Мозг отправьте по адресу...

Наконец, М. в творческой деятельности и в личной жизни равно присущи бурная, бьющая через край, темпераментность, высокое жизненное напряжение, способность увлекаться до самозабвения и отдаваться целиком тому, что занимает сознание.

Таким, в общих чертах, вырисовывается перед нами В.В. Маяковский к кануну мировой войны: выпрямившимся во весь свой поэтический рост и с оформившимися качествами характера. После его первой встречи с Бурлюком прошло всего лишь два года.

О его внешнем облике в этот период времени дает представление следующая краткая сводка, составленная В.:

Долговязый, с большими глазами и крупным ртом, с отвислой челюстью и «взглядом охотника на мамонтов». «Варвар и герой нашей эпохи». «Прямой. Крепкий, ядреный дуб». Сменил черную куртку художника на желтую кофту. Огромный кумачовый платок вокруг шеи. Одно время – черный сюртук и цилиндр; черные перчатки и стэк. «По-футуристски» разрисованное лицо. Любимая поза на эстраде – засунутые в карманы жилета пальцы. Красивый, выразительный голос (бас). Свободная манера держаться. Привычки и образ жизни бульварные.

Вскоре после начала мировой войны М. уезжает из Москвы в Петроград. [234] Петроградский период знаменует собой дальнейший значительный сдвиг в творчестве и в личной жизни В.В. Здесь он знакомится с Максимом Горьким, [235] а также с Бриками, Осипом Максимовичем и Лилей Юрьевной, [236] с которыми у него вскоре устанавливаются особенно тесные взаимоотношения. Знакомство с Бриками имело большое влияние на всю последующую личную жизнь В.В., причиной чего явилось его чувство к Л.Ю. Брик. В творческой деятельности этот период характеризуется дальнейшим подъемом. В.В. дает ряд новых стихов и поэм («Человек», «Флейта-позвоночник», «Война и мир» [237] ), в которых находит свое отражение тупой кошмар военной обстановки того времени, как он преломляется сквозь призму художественного восприятия В.В.

234

Маяковский выехал в Петроград в январе 1915 г., с июля 1915 г. до начала 1919 г. жил там постоянно; потом возвратился в Москву.

235

Знакомство Маяковского с А.М. Горьким произошло в Мустамяках, где Горький отдыхал и работал и куда Маяковский приехал, чтобы увидеться с «классиком» (см.: Андреева М.Ф. Из воспоминаний // Маяковский в воспоминаниях современников. М., 1963. С. 114–118). По одним свидетельствам, это было осенью 1914 г., по другим – летом 1915 г.

236

Знакомство Маяковского с литератором Осипом Максимовичем Бриком (1888–1945) и его женой (с 1912 г.) Лилей Юрьевной Брик (урожд. Каган; 1891–1978) произошло в июле 1915 г.

237

«Человек» (1916; отд. изд. – М., 1918); «Война и мир» (1916; отд. изд. – П., 1917).

Творчество В.В., сохраняя в основном свои описанные выше характерные черты, несколько меняется в течение этого периода. Оно становится более углубленным и более сдержанным. После первоначального буйного разлива оно как бы начинает постепенно входить в свои берега.

Окружение В.В., после установления дружбы с Бриками, приобретает несколько более солидный характер, но в основном остается тем же. Квартира Бриков становится организующим центром футуристов; сюда переносится, с приездом В.В. в Петроград, штаб-квартира футуризма. При посредстве О.М. Брика В.В. удается продвинуть в печать свои произведения, что в то время было сопряжено с значительными трудностями. [238] Одновременно он сотрудничает в журнале «Сатирикон». [239]

238

Так, например, О.М. Бриком была издана в 1915 г. поэма Маяковского «Облако в штанах».

239

В журнале «Новый сатирикон» (1913–1918) Маяковский активно публиковал свои произведения в 1915–1917 гг.: «Гимн Судье», «Гимн Ученому», «Гимн Критику», «Вот так я сделался собакой» и мн. др.

Представляют интерес указания на увлечение В.В. работой в кино. В. Шкловский упоминает о том, что В.В. писал сценарии и сам выступал в качестве киноактера в роли Мартина Идена, названного им Иваном Новым. Снимался он также в сентиментальной вещи «Учительница рабочих» («Барышня и хулиган»). [240] Эти данные дополняют перед нами художественный облик

B. В., присоединяя к его одаренности в живописи и поэзии еще и актерское дарование. Отметим в связи с этим, что известный сценический элемент был всегда свойственен В.В. во время его выступлений с чтением своих произведений.

240

См.: ШКЛОВСКИЙ В.Б. Поиски оптимизма. М., 1931. С. 101. Имеются в виду фильмы 1918 г.: «Не для денег родившийся» (по роману Дж. Лондона 'Мартин Иден") и «Барышня и хулиган» (по повести итальянского писателя Эдмондо Де Амичиса «Учительница рабочих»), в которых Маяковский выступал как автор сценариев и исполнитель главных ролей.

В.В. призывается на военную службу. [241] При содействии М. Горького он получает назначение чертежником в автомобильную школу. О времени пребывания на военной службе он вспоминал впоследствии как о «паршивейшем». Отношение к империалистической бойне было у В.В. резко отрицательное. Поддавшись в первый момент объявления войны шовинистическому угару, он быстро осознает весь ее ужас. Однажды в поэтическом кафе «Бродячая собака» он выступил с возбудившими большой шум резкими антиимпериалистическими стихами. [242]

241

В сентябре 1915 г. Маяковский призывается на военную службу, которую проходит в Военно-автомобильной школе.

242

Имеется в виду скандальное выступление с чтением стихотворения «Вам!» 11 февраля 1915 г.

О бытовой стороне жизни В.В. в это время дают представление следующие отрывки из воспоминания C. Спасского:

Он жил в довольно просторной комнате, обставленной безразлично и просто. Комната имела вид временного пристанища, как и большинство жилищ Маяковского. Необходимая аккуратная мебель, безотносительная к хозяину. Ни книг, ни разложенных рукописей – этих признаков оседлого писательства. Но так и должно это выглядеть. Маяковский «писал» в голове. Готовые стихи переносились на бумагу. Это не значит, что он добывал их легко. Отбор слов, их пригонка друг к другу осуществлялись с необходимыми трудностями. Его фразы отрабатывались голосом, перетирались одна о другую, когда бродил он взад и вперед, невнятно бормоча про себя. Ритм стихов был ритмом его походки, толчками взмахивающих рук. И от такой неприкрепленности творчества к месту, времени, бумаге, столу Маяковский никогда не казался отдыхающим, свободным от своей жестокой повинности.

Он стоял перед наколотым на стену листом плотной бумаги. Он раскрашивал на ней какой-то ветвистый чертеж. Это входило в его военные обязанности: поставлять для отряда графики и диаграммы. Примеряясь и прикасаясь кистью к листу, Маяковский вел разговор.

Он выглядел возмужавшим и суровым. Пропала мальчишеская разбросанность движений. Он двигался на ограниченном пространстве, отступая и приближаясь к стене.

Одет он был на штатский лад – в серую рубашку без пиджака. Чтоб избегнуть назойливого козыряния, он разрешал себе такую вольность и на улицах. Но волосы сняты под машинку, и выступила крепкая лепка лица. Он разжевывал папиросу за папиросой, перекатывая их в углу рта.

Он внимательно принимал мой доклад о московских общих знакомых. Кто обнаружился из молодежи? Он проверял поэтические ряды. <… > В тот первый выход мы попали на Жуковскую к Брикам. – Вот, Спасского привел, – втолкнул меня Маяковский.

Две маленькие нарядные комнатки. Быстрый худенький Осип Максимович. Лиля Юрьевна, улыбающаяся огромными золотистыми глазами. Здесь единственное место в Питере, показавшееся мне тогда уютным. Может оттого, что и сам Маяковский становился тут домашним и мягким. Здесь он выглядел словно в отпуску от военных и поэтических обязательств. С трудом поворачиваясь среди мебели, он размещался по диванам и креслам. Его голос глухо журчал, невпопад внедряясь в беседу. Он пошучивал свойственным ему образом – громоздко, но неожиданно и смешно. Подсаживался к широкому бумажному листу, растянутому на стене, испещренному остротами и рисунками посетителей, и вносил в эту «стенгазету» очередной каламбур.

Здесь он обычно обедал. Здесь было его первое издательство. [243]

Во время пребывания В.В. в Петрограде им была совершена попытка к самоубийству на почве тяжелых переживаний личного характера. [244] Это обстоятельство указывает на то, что при бурности темперамента, интенсивности и глубине чувств и склонности к преувеличениям (гиперболизм) В.В. было свойственно, в известные моменты тяжелых личных обстоятельств, трагическое восприятие действительности, создававшее в его сознании впечатление неразрешимого конфликта. Способствовала этому и значительная общая неуравновешенность характера и импульсивность в поступках, стремление действовать сгоряча, под непосредственным влиянием момента.

243

СПАССКИЙ С. Встречи // Литературный современник. 1935. № 3. С. 215, 216.

244

Об этом инциденте см. в воспоминаниях Л.Ю. Брик: "В 16-м году рано утром меня разбудил телефонный звонок. Глухой тихий голос Маяковского: «Я стреляюсь, прощай, Лилик». Я крикнула: «Подожди меня», что-то накинула поверх халата, скатилась с лестницы, умоляла, гнала, била извозчика в спину. Маяковский открыл мне дверь, на столе лежал пистолет. Он сказал: «Стрелялся, осечка, второй раз не решился, ждал тебя». Мы пошли на Жуковскую, и он заставил меня играть с ним в гусарский преферанс. Мы резались бешено, он забивал меня темпераментом, обессиливал непрерывной декламацией Ахматовой: «Что сделал с тобой любимый, / Что сделал любимый твой». Цит. по: Катанян В.В. Лиля Брик, Владимир Маяковский и другие мужчины. М., 1998. С. 28–29.

Многие из лиц, близко знавших В.В. по этому и другим периодам его жизни, отмечают, что в моменты сильных душевных переживаний он часто думал и говорил о самоубийстве. Этот момент находит свое отражение и в его творчестве, что видно из следующих стихов.

А сердце рвется к выстрелу,а горло бредит бритвою…Дрожит душа.Меж льдов она,и ей из льдов не выйти! [245]

Эти указания делают более понятными моменты, способствовавшие происхождению последнего, окончившегося на этот раз трагически, покушения на самоубийство.

245

Из поэмы «Человек».