Мрачная Роща

– И о чем же?

– Неужто запамятовал о моем предложении? А я вполне серьезно тебя звал. Туго тут людям приходится. Сам видел, до чего дошло... Кстати, Владислав, а как тебе удалось вход в Инферно закрыть, да еще и запечатать его так ловко? Я к началу схватки не успел. Только когда уже все закончилось, ощутил возмущение потоков и поспешил сюда. Деяние, прямо скажу, божественного уровня. Причем, не из самых низких. Откроешь секрет? Да и в ауре твоей кое-какие изменения заметны. Прежде ничего такого не было. Неужели, в самом деле, правы те, кто утверждает, что люди Земли куколки Вершителей? А потому и наложен запрет на контакты с вашим миром на всех уровнях? Но ты так ничего и не ответил.

– Болгары шутят, что спорить с женщиной, то же самое, что пытаться переговорить радио без выключателя. Теперь я прибавил бы к ним и богов...

– К женщинам или к радио?
– не сразу понял намек Фрэвардин.
– А-а, это идиома... Анекдот. Или ты имеешь в виду, что я слишком много болтаю и не даю тебе даже слово вставить? Так на то есть множество причин. Должен же я как-то объяснить все происходящее с тобою за последние дни? Прямо, искренне и без обид. С расчетом на наше дальнейшее и плодотворное сотрудничество. Или в этом уже нет надобности? Ты и сам все понял?

– Что я понял, а чего нет, это мое личное де...

Борзеть и хамить в разговоре с богами вообще-то не рекомендуется, но меня как говорится, понесло. И кто знает, что я мог наговорить этому лощеному хлыщу, для которого облако хлорпикрина, словно мгла на зорьке, но воевать при этом он посылает других, если б не стартовала первая шутиха. С визгом, свистом, шипением. А вслед за первой ласточкой, заухало, захлопало, жахнуло, бабахнуло... Короче, веселье пошло стаями и косяками.

Эффектно. Ничего не скажешь. Особенно, если все оплачено и не лимитировано. Жаль, дневное небо не тот фон, контраста не хватает, но за неимением гербовой бумаги, пишут пальцем на песке...

* * *

– Я так понял, нам все же следует объясниться, - Фрэвардин шагнул ближе ко мне и распахнул над головой зонт. Тут же и заморосило. Приглушая звуки и сводя мой бунтарский порыв к минорности.

– Да, ну вас. Все начальство одинаковое. Хоть земное, хоть божественное. Правды не дождешься. В лучшем случае, глаза под лоб с намеком на вышестоящее руководство и таинственное хмыканье: 'Ну, ты же понимаешь'.

– Ничего странного. Разный уровень информированности. И пока объяснишь исполнителю все нюансы, уже и предпринимать что-то поздно будет. Я знаю, ты анекдоты любишь, так вот послушай, кажется в тему. Третьеклассник спрашивает у отца: 'Папа, а почему звезды с неба не падают?'. А тот отвечает: 'Ой, сына, это долго объяснять. Давай подождем до десятого класса, когда ты астрономию учить начнешь, вот тогда я тебе все за две минуты растолкую'.

– Смешно... Только я не в третьем классе, а ты не мой отец.

– Уверен?
– усмехнулся Фрэвардин.
– Я по поводу уровня образования?

– У нас бьют не по образованию, а по морде, - перефразировал я известный анекдот.

– Ладно, ладно не кипятись. Все дело в том, Влад, что этот мир не совсем настоящий. Понимаешь?

– Не-а, - честно помотал я головой.
– Не понимаю...

– Чего именно?

– Определения 'не совсем'. Настоящий и ненастоящий - то есть, вымышленный, я понимаю. А не совсем, звучит, как немножко беременная.

– Да ладно тебе, - поморщился Фрэвардин.
– Не цепляйся к словам. Ваши ученые иной раз такое определение или название придумают, что хоть стой, хоть падай. И никого это особенно не волнует. Кроме их оппонентов. В данном случае я имел в виду, что здешний мир, хоть и похож во всем на настоящий, на самом деле плод воображения. Но по закону больших чисел, он вышел из области эфемерности.

Я отвесил челюсть и максимально вытаращил глаза, привлекая внимания Фрэвардина.

– Ну, вот, а еще возмущался третьим классом. Дошкольное воспитание у вас, батенька. Максимум! Когда один разум придумывает что-то, то на выходе получается объект с исчезающее малым значением вероятности его воплощения, но все же не нулевым. А если то же самое представят себе несколько тысяч? Миллионов? Миллиардов? Из года в год, поколение за поколением? Естественно, до уровня созданного Творцом этим поделкам не подняться никогда, но и зону эфемерности они покидают с полным на то основанием. Соображаешь?

– В общих чертах... Ты намекаешь, что данный мир не был создан в процессе божественного творения вселенной, а является изделием некой очень большой группы единомышленников. Так?

– Совершенно верно. А если быть предельно точным, то мы с тобой имеем честь находиться в Раю.

– Где?!

Теперь изображать ничего не пришлось. Челюсть отвисла, глаза вскарабкались к бровям. Одновременно я непроизвольно попытался осмотреться. Не, ну надо же! Как, оказывается, дурят нашего брата!

'Внутре у срендивекового рыцаря наши опилки!'

– А где ангелы с арфами? Кущи? Сонмы праведников, распевающих псалмы? И как ее...
– эта самая, благодать?..

– Это ты сейчас о чем?
– Фрэвардин видимо попытался спародировать мою мимику, но не так качественно. Чтоб научиться придавать лицу очумело выражение, надо хотя бы срочную отслужить... Или на 'скорой помощи' поработать.
– А-а-а, понял. У тебя же мысли столь маневренны, как трамвай. И слово Рай вызывает одну единственную и устойчивую ассоциацию. Кстати, что только подтверждает мое объяснение о создании вымышленных миров. Ни ты сам, ни твои родители во Христа давно уже не верите, по-настоящему. А догмы христианства все равно приемлете. Да, мы находимся в Раю. Только не иудейско-христианском Царствии небесном, а том месте, куда после смерти попадают праведные, по их меркам, души гоблинов...

– Ты хочешь сказать, что все это безобразие, - я сделал широкий круговой жест.
– Рай? Пусть и в Гоблиновской озвучке...

– Почему безобразие?
– вроде как обиделся Фрэвардин.
– Просто у каждого свое представление, о загробной жизни. Тебя же не удивляет, что Валгалла или Края вечной охоты ничем не походят на Эдем или другие парадизы и ирии? Вот и гоблины, в меру своей фантазии, придумали себе мир, где они доминирующая раса. И пока Инферно сюда не пробило туннель, все как раз согласно их представлениям и происходило. Люди добровольно-принудительно платят им дань, а все прочие расы по-добрососедски инертны или дружественны.