Моя жизнь

приверженца истины. Склонность к преувеличению, замалчиванию или искажению

истины, сознательно или бессознательно, - естественная слабость человека, молчание же необходимо для того, чтобы побороть эту слабость. Речь человека

немногословного вряд ли будет лишена смысла: ведь он взвешивает каждое

слово. Очень многие люди не воздержанны в речи. Не было еще ни одного

собрания, на котором председателя не осаждали бы записочками с просьбами

предоставить слово. А когда такая просьба удовлетворяется, оратор обычно

превышает регламент, просит дополнительное время, а иногда продолжает

говорить и без разрешения. Подобные выступления вряд ли приносят пользу

миру. Это, как правило, пустая трата времени. Моя застенчивость, в

действительности, - мой щит и прикрытие. Она дает мне возможность расти. Она

помогает мне распознавать истину.

XIX. ЗАРАЗА ЛЖИ

Сорок лет назад (*) в Англии было сравнительно мало студентов-индийцев. Те

из них, кто был женат, обычно скрывали это. Учащиеся школ и студенты

колледжей в Англии - холостяки, так как считается, что ученье невозможно

совместить с жизнью женатого человека. В доброе старое время и у нас

существовала такая же традиция - учащийся обязательно был брахмачария. А

сейчас заключаются браки между детьми, что совершенно немыслимо в Англии.

Поэтому индийские студенты стеснялись признаваться, что они женаты. Была и

другая причина для притворства. Если бы стало известно, что они женаты, то в

семьях, в которых они жили, им нельзя было бы флиртовать. Флирт этот был

более или менее невинным. Родители даже поощряли его, и такого рода общение

между молодыми мужчинами и женщинами, пожалуй, необходимо в Англии, так как

здесь каждый молодой человек сам выбирает себе супругу. Однако когда

индийские юноши, приехавшие в Англию, втягивались в эти взаимоотношения, совершенно естественные для английской молодежи, результат часто оказывался

для них плачевным. Я видел, как наши юноши, подвергаясь соблазну, избирали

жизнь, полную лжи, ради приятельских отношений, которые для английской

молодежи были вполне невинны, но совершенно нежелательны для нашей. Я также

не избежал этого вредного влияния. Без всяких колебаний я выдал себя за

холостого, хотя имел жену и сына. Однако счастливее от такого притворства я

не стал. Только скрытность и молчаливость не позволяли мне зайти слишком

далеко. Если бы я не скрыл, что женат, ни одна девушка не стала бы со мной

разговаривать и никуда не пошла бы со мной.

(* Автор имеет в виду 80-е годы прошлого века. *)

Трусостью я отличался не меньшей, чем скрытностью. В семьях, подобно той, в которой я стал жить в Вентноре, существовал обычай, чтобы дочь хозяйки

приглашала на прогулку жильцов. Однажды дочь моей хозяйки пригласила меня на

прогулку по живописным холмам в окрестностях Вентнора. Я был неплохой ходок, но спутница моя ходила быстрее меня. Она тащила меня за собой, без умолку

болтая всю дорогу. В ответ я только лепетал "да" или "нет" и в лучшем случае

"да, очень красиво". Она летела вперед, как птица, а я, идя сзади, все

думал, когда же мы вернемся домой. Наконец, мы взобрались на вершину холма.

Но как теперь спуститься? Прыткая двадцатипятилетняя леди, несмотря на

высокие каблуки, стрелой помчалась вниз, а я позорно пополз за нею. Она

стояла внизу и, улыбаясь, подбадривала меня и предлагала прийти на помощь.

Как я мог быть таким трусливым? Наконец, с огромным трудом, иногда на

четвереньках, я сполз вниз. Она весело приветствовала меня возгласом

"браво!" и стыдила, как только могла.

Но не всегда мне удавалось остаться невредимым. Ибо бог хотел избавить

меня от заразы лжи. Однажды я отправился в Брайтон, в такой же курортный

городок, как и Вентнор. Это случилось еще до поездки в Вентнор. Здесь в

отеле я познакомился с пожилой женщиной, вдовой, располагавшей небольшими

средствами. То был первый год моего пребывания в Англии. Меню в столовой

было написано по-французски, и я ничего не мог понять. Я сел за столик

вместе с пожилой дамой. Она догадалась, что я иностранец и ничего не

понимаю, и тотчас пришла мне на помощь.

– Вы, должно быть, иностранец и не знаете, что делать?
– спросила она.
–

Почему вы ничего не заказали?

Когда она ко мне обратилась, я просматривал меню и собирался расспросить

официанта о блюдах. Я поблагодарил ее и, объяснив свои затруднения, сказал, что не знаю, какие блюда здесь вегетарианские, так как не понимаю

по-французски.

– Я помогу вам, - сказала она.
– Сейчас все объясню и скажу, что вы можете

есть.

Я с благодарностью воспользовался ее помощью. Так началось знакомство, которое перешло в дружбу, продолжавшуюся все время моего пребывания в

Англии, а также и после моего отъезда. Дама дала мне свой лондонский адрес и

пригласила обедать у нее по воскресеньям. Я получал приглашения и в

торжественных случаях. Она старалась помочь мне преодолеть застенчивость, знакомя с молодыми женщинами и втягивая в разговор с ними. Мне особенно

запомнились беседы с одной из девушек, которая жила у моей знакомой. Очень

часто мы оставались вдвоем.

Вначале я чувствовал себя неловко: не мог начать разговора, не умел

принять участия в шутках. Она научила меня этому. Я стал с нетерпением

ожидать воскресных дней, так как мне нравилось беседовать с этой девушкой.

Старая леди расставляла свои сети все шире. Она интересовалась нашими

встречами. Возможно, у нее были свои планы в отношении нас.

Я был в затруднении. "Лучше бы я с самого начала сказал старой леди, что

женат, - думал я, - тогда она не старалась бы нас поженить. Но исправиться