Моя жизнь

Но д-р Дев не падал духом. Он и добровольцы приложили все усилия, чтобы

навести в деревне идеальный порядок и чистоту. Они подметали дороги и дворы, чистили колодцы, наполняли водоемы чистой водой. Д-р Дев и его друзья

терпеливо убеждали крестьян также взяться за эту работу. В некоторых

деревнях пристыженные крестьяне взялись за работу, в других они даже стали

приводить в порядок дороги, чтобы я мог переезжать с места на место на

автомобиле. Наравне с такими проявлениями энтузиазма были, разумеется, и

примеры безразличного отношения к делу. Некоторые крестьяне открыто

высказывали отвращение к этой работе.

Нелишне будет напомнить здесь об одном случае, о котором я не раз упоминал

в своих выступлениях. Мы открыли школу в небольшой деревушке Бхитихарва.

Как-то раз мне пришлось побывать в соседней деревне. Там я увидел грязно

одетых женщин. Я попросил жену узнать, почему они не стирают одежды. Она

поговорила с женщинами. Одна из крестьянок взяла ее за руку и привела в свою

хижину.

– Посмотрите, - сказала она, - у меня нет ни сундука, ни ящика с другой

одеждой. Надетое на мне сари - мое единственное платье. Как же я могу его

стирать? Пусть махатмаджи даст мне другое сари, и тогда я обещаю ежедневно

мыться и менять одежду.

Хижина эта была не исключением, а типичным явлением для многих деревень в

Индии. У сельского населения в Индии, как правило, нет никакой мебели, а

часто даже и смены одежды. У многих нет ничего, кроме тряпки, которой они

прикрывают свой срам.

Сообщу еще об одном факте. В Чампаране было много бамбука и травы. Хижина, в которой помещалась школа в Бхитихарве, была построена из этих материалов.

Кто-то - возможно, из числа слуг соседнего плантатора - однажды ночью поджег

ее. Строить ее снова из бамбука и травы было бы неразумно. Школа эта

находилась в ведении адвоката Сомана и Кастурбай. Соман решил построить дома

из пакка. Многих заразил его энтузиазм, и вскоре кирпичный дом был готов.

Теперь можно было не опасаться, что дом сожгут.

Своими школами, санитарной и медицинской помощью добровольцы завоевали

доверие и уважение деревенского населения и получили возможность оказывать

на него благотворное влияние.

Но должен с сожалением отметить, что мои надежды сделать эту созидательную

работу постоянной не осуществились. Добровольцы приехали на короткий срок, новых работников со стороны я привлечь не смог, не удалось привлечь и

постоянных платных сотрудников из самого Бихара. Закончив дела в Чампаране, я должен был его покинуть, так как меня ждала работа в другом месте. Однако

несколько месяцев, проведенных нами в Чампаране, произвели такой большой

сдвиг, что следы его в той или иной форме можно видеть и сейчас.

XIX. КОГДА ГУБЕРНАТОР ХОРОШИЙ

Одновременно с общественно полезной работой, описанной в предыдущих

главах, подвигалась вперед и моя работа по сбору жалоб от райятов. Ко мне

поступали тысячи заявлений, что не могло не произвести впечатления. С ростом

числа райятов, приходивших с жалобами, росла и ярость плантаторов, которые

пустили в ход все, чтобы помешать обследованию.

Однажды я получил от бихарского правительства письмо следующего

содержания: "Ваше обследование длится слишком долго. Не пора ли положить ему

конец, а вам уехать из Бихара?". Письмо было составлено в вежливой форме, но

смысл его был именно таков.

В ответ я написал, что обследование далеко еще не завершено и что до тех

пор, пока оно не повлечет за собой улучшения положения населения Бихара, я

не намерен уезжать, и добавил, что прекращу обследование лишь тогда, когда

правительство признает требования райятов справедливыми и удовлетворит их.

Возможен и другой путь: признать, что дело райятов - prima facie (*) для

официального обследования, которое должно быть проведено незамедлительно.

(* Главное, первостепенное дело (латин.). *)

Губернатор провинции сэр Эдвард Гейт предложил мне повидаться с ним. Он

выразил желание назначить комиссию для официального обследования и пригласил

меня быть членом этой комиссии. Я осведомился об именах остальных членов и, посоветовавшись со своими сотрудниками, принял это приглашение с условием, что во время обследования я смогу совещаться со своими сотрудниками. А

правительство должно признать, что, и будучи членом комиссии, я могу

по-прежнему защищать райятов. Если же я сочту официальное обследование

неудовлетворительным, за мной должно сохраниться право давать райятам советы

и руководить их действиями.

Сэр Эдвард Гейт признал мои условия справедливыми и объявил о начале

обследования. Ныне покойный сэр Фрэнк Слай был назначен председателем

комиссии по обследованию.

Комиссия высказалась в пользу райятов и в своем отчете рекомендовала, чтобы плантаторы вернули часть поборов, признанных комиссией незаконными, и

чтобы система тинкатия была отменена в законодательном порядке.

Сэру Эдварду Гейту принадлежит большая заслуга в составлении единогласно

утвержденного членами комиссии отчета и проведении аграрного билля в

соответствии с рекомендациями комиссии. Если бы он не занял такой твердой

позиции и не действовал со свойственным ему большим тактом, отчет не приняли

бы единогласно, а аграрный закон не был бы одобрен. Плантаторы обладали

огромным влиянием. Они оказали бешеное противодействие законопроекту. Но сэр

Эдвард Гейт оставался непреклонным до конца и выполнил рекомендации комиссии

полностью.

Таким образом, система тинкатия, просуществовавшая около ста лет, была

отменена, а с ее отменой пришел конец и господству плантаторов. Райяты, которые всегда были принижены, немного оправились, и ложное убеждение, что

пятно индиго нельзя отмыть, рассеялось.

Я намеревался продолжать эту созидательную деятельность еще несколько лет: открывать школы и все глубже проникать в деревню. Почва для этого была