Мрачные ноты

Айвори так и не идет на то, чтобы присоединиться к нам за столом, продолжая подпирать своей задницей стойку. На протяжении всего повествования Деб, на ее лице мелькает то шок, то отвращение, сменяющие друг друга, но враждебность во взгляде все так же при ней.

Деб же, кажется, абсолютно ничего не замечает, будучи всецело поглощенной мной.

— Для старика он еще очень ничего. — Она подмигивает мне. — Но явно не ровня тебе.

— Хватит. — Айвори бросается к нам, ударяя ладонью по столешнице, а другой рукой неистова тыча в Деб. — Что у вас с ней?

Бросив взгляд на свое запястье, я отмечаю, что на мне нет часов. Но я уверен, что еще довольно рано, и у меня предостаточно времени до концерта, чтобы наказать Айвори как подобает.

Игнорируя выпад, я встаю из-за стола.

— Спасибо, Деб, что довела начатое до конца.

Она также поднимается с места, бросает взгляд на Айвори, затем снова на меня.

— Значит, теперь ты с ней? — говорит она, не скрывая разочарования.

— Да. — Мое будущее связано только с одной девушкой, и она нуждается в хорошей порке. — Я провожу тебя.

Испепеляющий взгляд Айвори преследует нас, пока мы не скрываемся за углом. Пожелав всего самого наилучшего, я прощаюсь с Деб, с облегчением закрываю за ней дверь и спешу обратно на кухню.

Айвори расхаживает туда-сюда возле стола, уперев руки в бока.

— У тебя был с ней секс. Тут все видно невооруженным глазом. Но что между вами сейчас? Почему она продолжает выполнять твои поручения? — В ее голосе проскальзывают нотки одержимости, шаги становятся все резче, пока она накручивает круги по кухне. — Все ясно. Она просто хочет тебя. Она настолько горячая штучка, что я даже удивлена, как ей удалось сдержаться, чтобы не вытащить твой член из штанов прямо здесь и не отсосать тебе...

— Айвори.

Мой приказной тон заставляет ее замолчать.

Сцепив пальцы за спиной, я даю ей несколько коротких, доходчивых приказов, подчеркивая все это строгим «Живо!»

На ее лице вспыхивает румянец, разливаясь по шее к груди, и у меня нет сомнений, что этот жар следует дальше вниз, обжигая ее между ног, словно горячий, страстный поцелуй. Айвори жаждет того, что я ей обещаю, куда больше, чем страшится этого.

Она поспешно уходит с кухни, а я наливаю себе еще чашечку кофе.

Ее потребности, желания и страхи глубинны. Они спрятались в настолько потаенных уголках ее души, что она запросто могла бы заблудиться в темноте. Ей необходима веревка, не та, что привязывает ее к ужасному прошлому, а прочная, надежная, способная вывести ее к свету. Веревки могут лишить ее возможности двигаться, но я уверенно тяну их концы вперед.

И никогда не отпущу.

Шуберт трется у моих ног, когда я готовлю ему смачную порцию еды из остатков курицы, ухмыляясь от воспоминания о суровом тоне Айвори, бросающей фразу: «Только никаких остатков со стола, Эмерик!»

Усадив котяру к себе на колени, я позволяю ему таскать еду с тарелки, поставленной посреди стола. Это наша с Шубертов невинная тайна.

Пока он ест, я глажу его по спине и наслаждаюсь своим кофе. Как только мы оба заканчиваем, я бегу в душ и натягиваю на себя джинсы. Затем беру свой любимый ремень, кусок веревки и следую к Айвори, ожидающей меня в кабинете для занятия музыкой.

Обнаженная, склонившись над клавишами, она послушно кладет руки на крышку рядом с манжетами. Все в точности, как я приказал. Ее дерзость может разжечь во мне искру, но ее покорность — это чертов пожар.

Не теряя времени на слова, заковываю ее руки в манжеты и использую веревку для элементарного бондажа на ее груди. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, в которых любопытство мешается со злостью.

Как только убеждаюсь, что все веревки хорошенько завязаны, я стягиваю их, и Айвори прижимается к пианино так, что ее сиськи касаются клавиш.

Встав позади нее, я едва сдерживаю вулкан своего возбуждения, созерцая эротические виды, открывающиеся мне.

Дразнящими движениями провожу ремнем по ее идеально выпяченной заднице.

— Какие первые уроки я тебе преподал?

— Никакой лжи. Не подвергать сомнению твои методы. Не отводить взгляда, — выдавливает она из себя, прижимаясь щекой к поверхности пианино. Затем Айвори приподнимает голову, чтобы посмотреть на меня. — И не забывать высказать тебе, насколько ты придурок.

Я взмахиваю ремнем, и мой член болезненно пульсирует от свиста, с которым он разрезает воздух.

— Сейчас же извинись.

— Пошел ты. Таково мое правило, и оно непоколебимо. Что бы у тебя там ни было с этой девкой... — Ее подбородок вздрагивает, а в голосе слышится рычащее раздражение, — ты чистой воды придурок.

Я сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, и наношу очередной звенящий удар.

— Только что ты удвоила свое наказание. Может, расскажешь, о чем ты, черт возьми, думала, когда открыла дверь неизвестно кому?

— Я смотрела в окно предварительно. Мне она не встречалась раньше. Ни в школе, ни где бы...

— А ты точно уверена в этом? Неужели, ты знаешь в лицо родителей каждого из учеников?

Айвори зажмуривается и стонет.

— Нет.

— Выходит, ты облажалась.

— Да.

— Подвергая нас необоснованному риску, Айвори.

— Пусть будет так.

Она виляет бедрами.

Я снова позволяю ремню воспарить в воздухе, обрушиваясь чередой ударов на ягодицы Айвори, подобно игре на барабане. Каждый удар наполняет комнату ее стонами, складывающимися в единую мелодию.

Кода задница Айвори становится красной и пылает от жара, я склоняюсь над изгибами ее тела, крепко обнимая ее и позволяя почувствовать обжигающую страсть в моем дыхании. Мне доставляет удовольствие, как прерывисто она дышит, когда я скольжу губами по ее плечу, и как ее разгоряченные ягодицы прижимаются к моему закованному в джинсовую ткань члену, когда я крепко сжимаю ее связанную грудь.

Я одариваю ее ласками и поцелуями, пока наше дыхание не начинает звучать в унисон.

— Когда я впервые встретился с Деб летом, у нее имелись кое-какие финансовые проблемы. Я помог ей решить их в обмен на некоторые услуги. Наша связь с ней носила по большей части деловой, практичный характер, взаимовыгодный для нас обоих, — шепчу я, покусывая мочку уха Айвори и обжигая поцелуями ее шею. — Между нами не было никакой физической близости с тех пор, как начались занятия в школе.

Айвори кивает, мурлыча от моих ласк, а ее тело отзывается на мой шепот, трепеща под моими губами.