Моя страна - прежде всего!

Наступил вечер. Гюнтер хорошо выспался, поужинал, и находился в отличном расположении духа. Размышляя, чем бы заняться, он решил спуститься вниз и прогуляться по территории клиники. Но ему снова помешали. Уже собираясь выходить, Гюнтер увидел, как дверь открылась, и в палату вошёл доктор Венцель, старый знакомец.

Он был слегка взбудоражен и, не ожидая приглашения, сам подвинул себе стул и уселся напротив Гюнтера. Тот настороженно посмотрел на него, так как знал о желании доктора углубиться в регенеративные особенности Гюнтера и Алекса. Но тот сбежал, и Гюнтер подсознательно опасался, что неуёмный исследовательский зуд Венцеля обратится на него.

— Как ваше самочувствие, Гюнтер? — начал разговор доктор.

— Как нельзя лучше! Полностью здоров и горю желанием поскорее вернуться на службу. Я в вашем заведении уже второй раз за неделю и, несмотря на хороший уход, хочу снова быть с той стороны вашего забора… — пошутил Гюнтер.

— Понимаю… — задумчиво протянул Венцель. — Я насчёт этого и хотел с вами поговорить.

Гюнтер напрягся ещё больше.

— Что, какие-то проблемы, доктор? Учтите, быть вашей лабораторной мышью я не намерен! — заранее пресёк Гюнтер докторские поползновения.

— Дело не в этом. Сегодня днём мне позвонили из канцелярии фюрера и намекнули, что если вы относительно здоровы, то ваше присутствие здесь бессмысленно… — он вздохнул и, встав со стула, начал прохаживаться по палате.

— После этого звонка, мы собрали консилиум и почти все мои коллеги, ознакомившись с вашими результатами анализов, рекомендовали уже завтра выписать вас. Вопреки своему мнению, я вынужден подчиниться… поэтому, готовьтесь, завтра, ближе к обеду, вы уже будете с другой стороны нашего забора… — пошутил в ответ Венцель.

— Спасибо, доктор! — воспрянул духом Гюнтер. С души словно тяжесть упала. — Ничего, вот найдётся мой друг, я лично приведу его к вам, чтобы вы хорошо вылечили его от дурацких поступков! Сбежать от такого доктора… — с показным огорчением ответил улыбающийся Гюнтер.

Венцель, собирающийся уже уходить, остановился и его лицо прояснилось.

— Кстати, хорошо что вы напомнили! Я выяснил кое-что про вашего друга.

Гюнтера словно окатило жаром, и он впился взглядом в доктора, который снова сел на стул.

— Очень интересно… Говорите же! Я очень беспокоюсь за его судьбу! Надеюсь, он жив? — с почти неподдельной тревогой спросил он.

— Хм… Скорее всего… — заколебался Венцель.

— Как это? — не понял Гюнтер.

— Позвольте, я расскажу по порядку. Когда ваш друг сбежал от нас, я позвонил в полицию. К счастью, там, на довольно высокой должности, работает мой бывший пациент, до сих пор испытывающий ко мне благодарность за… хотя, это сейчас не важно… В общем, оказалось, человек, очень похожий по приметам на вашего друга Дитриха, напал на двоих патрульных возле советского посольства, смог обезвредить их, и прорвался внутрь..

Удивлённый Гюнтер молча смотрел на него, пытаясь переварить информацию.

«Ну, Алекс!.. Ты действительно удивил меня. А я ведь не верил что ты сможешь не попасться… Вот хитрый сукин сын!» — покачал головой он. Помимо воли, он почувствовал некую гордость за упрямого русского, который, находясь в чужом городе, сумел проделать такой финт.

— То есть, теперь он сидит там, у русских? — задумчиво спросил он доктора.

— Предполагаю что так. Если, конечно, они уже не выдали его обратно нашим властям… — ответил Венцель.

— Ясно. Спасибо, доктор! Теперь я хотя бы знаю где он… — Гюнтер сделал вид что зевнул. — Пожалуй, я пораньше лягу спать..

— Понимаю, Гюнтер. Что ж, не буду мешать. Рад, что смог прояснить для вас судьбу Дитриха. Спокойной вам ночи! — Венцель встал и направился к двери.

После ухода доктора, Гюнтер и не думал спать. Он напряжённо размышлял, что теперь ему делать.

«Значит, он там… Допустим, он рассказал о нас. Каковы действия русских? Ну, до меня они вряд ли доберутся. А вот его могут решить вывезти в Россию. Вот только поверили ли ему? Я бы не поверил без доказательств. А какие он может предъявить доказательства? Планов нападения на СССР пока нет. Значит, только пустые слова… Этого мало. Рассказать о наших планах про Францию и другие страны? А он их знает? Пока мы общались в Сети, мне показалось, Алекс не слишком ориентировался в ситуации на других фронтах. Хорошо, буду считать, что знает. Тогда что? Могут просто выкачать из него информацию и выбросить… Тем более, сейчас наш фюрер и их Сталин друзья, зачем ссориться из-за перебежчика? Кстати, это ещё зависит от того, что именно он рассказал и о чём умолчал. Но даже, если они всё-таки решат вывезти его в Москву, то как? Открыто или тайно? Вот же Алекс, русский пройдоха..»

Гюнтер повернулся на бок и уставился в стену, не видя её.

«Но даже не это главное! Что делать мне, вот в чём вопрос! Вроде бы, я должен немедленно бежать к фюреру и поднять тревогу… в моего друга вселился тайный коммунист из будущего, поклонник Сталина. Ни в коем случае не выпускать из страны! Так-то оно так, вот только… Возникнет вполне логичный вопрос: а что же ты раньше молчал, дружище Гюнтер? Почему допустил такую ситуацию? Не знал? А теперь вдруг узнал? Или внезапно вспомнил? Что-то подозрительно, герр Шольке! Давай-ка позовём герра Мюллера, вдруг ты ещё что-то забыл? Или может, вы сообщники и ты, Гюнтер, нам нагло врал, сливал дезу в каких-то своих целях? Меня возьмут под подозрение, посадят в клетку, будут пытать и прощай, свобода и девочки… Что ещё хуже, решат что все мои предложения фальшивка и сделают всё наоборот! Это будет полный провал! Нет, так нельзя! Смертельно опасно!

Тогда молчать? Например, его даже смогут вывезти… Но вот поверят ли ему Сталин и шеф НКВД? Мне же фюрер поверил, почему нет? Но Гитлер склонен к мистике, а вот усатый Сталин рационалист и не верит в потустороннее. Ему подавай доказательства, а их пока нет! Значит, бросят его в тюрьму. Или я чего-то не знаю? Ладно, возьмём худший вариант. Сталин, вопреки всему, поверил ему и… что тогда? Скорее всего, начнёт делать то же что и я. Вот только получится ли у него? Беглый немец, пусть и с хорошим русским языком. Не знает жизни в Советском Союзе, друзей и родных нет, совсем один… К тому же будет всё время под подозрением… Шанс хотя бы повторить то что сделал я, очень мал… Сложный выбор. А если просто пока выждать? Посмотреть на ситуацию? Если у русских ничего не будет меняться, значит, у него ничего не получилось. А вот если наоборот… То придётся что-то делать. Всё равно сейчас я никак не смогу действовать, не опасаясь сдать сам себя. Или есть другой выход? Тогда, кто-нибудь, подскажите мне!..»

Глава 15

Москва.

14 апреля 1940 года.

Александр Самсонов (Дитрих Краузе)

— Фамилия, имя, отчество. Год рождения? — голос у спрашивающего был приятным, каким-то грассирующим.

— Самсонов Александр Григорьевич. 1995 года рождения.

Хоть Саша и следил за лицом посетителя внимательно, но так и не заметил никакой внешней реакции на странную дату его рождения. Хорошо владеет собой гэбист.

— Место жительства? Партийность?

— Город Москва, беспартийный. — Ему стоило труда не усмехнуться при этом. Интересно, они всерьёз рассчитывали, что он коммунист и бредит идеями Ленина-Сталина? Или это стандартный вопрос?

— Расскажите, каким образом вы оказались Дитрихом Краузе, сотрудником германской полиции?

Саша тяжело вздохнул.

— Послушайте, я уже это всё рассказывал вашему следователю Жукову, у него есть все мои показания… — тут он вспомнил, что сделал с этим Жуковым и опять вздохнул. Да уж, славно он покуролесил напоследок, сам от себя не ожидал. Кто бы рассказал про такое, в жизни не поверил… Разве что спросил бы, что тот курил — клей «Момент» или траву? Интересно, что ему будет за такое? Ясно, что ничего хорошего..