Моя в наказание

Мой шоппинг длится несколько часов. Я не назову его наполненным удовольствием и расслабляющим. Жажду прожигать и транжирить он во мне не вызывает. Как не вызывают прежней благодарности и приветливые улыбки консультантов, похвалы моей фигуры, глаз, выбора.

Я покупаю всего несколько приглянувшихся вещей. Дольше всего провожу время в двух магазинах — детских игрушек, выбирая подарок для Сафие, и женского белья, выбирая… Да и без слов же понятно.

Тот новый комплект с доступом, который я так и не успела надеть, в столицу не приехал. Не знаю, где он. Я выбираю новый.

Не чувствую себя уверенной на все сто. Просто хочу.

Перешагнуть. Вспомнить. Ожить сильнее. Придать красок по-прежнему довольно тусклому миру.

Беру черное кружево. Поверх — пеньюар. Расплачиваясь, как ни странно, не волнуюсь совершенно, хотя для меня прежней это тоже был бы стресс. Мы друг-другу кто? Никто. Спать с ним — не меньший харам, чем курить. Вот и получается, что я учу своего ребенка порядочности, а сама…

А сама хочу жить. Вспомнила.

Айдар просил написать, когда освобожусь, но я пишу, только переступив порог квартиры.

Если он злится, то держит в себе. На мое: «Я уже дома», отвечает «Ок. Я за Сафие и тоже будем. Заказать что-то?». «Нет, я приготовлю».

Дочке — паровые котлеты с пюре. Нам с бывшим мужем — индюшачьи стейки и салат. Готовка меня отвлекает. Возможно, какое-то дело тоже работало бы скорее на накопление энергии, чем на растрачивание, но я пока не готова.

Встречаю их. Целую Сафичку. Вручаю маленький подарок за счет ее щедрого отца. Улыбаюсь. Глажу. Влюбляюсь заново в свою малышку. Медом по ушам разливается ее щебетание.

Они с Айдаром моют руки. Садятся за стол так же, как впервые, когда я встала. Дочка — к отцу на руки. И не объяснишь, что так ему сложно есть. Причем ни ей не объяснишь, ни ему.

Мою еду они уплетают за обе щеки. Тоже и она, и он. И одинаково. Во мне — пожар из непереживаемых чувств. Разрывает на клочки. Кусок в горло не лезет. Я ими отчаянно жадно любуюсь.

Когда Айдар ловит взгляд — пугаюсь. Смущаюсь. Упираюсь глазами в подостывшее мясо. Кладу кусочек в рот. Медленно жую.

— Как съездила? — продолжаю чувствовать на себе его внимание. Оно давит. Подчиняет. Затягивает. Дарит сразу и боль, и наслаждение.

Передергиваю плечами.

— Спасибо большое твоей помощнице за подсказку. Выбор в ТЦ был огромный. У нас такого и в помине нет… — Замолкаю. Он ждет продолжения. Волнение подскакивает пиком на несуществующей кардиограмме. — Ты по списанию, наверное, видел, что удачно… — Неловко шучу. Губы подергиваются. Айдар в ответ не улыбается.

Это напоминает мне наш первый брак. Я тогда тоже получила карту и право тратить с нее. Мне нравилось. Сейчас… Не очень.

— Я не проверял.

Нервно улыбаюсь еще раз. Колупаюсь в салате.

Не хочу ему язвить и ранить. Но в то же время хочу. Что со мной?

Глубоко вздыхаю, поднимаю глаза, собравшись. Тянет на дно омутов. Магнитом. Через стол. Через наше болото.

— Джинсы купила. Пару кофт. Тренч.

— Умница.

— Анне, а ты покажешь? — Взгляд слетает на Сафие, как только дочка спасает меня, подав голос. Ей я тоже улыбаюсь. Могу тепло. Искренне могу.

— Завтра надену, когда в сад тебя повезу, хорошо?

Малышка реагирует бурно. Глаза увеличиваются, она активно машет головой.

— Наша анне, как моделька! Правда, папа?

— Ешь пока, кызым.

Не даю Айдару ответить. Но Сафие меня слушается. Доедает ужин дочиста.

Я по выработавшейся уже нашей не семьей привычке убираю со стола, а Айдар берет на себя малышку.

Весь вечер они проводят вдвоем. Я включаюсь уже перед дочкиным сном. Мы с ней долго купаемся. В ванну напускаем уточек, пену, рыбок. Болтаем. Смеемся. Волосы сушим. Тугую косу плетем.

Сказку ей прочитать я прошу Айдара. Он, может быть, тоже чертовски устал на своей работе, я не знаю, но мне не отказывает. Сафику тоже.

Я прикрываю двери в детскую, которая раньше, кажется, была пространством лишенным функционального назначения, и несколько минут стою, прижавшись виском к стене. Слушаю.

Жить хочу. Очень хочу.

Отталкиваюсь и иду в свою спальню. Беру красивый пакет с шуршащей в нем оберточной тонкой бумагой и направляюсь в ванную.

Как когда-то давно… Скраб. Масло. Пинцет для оставшихся после курса лазерной эпиляции волосков.

Бесчисленное количество раз отброшенные ассоциации с моментами в прошлом, когда я так же собиралась к нему. По вызову.

Красные щеки и вылетающее из груди сердце, когда надеваю купленное развратное белье. Поправляю бретели. Смотрю на себя в зеркало…

Смотрю на себя в зеркало…

Смотрю на себя в зеркало…

Он уже наверняка закончил читать сказку. Скорее всего, либо занимается чем-то в гостиной, либо висит в телефоне в спальне, которую пришлось занять, отдав мне свою.

И по изначальному плану это все было просто. Сафие спит. Мне нужно одеться. Прийти. Отдаться.

В реальности… Я смотрю на в себя в зеркало и не двигаюсь.

Качает на волнах то смелости, то трусости. Уже не правильности и ошибок. Я поняла, что их не избежать. Но разучилась четко чувствовать свои желания в моменте. Не сейчас. Не из-за него. А давным-давно. Может меня этому и не учили-то толком.

Я всегда пыталась предугадывать чужие. Под них подстраиваться. Эта тактика привела к краху. А по-другому… Я пока не умею.

Слух улавливает стук в дальнюю, ведущую в спальню, дверь. Не знаю, он поймал мое настроение или просто хочет о чем-то поговорить. Оцепенение не проходит. Или я просто все так же не хочу решать.

Его присутствие даже за дверью будоражит. Кожу покалывает. Дыхание сбивается.

Слышу, что Айдар подходит к ванной. Я опускаю руки на пьедестал раковины. В зеркале вижу, как медленно открывает дверь. Эту — без стука.

Встречаемся глазами в отражении. Он серьезный. Я — бесчувственная.

Бывший муж в домашнем. На нем футболка и мягкие штаны. Короткие волосы поблескивают из-за воды. Не только дочку нашу уложил, и сам успел сходить в душ. Только вряд ли пришел ко мне отчитаться.