Мрачные ноты

Старик пробивает покупку, поджав губы, отказываясь говорить.

Айвори появляется из задней комнаты с подносом еды и ставит на прилавок одноразовое блюдо с лапшой и какой-то второсортной выпечкой.

— Я... хм... — Она смотрит на подгоревшие края. — Спалила его? Или, может быть... — Тычет пальцем, заставляя рыхлое тесто оседать внутри. Ее щеки вспыхивают. — Лучше буду делать то, что у меня получается.

Получать шлепки по заднице и играть на пианино? Или даже, получать их во время фортепианной игры?

Она смотрит на Стоджи, в руке которого моя карта, и встречает мой взгляд.

— Что вы купили?

Взглядом я намекаю ей, что её это не касается.

— Ты уже пообедала?

Она отрицательно качает головой.

— Собирай свои вещи и присоединяйся ко мне.

— О, я... — Она ловит мой нетерпеливый взгляд и потирает затылок. — Окей.

Как только она уходит, я поворачиваюсь к Стоджи.

— Как оплачиваются её счета?

— Думаю, она сама покрывает большую её часть. — Он настороженно смотрит на меня. — Я нанимаю Айвори летом, чтобы помочь ей с этим.

— А когда она учится в школе?

Он кладёт квитанцию и ручку на прилавок, почесывая щетинистую щеку.

— Я не знаю.

Противоречие в его темных глазах подтверждает, что она не разделяет с ним этих подробностей, но...

— Она может не рассказывать вам об этом, но вы сами знаете.

Он возвращает мою карточку. Я сжимаю ее, но он не отпускает, сосредоточившись на прямоугольном пластике, соединяющем наши руки. Затем Стоджи отпускает руку и поднимает глаза.

— Ты тоже знаешь об этом.

Поклонники, сталкеры и остальные придурки. Мужчины с деньгами и аморальными потребностями заманивают в ловушку красивую молодую девушку?

Я чувствую, как мышцы стягивают и сжимают мою шею, как гнев кипит внутри меня.

— Я не покупал это пианино, чтобы...

— Я знаю. Вот почему я продал его тебе, и почему я никогда не скажу ей, что это ты купил его, даже если она спросит. — Он наклоняется ближе, упираясь руками в прилавок. — Она ничего тебе не должна.

— Доверяете вы мне или нет, я беспокоюсь о ее благополучии и семейной жизни. — Я подписываю квитанцию и пишу наверху свой номер телефона. — Позвоните мне, если возникнет что-нибудь подозрительное.

Айвори возвращается с переполненной сумкой в руках. Я пытаюсь снять с нее тяжесть, но она качает головой.

— Я вернусь вечером. — Она кладёт сумку позади прилавка и прощается со Стоджи.

Держа дверь для нее открытой, я бросаю взгляд в сторону старика.

— Было приятно познакомиться.

Он кивает головой, поджимая губы.

Да. У него есть все основания не доверять мне. Даже я не доверяю самому себе.

Глава 17

АЙВОРИ

— Насколько хорош продуктовый магазин, что находится по соседству? — Мистер Марсо придерживает дверь, когда я выхожу за ним из магазина Стоджи.

— Самые лучшие сэндвичи только в Новом Орлеане. — В животе порхают бабочки. Из-за еды. Не потому что я иду обедать с мистером Марсо.

Вместо того чтобы повернуть в сторону гастронома, он подходит к обочине и отпирает пассажирскую дверь огромной блестящей черной машины.

— Будь здесь, а я схожу, прихвачу нам обед.

Я держусь за приоткрытую дверцу GTO. Древесный декор в стиле семидесяты-х годов, черный виниловый интерьер. Внутренне удивляюсь, почему он ездит на такой старой машине.

— Мы не будем там обедать?

Он снимает «авиаторы» с выреза футболки и надевает их.

— Нет.

Внутри меня все тает. От жары и ослепительного солнца? Определенно по этой причине.

Я опускаюсь в сиденье, пока он заводит двигатель и включает кондиционер.

Любуюсь походкой мистера Марсо, когда он длинными и плавными шагами направляется в сторону гастронома, потому что, господи Иисусе, я никогда не представляла его в чем-либо, кроме галстука, жилета и застегнутой рубашки с закатанными по локти рукавами. Но он носит синие джинсы, которые так прекрасно на нем сидят. Определенно, джинсовая ткань была придумана специально для него. Она обхватывает его задницу и растягивается по бедрам, когда он удлиняет походку. Тонкая серая футболка обтягивает мышцы спины и плеч, рукава напрягаются в районе бицепсов, как у моделей из фитнес-журналов.

Мне больше по душе его обычная одежда. Она безопаснее, как будто выступает профессиональным барьером, напоминающим о том, что в первую очередь он мой учитель.

Когда он заходит в магазин, я переключаю свое внимание на его машину. В салоне слышен гул двигателя и чувствуется дым выхлопных газов от сгоревшего масла. Запах теплой корицы доносится из пачки жевательной резинки, которая плавится на солнце на приборной панели. Подо мной жесткое сиденье, вибрирующее от силы мотора. Серебристые кнопки старого радио и вокал Аксела Роуз, звучащий из динамиков. Все это настолько своеобразное, мужественное и увлекательное. Так характерно для него.

Это кажется нереальным — сидеть здесь. В его личном пространстве. По собственной воле.

Это просто обед.

С учителем. В субботний день.

Я вытираю липкие ладони о бедра, жалея, что не надела что-нибудь получше. И менее вызывающее.

Почему он здесь? В моем районе? Никто из ЛеМойн не отважится войти в мой мир. Как будто бедность может запятнать их дорогие туфли или что-то в этом роде. И все же он здесь. Чего он хочет?

К тому времени, когда мистер Марсо возвращается, мои нервы на пределе.

— Куда мы направляемся? — спрашиваю я.

— Прямо по улице. — Он крепко сжимает руль и сливается с движением, уверенно и медленно, будто это его дорога и время всего мира принадлежит ему.

Через минуту он въезжает в парк Луи Армстронга и кладёт солнечные очки в подстаканник. Мы немного прогуливаемся пешком до тенистой скамейки в парке, где садимся бок о бок и сосредотачиваемся на своих бутербродах. Толстый хлеб с куском мяса и сыра, едва удаётся удержать двумя руками.

Я не в силах съесть свой сэндвичи, оттого что у меня болит живот. Поэтому сворачиваю объедки, вытираю рот салфеткой и смотрю на пруд с зеленоватыми утками.

— О чем вы говорили со Стоджи?

— О тебе.

Может, мне стоило удивиться его честности, но это не так. Теперь я завишу от этой черты. Если бы я могла сделать то же самое. Я хочу обо всем рассказать ему. Но он сразу же доложит обо мне. Почему до сих пор не сделал этого?

Мистер Марсо откусывает, и я незаметно изучаю, как двигается мужская челюсть, когда он жуёт. Странно наблюдать, как человек ест. Я никогда этого не делала раньше. Чувствую, будто вторгаюсь в его личную жизнь.