Моя страна - прежде всего!
Шрифт:
— Нет, я о другом… Понимаешь, кроме того что я снова хочу встретиться с тобой, у меня к тебе есть очень выгодное деловое предложение. Думаю, оно тебе понравится… — её голос стал завораживающим.
— Вот как? И какое? — заинтересованно спросил он.
— Пока не скажу, Гюнтер… — и заметив как он нахмурился, произнесла. — Ну не сердись, просто приходи завтра в наше министерство пропаганды, спроси меня на входе и тебя проведут. Я тебе расскажу в чём дело и ты всё поймёшь. Хорошо? — голос Ханны стал ещё ласковей.
— Заинтриговала ты меня, Ханна! — помимо воли его рот расплылся
Он быстро подошёл к машине, из которой только что выбрался какой-то штатский, и договорился с водителем. На прощание она крепко его обняла, поцеловала в щёку и прошептала всего одно слово:
— Спасибо! — села в машину и уехала.
Гюнтер проводил её взглядом и довольно усмехнулся. Что ни говори, день, да и вечер прошли замечательно, грех жаловаться. Интересно, что для него приготовила Ханна? Надо набраться терпения и он всё завтра узнает. Гюнтер развернулся и неторопливо пошёл к своему дому.
Глава 16
Москва.
15 апреля 1940 год.
Александр Самсонов (Дитрих Краузе)
Сегодня всё было почти так же как и вчера. Сашу привели в комнату, где его встретил всё тот же старший майор Круглов. За одним исключением. Вместе с ними, в углу кабинета, сидела за небольшим столом девушка в форме НКВД, с двумя квадратиками в петлицах. Александр подозревал, что это какое-то звание, например, сержанта или старшины. Впрочем, её звание мало его заинтересовало, в отличие от внешности.
Она была симпатичной, русые волосы аккуратно сложены в тугой узел. Округлое лицо, стройная фигура. На вид ей было чуть за 20. Перед ней, на столике, лежала стопка бумаги. На него она не смотрела и сосредоточенно возилась с маленьким карандашом, чиня грифель. Неужели какая-то стенографистка? Решили записывать его показания?
— Здравствуйте, Александр Григорьевич! Как самочувствие у вас? — своим грассирующим голосом спросил следователь.
— Спасибо, нормально. А… — он вопросительно показал взглядом на девушку.
— А Катя поможет нам записать то что вы расскажете! — понял намёк Круглов. — Она подписала подписку о неразглашении, поэтому можете спокойно рассказывать и диктовать. А я буду спрашивать и уточнять… — он удобнее устроился на стуле.
— Понятно. А что рассказывать? — следователь ни слова не сказал о его дальнейшей судьбе за погром в камере, и сам Саша тоже не хотел поднимать этот вопрос, потом всё равно станет ясно, что решили на его счёт.
— Так… — он задумался. — Сначала расскажите всё, что вы знаете о событиях, предшествующих, якобы, нападению Германии на Советский Союз. Даты, участники, свою точку зрения..
Александр услышал, как застучала машинка в углу. С чего начать? События на западных фронтах он знал плохо, в основном, то что Гитлер захватит Данию, Норвегию, Францию… Но вот точная дата… По-моему, весной, то есть, совсем скоро. За пять минут он перечислил это, потом перешёл к общим основам плана «Барбаросса». Рассказал, что сам план зародится уже через несколько месяцев, а закончен в конце года, не последнюю роль в этом сыграет
знаменитый в будущем Паулюс, исполнительный и послушный штабист. Поведал о аэродромах у самой границы, наглых полётах «заблудившихся» немецких разведчиков, строгих окриках из Москвы не поддаваться на провокации перебежчиков из бывшей Польши. Про общую расслабленность войск, дерзких диверсантов «Бранденбурга», переодетых в советскую форму, перед самой войной выброшенных в тыл.Прервался только тогда, когда почувствовал, что язык стал сухим и больно глотать. Попросил воды, и Круглов молча налил ему из графина. Метнув взгляд на девушку, он заметил, как та быстро глянула на него и тут же снова уткнулась в машинку.
— Да, неприглядную картину вы нарисовали, Александр Григорьевич… — покачал головой следователь. Он с хрустом потянулся и встал, так как весь рассказ Саши сидел и почти не шевелился, только пару раз желваки на скулах катнулись. — А может, вы паникёрствуете?
— Это не паника, товарищ старший майор, а факты. И я обязан был вам их доложить, невзирая на то, нравятся они кому-то или нет… — твёрдо сказал Александр. — Иначе, если это не учитывать и просто положить в стол, то такая ситуация повторится снова. И последствия будут такими же, если не хуже! — поневоле, Саша начал раздражаться. Он им всё по полочкам тут раскладывает, а они упираются, не хотят верить… Видите ли, не нравится им такая негероическая картина. Хуже нет недооценки противника! Гитлер сделал ту же ошибку, вот и съел цианид в своём бункере.
— Допустим… Как я понял, численность, и состав войсковых группировок противника вы не знаете?
— Не знаю… Помню, что были три группировки. «Север» отвечала за взятие Ленинграда и соединение с финнами. «Центр» должен был идти строго на восток, через Белоруссию, на Смоленск и Москву. А «Юг» занимался захватом Украины и южных областей страны.
— Ясно… — Круглов забарабанил пальцами по столу. — Катя, ты успеваешь? — обратился он к девушке.
— Да, товарищ старший майор! — звонко ответила та.
— Хорошо. Тогда теперь расскажите, как всё это началось..
Александр посмотрел на него.
— Это будет неприятно слышать, товарищ старший майор… — тихо предупредил он.
— А вы за меня не беспокойтесь, Александр Григорьевич! Я много что слышал, удивить меня очень трудно! Рассказывайте… — кивнул он головой.
Саша рассказывал долго, прервавшись ещё пару раз, чтобы выпить воды. Словно наяву, перед ним вставали картины начала войны, подброшенные воображением и воспоминаниями ветеранов.
…Сброшенные взрывами с кроватей бойцы Брестской крепости… Они же, исхудавшие, в ободранной форме и полуголые, крадутся ночью с котелками и касками к Бугу, за водой, напоить раненых и прожорливые кожухи «Максимов», которым влага нужна была не меньше чем людям.
…Открытые стоянки самолётов на аэродромах, стоящие ровными линейками «ишачки» и «СБ». Падающие сверху бомбы, разносящие их на куски. Растерянные, бегущие люди в одних майках, мечущиеся в панике. Немногие смельчаки, отчаянно пытавшиеся взлететь под огнём и сбитые уже на взлёте, без высоты и скорости, «мессерами»..