Моя жизнь

столом и смеялся над тем, что я упорно отказывался от мяса. Когда мы были в

Красном море, он дружески сказал мне:

– Сейчас это хорошо, но в Бискайском заливе вы откажетесь от своего

упорства. А в Англии так холодно, что совершенно невозможно жить без мяса.

– Но я слыхал, что и там есть люди, которые могут обходиться без мяса!

– Поверьте мне, что это сказки. Насколько мне известно, там нет ни одного

человека, который не ел бы мяса. Ведь я не убеждаю вас пить вино, хотя сам

пью. Но я считаю, что вы будете есть мясо, так как не сможете жить без него.

– Благодарю вас за совет, но я торжественно обещал моей матери не

дотрагиваться до мяса, и я даже думать об этом не смею. Если там невозможно

обойтись без мяса, я лучше вернусь в Индию, но не буду есть мяса только ради

того, чтобы остаться там.

Мы вошли в Бискайский залив, но я не почувствовал необходимости ни в мясе, ни в вине. Мне посоветовали запастись справкой, что я не ем мяса. Я попросил

знакомого англичанина выдать мне такое удостоверение. Он охотно согласился, и я хранил его некоторое время. Но, когда я узнал, что можно получить такую

справку и преспокойно есть мясо, она утратила для меня всякое значение. Если

не поверят моему слову, на что мне такое удостоверение?

В Саутхемптон мы прибыли, помнится, в субботу. На пароходе я ходил все

время в черном костюме, а белую фланелевую пару, которую мне дали друзья, приберегал ко дню прибытия. Я считал, что белое мне больше всего к лицу, и

сошел на берег в белом фланелевом костюме. Был уже конец сентября, и в белом

костюме оказался я один. Присмотревшись, как поступали другие, я оставил

агенту Гриндлея и К° весь свой багаж вместе с ключами.

У меня было четыре рекомендательных письма: к д-ру П. Дж. Мехта, к

адвокату Далпатраму Шукла, к принцу Ранджитсинджи и к Дадабхаю Наороджи. Еще

на пароходе нам посоветовали остановиться в Лондоне в отеле "Виктория". Мы с

Мазмударом направились туда, причем я сгорал от стыда за свой белый костюм.

В отеле мне сказали, что багаж из Гриндлея мне доставят только на следующий

день, так как мы приехали в Лондон в воскресенье. Я был в отчаянии.

Доктор Мехта, которому я телеграфировал из Саутхемптона, зашел в день

приезда в восемь часов вечера. Он очень сердечно поздоровался со мной, но

при виде моего фланелевого костюма улыбнулся. Во время разговора я случайно

взял его цилиндр и, желая узнать, насколько он гладок, осторожно провел

рукой против ворса. Доктор Мехта несколько раздраженно остановил меня. Это

было предупреждением на будущее и первым уроком европейского этикета, который доктор Мехта преподал мне в шутливой форме.

– Никогда не трогайте чужих вещей, - сказал он.
– Не задавайте, как это

делается в Индии, при первом же знакомстве бесчисленных вопросов; не

говорите громко; не обращайтесь ни к кому со словом "сэр", как мы это делаем

в Индии; здесь так обращаются только слуги к хозяину.

И так далее и так далее... Он сказал мне также, что в отеле жизнь очень

дорога, и посоветовал устроиться частным образом в какой-нибудь семье. Мы

отложили решение этого вопроса до понедельника.

Вакил Мазмудар также находил, что жить в отеле неудобно и к тому же очень

дорого. В пути он подружился с одним синдхом с острова Мальты. Тот был в

Лондоне не первый раз и предложил найти нам комнаты. Мы согласились и в

понедельник, получив багаж и заплатив по счету в отеле, переехали в комнаты, которые нам подыскал наш знакомый. Помню, что пребывание в отеле обошлось

мне в три фунта стерлингов, что страшно поразило меня, причем я буквально

голодал. Все мне казалось невкусным, а когда не нравившееся блюдо я заменял

другим, мне все равно приходилось платить за оба. Фактически же я питался

продуктами, привезенными с собой из Бомбея.

Мне было не по себе и в новом помещении. Я все время думал о доме, о

родине. Я тосковал по материнской любви. По ночам слезы текли по моим щекам, а воспоминания о доме не давали заснуть. Мне не с кем было разделить мое

горе. А если бы и было с кем, какая от этого польза? Я не знал средства, которое смягчило бы мои страдания. Все было чужое: народ, его обычаи и даже

дома. Я совершенно не знал английского этикета и все время должен был

держаться настороже. А мой обет вегетарианства причинял мне еще большие

неудобства. Те блюда, которые я мог есть, были пресны и безвкусны. Я

очутился между Сциллой и Харибдой. Англия была мне не по нутру. Но о том, чтобы вернуться в Индию, не могло быть и речи. "Раз ты сюда приехал, то

должен пробыть положенные три года", - подсказывал мне внутренний голос.

XIV. МОЙ ВЫБОР

В понедельник д-р Мехта приехал ко мне в отель "Виктория". Узнав там мой

новый адрес, он тотчас же разыскал меня. По собственной глупости я умудрился

получить раздражение кожи. На пароходе мы умывались морской водой, в которой

мыло не растворяется, но я пользовался мылом, считая это признаком

цивилизации. От этого кожа не только не очищалась, а наоборот, загрязнялась

еще больше, и у меня образовались лишаи. Я показал их д-ру Мехта, и он велел

промыть кожу уксусной кислотой. Кислота жгла, и я плакал от боли. Д-р Мехта

осмотрел мою комнату, обстановку и неодобрительно покачал головой.

– Это помещение не годится, - сказал он.
– Мы приезжаем в Англию не

столько для того, чтобы учиться, сколько для того, чтобы знакомиться с

английскими нравами и обычаями. Поэтому вы должны поселиться в английской

семье. А пока поживите некоторое время у моих друзей и кое-чему поучитесь.