. Все же написано, как в мыльной опере…

— Надо пробить его. Может, фотку с кадров взять и пропустить через программу.

— Какую? Мы же не в американском фильме шпионов, Яр. У меня и знакомых среди полицаев нет, чтобы вот так конкретно вскопнуть под человека. Но, — Белый шумно выдыхает, — я прошерстил видеорегистратор Астапова. На нем есть момент, где этот хмырь садится в машину. Номеров не видно, но есть марка.

— И что она нам даст? Может, он в прокате её взял.

— Если так, то пробьем, кто он. Возможно, — устало выдыхает Белый, — если не зачистит за собой.

Молчим. Я смотрю, как тлеет кончик сигареты. Во мне так же медленно угасает сила. Нужно поговорить с Аней, но для начала восстановиться и привести себя в божеский вид. Не хочу, чтобы она видела меня таким. Побитым. Как бездомная собака. Тушу сигарету, стреляю ей в урну и тру лицо ладонью.

— Есть мысли, кто мог над вами так поиздеваться?

Пожимаю плечами.

— У Метели бы ума не хватило.

Кратко рассказываю ему от том, как прошел разговор с Ленкой в кафе.

Игорь усмехается.

— Она всегда по тебе тащилась. Я не удивлен, что использовала момент. Только, — задумчиво хмыкает, — бросить тебя в коридоре — задумка или оплошность?

— Я не думал об этом, Белый.

Достаю ещё одну сигу. Желудок скручивает от приступа голода. С разборами полетов забыл про то, что организму нужно иногда вкидывать энергии в виде еды. Убираю обратно в пачку.

— Ладно, Яр. Если что-то нарою про тачку, то позвоню. Ты там… это… — шуршит целлофаном. — Не падай духом, в общем.

— Хорошо. Скинь мне видео с регистратора.

— Не вопрос.

Позже сам посмотрю, что за машина. В шиномонтажку приезжает много клиентов. Возможно, я уже сталкивался с загадочным хмырем. На лица у меня память так себе, а вот на капоты отменная.

Заканчиваем разговор с Игорем. Я спокойно еду домой.

Выхожу из тачки, когда уже темнеет. Сгребаю стики для вейпа и пачку сигарет, снова набираю Аню и иду к подъезду. Лифт, как всегда зависает на верхних этажах. Поднимаюсь по лестнице.

Телефон птички до сих пор отключен.

Надеюсь, что с ней все в порядке.

А если нет…

Уже разворачиваюсь, чтобы изменить маршрут, но боковым зрением замечаю знакомый силуэт.

Аня…

Сидит на ступеньках, опустив голову на колени.

Сглатываю и тихо подхожу к ней, боясь спугнуть.

Это не глюк?

— Ань? — дотрагиваюсь до плеча.

Она вздрагивает, поднимает голову. Глаза заплаканные. Поднимается.

Смотрим друг на друга.

— Яр… — шепчет практически не слышно.