Моя семья, мой друг, мой брат

– Граждане папаши, я вас всё равно в реанимацию не пущу. Шли бы вы домой, а?

– Никуда я не пойду. Я тут ждать буду, – произнёс Саша.

– Мы будем тут, – не терпящим возражений тоном заявил Глеб. – Может быть, что-то нужно, Маше или ребёнку? Вы только скажите, я найду и оплачу.

– Хорошо, я сейчас поговорю с неонатологами.

Реаниматолог ушёл в сторону детской реанимации. Когда за ним закрылась дверь, Глеб спросил:

– Саша, тебе воды принести? Ты ел? Может, в кафе сходим?

– Сейчас, ночью?

– Ну да. Есть такие, что по ночам работают, я знаю – где.

– Туда есть ходишь?

– Бывает.

– Лучше бы к нам ходил. Мы ж тебе не чужие!

– Нет. Вы мои единственные. Причём все. Но смотри, я же ко времени ужина не всегда заканчиваю с работой, значит, Маше для меня отдельно и разогреть, и приготовить, и накрыть нужно. Вот я чтобы не напрягать вас, иногда захожу в кафе, а иногда – чтобы подумать. Пойдём посидим, поговорим. К Маше нас всё равно не пустят, к ребёнку тоже.

– Хорошо, сейчас только нашего доктора из реанимации дождёмся.

Ждать пришлось недолго. Вернувшийся врач сказал, что ребёнок в бюксе, активный, дышит сам хорошо. За ним просто наблюдают. А потом спросил:

– Имя-то мальчику выбрали? Лучше, чтобы его сразу по имени называли.

– Выбрали, мы с женой его Глебом назвать решили, как дядьку, – в ответ на изумлённый возглас Поддубного Саша улыбнулся и развёл руками. – Вот так как-то!

– Хорошо, значит, Глеб Говоров, – и дверь в реанимацию закрылась.

***

– Глебом? Ты серьёзно, Саша? – удивление вперемешку с восторгом поселилось на лице Глеба.

– Серьёзней не бывает, но это ещё не всё. Ты его крёстным будешь?

– Вы с Машей верующие? Нет, я не отказываюсь, я рад! Просто немного удивлён.

– Да как тебе сказать… Может, да, верующие, может – не совсем. При нашей работе и образовании трудно быть верующим в полном смысле этого слова. Но вот дитё защитить хочется. И если это нашего сына защитит и как-то поможет в жизни, то почему бы нет? Согласен?

– Никогда не задумывался, но да, согласен. И защитить надо. И считай, крёстный – как второй отец. Ответственность, однако! Но я рад, просто не представляешь, как рад. У меня теперь тоже есть сын! Даже не верится.

– Кстати, Глеб, с кем, ты говоришь, Анютка осталась?

– С Лёней Заболоцким. Саш, не переживай, человек надёжный, работал у меня и вообще…

– Я понял. С тем, кому не доверяешь, ты не оставил бы. Ну что, пойдём в твоё кафе?

***

Они зашли в ординаторскую Сашиного отделения, Саша переоделся и они направились в кафе.

В этот поздний час в зале они оказались одни. Недовольный сонный официант принёс меню. Глеб с Сашей сделали заказ и попросили принести кофе, пока заказанные ими блюда будут готовиться.

– Ну что, с сыном нас! – произнёс Саша, чокаясь с Глебом маленькой кофейной чашечкой.

– С сыном! Хорошо, что всё обошлось. Когда ты позвонил, я до немоты перепугался, веришь? Гнал как ненормальный.

– Спасибо, что приехал. Даже не представляю, как бы я один пережил всё это, – Саша помолчал и как-то по-особенному, застенчиво-смущённо улыбнувшись, добавил: – Поразительно, Глеб, как же тебя тогда Машка нашла? Это ж надо было! Судьба, видать.

– А я до сих пор поражаюсь, что ответил на её письмо! – Глеб проговорил это ворчливо, но его собственная улыбка сводила на нет все усилия Поддубного казаться суровым. – А потом стало интересно, и в душу твоя жена мне запала.

– Вот и мне в своё время… прямо в душу. Она тогда ещё совсем ребёнком была, двадцать два всего, а мне-то уже тридцать стукнуло. Я сначала разобраться не мог, что к ней чувствую, она мне чуть ли не дочкой казалась, – Саша внезапно тихонько рассмеялся: – Это потом уже стало ясно, что такое – настоящая дочка! Машу с Анютой не сравнить, да? Анюта – само спокойствие по сравнению с Марией. Вот уж у кого характер!

Глеб тоже рассмеялся.

– Ты мне про Анюткин характер не рассказывай. Я в курсе. Кремень и серьёзная не по годам. Она у вас очень талантливая, Саша.

– Знаю. Что сможем дать – всё получит, всему учить будем.

– Даже не сомневаюсь.

Тут, наконец-то, принесли заказ, и беседа прервалась.

Глебу ещё много чего хотелось сказать, но было как-то неловко. Сашка – родной, необыкновенно добрый и спокойный. Мужик, каких поискать. Просто подарок в жизни. Трудяга, ответственный, понимающий. Они почти ровесники, Глеб старше всего на пару лет. Но Саша воспринимал его старшим братом, другом, тем, кого никогда по-настоящему не имел, кому можно было излить душу и не бояться предательства. Это всё было ново для Глеба Поддубного и казалось чудом.

Глеб их уже накрепко полюбил – и верного Сашку, и вспыльчивую Марию, и особенно шебутную, но необыкновенно искреннюю Анечку.

А теперь у Говоровых есть сын, Глебов тёзка, и он ему будет крёстным. В голове не укладывалось. Он мысленно повторял и повторял фразу, что у него есть крестник, тёзка его – Глеб. Сам этот факт необыкновенно грел душу и вызывал гордость. Очень хотелось увидеть мальчика. Хотя он же крошечный совсем. Полтора килограмма курица весит, а тут ребёнок! Хоть бы у Маши молоко было, чтобы ребёнка кормила сама.

Надо будет подарок ему купить. Только вот что? Не подаришь же новорождённому малышу автомобиль! Пусть подождёт лет этак восемнадцать.

Пока у Глеба в голове бродили все эти сумбурные мысли, Саша прикорнул на краю стола прямо рядом с пустыми тарелками и задремал. Горячая еда, чай и события дня сделали своё дело.

Глеб подозвал официанта, расплатился и, разбудив друга, предложил отвезти его домой, где он сможет спокойно поспать, расслабившись в собственной постели, да и убедиться, что с дочерью всё в полном порядке.

Саша подумал и согласился – возвращаться в больницу и дежурить под закрытой дверью реанимации смысла нет. И они поехали домой.

Дома у Говоровых царила необычайная чистота, посуда была помыта, а кухня и вовсе вылизана до блеска.

Перед мерцающим экраном компьютера мирно спали Лёня и удобно устроившаяся у него на коленях Анютка.

Глеб осторожно потряс Лёню за плечо. Тот сразу проснулся. Переложил Аню на кровать – ловко, даже не разбудив. Глеб шёпотом представил Лёню с Сашей друг другу, и сказав Саше, что зайдёт за ним в семь, чтобы ехать к Марии, забрал Лёню и отправился вместе с ним к себе домой.