Моя пятнадцатая сказка

Сатоси-сан? Но у него и без меня много дел. Хотя я ему верю. Вот, он секреты Рескэ хранит и даже его сестре не рассказывает.

Бимбо-сан? Он тоже странный. Но я пыталась разыскать этого старика еще после его странных речей об одноглазом котенке. Но никто в нашем районе не знал, где он живет. Да и… люди как будто вообще не помнили его! Я даже к Сатоси-сан заходила расспросить про Нищего, но и наш молодой полицейский посмотрел на меня растерянно и сказал, что не помнит этого старика.

Этот старик… Да кто же он такой?.. Пожалуй, помимо меня с ним из моих знакомых общались только Хикари и тот фотограф-журналист из Росиа. Но я не разобралась, где работает иностранец. Может быть, его адрес или телефон знала Хикари, которую он как-то спас? Но проблема была еще и в том, что у меня не было телефона Хикари! Я, конечно, подумывала, а не спросить ли ее номер у Аюму, раз девочки в одной школе учатся и даже в прошлом году были в одном классе, то, может быть, у моей подруги был номер Хикари. Правда, я еще не придумала, как объяснить Аюму, зачем мне номер мобильника Хикари.

Словом, это была очень запутанная история!

Ладно, если я еще раз встречу хозяйку одноглазого котенка, то осторожно расспрошу ее, не примерещилось ли мне, что мы говорили со стариком в блекло-синем юката, а также забрали замученного кем-то котенка? Если котенок по-прежнему у нее, значит, тот день был настоящим. И она тоже говорила с Нищим. Если она тоже говорила с ним, значит, он реальный!

Да, расспросить ее о встрече с ним я вполне могу. Это намного проще, чем найти иностранца из Росиа. Вроде проще.

Так что же мне сейчас-то делать?!

Аюму всю правду рассказать? А вдруг она меня засмеет? А она пока единственная моя подруга. Я же не сошлась особо ни с Хикари, ни с Дон Ми. Эх, так страшно потерять единственную мою подругу! Да и… она слишком сильно завязана с историей о водяном вампире. Там и история со второй жизнью каппы, и даже имена родителей мой подруги. Хотя… Аюму… Аюму же звали и героиню самой первой истории отца, о дружбе человеческой девушки с кицунэ.

Или… Может, зря я так к совпадению имен привязалась?.. Мало ли в жизни людей с одинаковыми именами?! Вот взять же брата моей подруги самого младшего и единственного брата Хикари, тоже младшего — и обоих зовут Рескэ. Но они не похожи!

— Чем занята? — спросили у меня над ухом.

С криком отшатнулась.

И упала бы со скамейки, если бы меня не подхватили худые руки. Которые оказались невероятно цепкими и крепкими, когда напряглись, удерживая меня.

А вот ручка-таки упала и прокатилась по асфальту с легким стуком. Блокнот смялся.

— Не бойся, если не хочешь, я не буду смотреть туда, — улыбнулся мне незнакомый мальчик-подросток в форме средней школы.

Он осторожно усадил меня обратно. Поднял ручку, не глядя в сторону моих ног и блокнота, протянул мне. И встал боком, спиной к блокноту.

Я запоздало узнала в нем второго Рескэ. Который младший брат Хикари.

— Ты почему-то сидишь далеко от своего дома, одна, после школы, — добавил мальчик серьезно, — Я вот и подумал, не случилось ли чего плохого у тебя?

Сказала, выдавив из себя вежливую улыбку:

— Все нормально.

— Понятно, обсуждать не хочешь, — усмехнулся Рескэ — и, развернувшись, спокойно пошел прочь.

Один из малочисленных людей, которые мне знакомы и которых волнует мое состояние. Кажется, волнует. И… и он вроде не замешан ни в одной из историй, рассказанных моим отцом! Тьфу, он не похож на его героев.

Но стоит ли?.. Он решит, что я сошла с ума. И будет смеяться надо мной, а мне почему-то совсем не хочется, чтобы кто-то смеялся надо мною. Тем более, он — мальчик, который один раз уже сколько-то мне помог. Нет, дважды, он ж еще поклялся заботиться об одноглазом котенке, которого кто-то замучил. Просто… Синдзиро сначала был дружелюбным — один из малочисленных дружелюбных ко мне особ мужского пола, а потом меня выгнал насовсем. Я не хочу, чтобы меня снова выгнали!

Посмотрела на спину удаляющегося Рескэ. Что-то было неправильное во всем этом. Мне почему-то не хотелось его отпускать. Да и… эмоции и хаотичные мысли распирали меня изнутри, разрывали на части.

— Постой! — закричала я, вскакивая — и ручка снова глухо ударилась об асфальт и укатилась.

Мальчик посмотрел на меня, потом на ручку. Снова усмехнулся.

— Растеряша!

Я обиженно проворчала:

— Нет уж, иди тогда обратно!

Мальчик подошел ко мне — сердито блокнот захлопнула, едва он направился в мою сторону — и спокойно ручку подобрал, подошел ко мне поближе, протянул ее мне. Сказал серьезно:

— Не дуйся! Я не со зла пошутил.

— Ты меня обидел! Значит, со зла.

Он вздохнул. И добавил:

— Но я не хотел тебя обижать! Хотя бы в это веришь?

Это было бы самое простое из всего, во что я сейчас могла верить или не верить. Потому соврала, притворившись подобревшей:

— Верю.

Внимательный взгляд на меня светло-карих глаз. И он серьезно сказал, отойдя на пару шагов в сторону от меня и блокнота, но, впрочем, только на два шага:

— Какая-то ты сердитая сегодня. Явно чем-то расстроена. Это хотя бы не будешь отрицать?

Серьезно призналась:

— Это не буду.

Мы несколько минут молчали, глядя в разные стороны, но стоя рядом друг с другом. Он как будто не хотел уходить.

— Как котенок? — спросила я тихо.

— Живой, — отозвался он грустно и посмотрел уже на меня, нахмурился, — Но так и останется одноглазым. Ухо-то, может, шерстью зарастет. А так-то он красивый, трехцветный. Ему еще старик, который его нашел, подарил шнур красный с колокольчиком вместо ошейника.

— Я помню, — кивнула, — Он при мне подарил.

— Так-то вот я домой прихожу или Хикари — и котенок выбегает нас встречать. Садится и тянет к нам левую верхнюю лапку, будто для рукопожатия. И такой он, белый с пятнами. И еще этот колокольчик… Как будто настоящий манэки-нэко!

Серьезно сказала:

— А может и настоящий.

Значит, одноглазый котенок был на самом деле! И, выходит, Бимбо-сан и вправду общался со мной и Хикари!

— Вот как сестра его домой принесла, так у нас будто полоса удачи началась, — растерянно добавил Рескэ, — Я подработку новую нашел, там хорошо платят. И можно трудиться несовершеннолетним. И место приличное. А маме премию на работе выписали за усердие. Мы, правда, на радостях накупили всякой еды и обожрались. Адски животы намаялись! Но мы хотели проверить, каково это: когда можно жрать все, чего хочешь и сразу… — тут мальчик спохватился и заметно смутился, — То есть, мы…

— Твоя сестра говорила, что вы скромно живете, — похлопала его по плечу, — А еще она рассказала, что ты сам зарабатываешь. Поддерживаешь и ее. Знаешь, я тобой восхищаюсь. Честно.

— Правда? — он робко улыбнулся.

— Ага, — кивнула.

Мы с минуту смотрели в глаза друг другу. Глаза у него были очень красивые, светло-коричневые. Теплые какие-то. Впервые я так долго смотрела какому-то мальчику в глаза — и вообще не смущалась. Ни капельки!

Рескэ вдруг заметил, что моя рука все еще лежит на его правом плече, покосился на мою ладонь. И я, вдруг смутившись, руку отдернула.