Моя воля сильна...

В квадратном школьном дворе собрались заинтересованные лица. Впервые Тсуна увидела Девятого босса в живую, с близкого расстояния. Этакий добрый дедушка с пышными усами и ласковым взглядом. Если не вспоминать, что он не убил, а заморозил собственного сына, обманывал его черти знает сколько лет. И вообще, является боссом мафиозной семьи, а им не станешь за красивые глаза.

Он уже приезжал к ним, когда Даи было лет пять, проверял на пламя и все такое. Тсуна в то время смоталась к Директрисе, безвылазно тренировалась в школе, а мать сказала, что дочь уехала в специальный лагерь на каникулы.

Ей не хотелось встречаться с человеком, способным уловить тогда еще плохо контролируемое пламя Посмертной воли.

Емитсу занял свое место по праву сторону от босса Вонголы, впереди шеренги Хранителей. Как бы показывая, какую сторону и положение в обществе имеет. Даи прикусил губу и сжал кулаки. Тсунаеши стояла чуть позади и не могла поддержать его, пожать пальцы. Зато могла легонько погладить по спине. И плечи брата расправились, он расслабился.

Вария решила преподнести себя во всей красе. То есть сумасшествии. Начищенная униформа, дружелюбные оскалы, бряцание оружием и разнообразный смех. Ямамото беззаботно улыбался, Гокудера бледнел, краснел и с трудом сдерживался, чтобы не накричать не тех, кто претендует на титул его любимого Джудайме. Даи просто бледнел.

– Мусор!
– поприветствовал их коротко Занзас.

Рядом хмыкнул Реборн, сжал пальцы девушки. Тсуна чуть приподняла уголки губ.

С крыши спрыгнули девушки-близняшки в масках и с розовыми длинными волосами.

– Целью Конфликта колец является выявление достойного претендента на пост будущего босса мафиозной семьи Вонгола. Битва состоит из нескольких поединков, сражаться будут не только лидеры, но и их Хранители. Бой считается завершенным, когда один из соперников соединит обе половинки кольца. В конце побеждает та семья, у которой окажется больше колец. Вам все понятно?

– Это означает, что не обязательно убивать противника?
– поинтересовался Реборн.

И Тсуна в очередной раз восхитилась своим мужчиной - прямо с языка сорвал. И ей предстоит за это расплатиться. Ночью.

– Нет, - покачали головами Червелло.

– Мусор, мы не собираемся убивать мелкий мусор, - Занзас ощерился.
– Нам хватит и побрякушек с их шей.

Значит, сделка в силе, отряд предупрежден. Тсуна на короткий миг прикрыла глаза, давая понять, что услышала.

На лице Емитсу отразилось недовольство, а Даи... смотрел облегченно, с радостью.

Его и ребят не будут убивать в случае проигрыша, на кону не стоит их жизнь.

Значит, не обязательно рваться вперед, как говорил отец. Не обязательно становиться боссом мафии. Можно проиграть и уступить место Занзасу. Он все равно давно в этом мире вертится, знает, что да как.

Вонгола еще не подозревала, но судьба Конфликта уже была решена.

Игра началась!

В игру!

Открытое додзе под ярким голубым небом. Солнечные лучи падали на натертые до блеска деревянные полы, плясали зайчиками на поставленных в ряд возле стены деревянных луках, на туго натянутой тетиве. Пахло лимоном чистящего вещества и полиролью. А еще, совсем чуть-чуть, потертой кожей перчаток и нагрудников.

Тсунаеши повернулась все еще привычным движением, чувствуя, как волной облегает ее широкая форма лучников. Давненько она не занималась, не держала в руках лук и стрелы. И ведь не забыла. Пальцы помнят, тело - помнит. Ее разум помнит, как отринуть все наносное, напускное и сосредоточиться только на коротком полете стрелы к намеченной цели. Это позволяло очистить разум, избавиться от тревоги и волнений.

Запела тетива, отпущенная пальцами, и стрела со свистом пронеслась по воздуху, чтобы вонзиться прямо в центр мишени.

Your cruel device

Your blood, like ice

One look could kill

My pain, your thrill.

Вкрадчивое пение доносилось из положенного на веранду мобильного телефона. Затем резкий переход - и припев. Тсуне нравилось слушать такие песни, то медленные, неторопливые, но с резким скачком, чувственные и опасные. Это позволяло настроиться, подумать о чем-то своем, выплеснуть накопившиеся эмоции.

Подпевая, она одну за другой пускала стрелы в центр мишени, просто так, без церемоний кюдо. Просто, чтобы выпустить пар. Некоторые ради таких целей ходят в тир, чем лук и стрелы хуже? Она до предела напрягала руки, чувствуя, как начинают болеть натруженные плечевые мышцы. Но это только радовало. Значит, этой ночью она будет спать спокойно, а не прижиматься к Реборну в поисках успокоения.

Когда? Когда она успела так влюбиться? Когда он успел так измениться? По крайней мере, в ее глазах. Невыносимый, жестокий человек и киллер. И ее... любимый. Она знала, на что он способен. Знала, что может убить, не раздумывая. И верила, так глупо верила, что никогда не поднимет пистолет против нее.

Она узнала эти губы, эту ласку. Там, в будущем, она уже принимала ее от своего-не своего мужа. Узнала эти руки с длинными пальцами, что тогда закрывали ей глаза. Узнала нежный и болезненный укус в живот, которым сразу же пометил ее Реборн. На том самом месте, где краснел в свое время след мужа-из-будущего.

Она сходит с ума. Просто сходит с ума. Тсунаеши понимала, что не отдаст себя, не утратит себя, никогда и ни за что. Не позволит себе раствориться в ком-то, сохранит собственные интересы. Но в том-то и дело, что Реборн уже вошел в сферу ее интересов.

А она - в его. Интуиция Вонголы ясно говорила об этом.

А еще и Даи.... Завтра предстоит первое сражение. Сасагава против Луссурии. И кто это придумал? Как может мальчишка за неделю овладеть стилем, способным противостоять боевым навыкам профессионального убийцы? Что за бред!

Или это в ней говорит страх? За брата, за его товарищей и даже за упрямца Кею.

Очередная стрела не нашла свою цель, воткнулась в самый краешек щита. И Тсуна опустила руки, лицо приняло страдальческое выражение.

Burnin' deep inside my veins

It's poison

I don't wanna break these chains

Poison.

Последнее слово глубокий баритон подпел ей на ухо. Реборн обнял девушку за талию, сцепив пальцы в замок и прикусил мочку, тут же зализал, затем спустился на шею. Пара поцелуев, и он выпрямился, давая Саваде облокотиться на себя.

– Ты волнуешься, - констатировал он.