Мрачные ноты

Эмерик в дорогом костюме встает рядом со мной, сцепив руки за своей железной спиной. Все своим видом он источает власть.

Возможно, мой брат и схуднул, но он по-прежнему выше и крупнее, чем Эмерик. Если их столкновение перейдет в драку, есть риск, что Эмерик никогда больше не сможет играть на пианино.

Я продвигаюсь ближе к своему мужчине. Он тоже смещается, словно прикрывая меня собой, а затем застывает в уверенной стойке. Ему не меньше меня известно, насколько важно держать себя в руках в присутствии моего брата. Сейчас он должен делать вид, что просто следит за безопасностью на территории, а не защищает свою девушку.

Шеин окидывает его взглядом с головы до ног и агрессивно стряхивает пепел в нашу сторону.

— Так ты работаешь в школе Айвори? Типа препод, что ли?

Эмерик смотрит прямо на него.

— Мисс Уэстбрук, этот мужчина доставляет вам проблемы?

Моя задача — как мощно тщательнее подбирать слова. Напряженный взгляд Шейна, мечущийся между мной и Эмериком, буквально кричит мне о том, что мой брат пытается сообразить, с чего вдруг четыре месяца назад учитель из моей гребаной школы нарисовался в баре и врезал ему по лицу.

Я бросаю взгляд в сторону Эмерика, который все столь же невозмутим, а затем вновь на своего брата.

— Это мой брат. Он как раз собирался уходить.

Шеин ухмыляется.

— Сначала мне нужны ответы, сестренка. Допустим, я абсолютно не в курсе... С кем ты живешь? А также, почему этот чувак из школы, — он машет сигаретой в сторону Эмерика, — мать вашу, сломал мне чертов нос?

Эмерик не сводит глаз с Шеина, но остается безмолвным и невозмутимым. Его молчание выглядит слегка пугающим, но то, как он ведет себя сейчас, оправдано. Любое произнесенное слово может выдать истину. Молчание же хранит секреты. Но мой брат не собирается отступать, поэтому я беру на себя смелость ответить:

— Я остановилась у своей одноклассницы. — Я прикусываю губу. — У нее огромный особняк и нехилая коллекция автомобилей. — Киваю в сторону авто. — Станешь винить меня за то, что я променяла нашу дыру на жизнь в комфорте? В комфорте, Шеин. Без преувеличений.

Он скептически изучает меня.

— Никогда не думал, что ты настолько зависима от этого.

Конечно, нет. Но, черт возьми, я же не могу сказать ему правду.

— А куда ушла мама?

Шеин бросает окурок под ногу и растирает его ботинком по асфальту.

— Не знаю. — Он хмурится и вновь скользит взглядом от Эмерика ко мне. — Ее мобильник недоступен. Ни писем, ни звонков. Даже никакой гребаной прощальной записки.

Несмотря на то, что для мамы это не впервой, она всегда поддерживала связь с Шеином.

Я потираю ладони.

— Думаешь, у нее неприятности?

— Не-а. — Брат пожимает плечами, уставившись себе под ноги. — Просто она нашла что-то лучше, вот и все.

Что-то лучше семьи. В каком-то смысле я поступила также.

Наши взгляды пересекаются, и в это мгновение я вижу перед собой того самого мальчишку, каким я его знала еще до того, как он ушел служить в морскую пехоту. Брата, который провожал меня в школу, цеплял жвачку к моими волосам, изрисовывал похабными картинками мои нотные тетради. Сына, любящего своего отца так же сильно, как я. Сейчас, глядя друг на друга, мы оба чувствуем горький вкус потери нашего отца, матери и любви, которую когда-то разделяли.

Шеин отводит взгляд, разрывая связь, и проводит рукой по волосам.

— Кто-то до сих пор оплачивает все счета.

Я жду реакции Эмерика, но он все также собран и неподвижен, словно каменная глыба, хотя, несомненно, впитывает в себя каждое слово и, безусловно, готов в любое мгновение раскрыть наши отношения, если мой брат совершит какой-то неверный шаг.

— Я не могу оставить тебя без крыши над головой. Точно не сейчас.

Я безмолвно благодарю мужчину, стоящего рядом со мной за то, что взял на себя мои расходы, делая мою жизнь легче.

— Я вынужден уехать на неопределенный срок. — С угрюмым выражением и руками в карманах, Шеин делает шаг в нашу сторону. — Но я бы не хотел лишиться папиного дома.

— Куда это ты собрался? — интересуюсь я, будучи слегка сбитой с толку.

Мой брат протягивает руку и бесцеремонно убирает что-то с лацкана пиджака Эмерика.

Эмерик заметно напрягается и стискивает челюсть. У меня перехватывает дыхание.

Шеин сжимает между пальцами один из рыжих волосков Шуберта.

Ухмылка искажает его лицо.

— Раньше у меня тоже был кот. Вся одежда была в его гребаной шерсти. — Он выбрасывает волосок, и смотрит на меня, будучи уверенной, что я понимаю, о чем речь. — Я скучаю по нему.

Я нервно сглатываю комок, застывший в горле, и холодный пот выступает на моей коже. Он догадался. Боже, он, черт подери, все понял.

Мы снова встречаемся взглядом.

— Пошла ты. — Его голос звучит разочарованным. Шеин засовывает руки в карманы и разворачивается. — Желаю тебе всего хорошего по жизни.

Я все еще не решаюсь вздохнуть, пока наблюдаю, как его силуэт следует по дороге, растворяясь в сумраке улиц. По дороге, которая приведет его к автобусной остановке, и он отправится туда, куда собирался. Мне хочется верить, что там он забудет обо мне и о мужчине, который рядом со мной.

Тихий голос Эмерика выводит меня из оцепенения.

— Садись в машину.

Глава 41

ЭМЕРИК

Я регулирую темп, двигаюсь быстрее, интенсивнее, позволяя жару поглотить мои мышцы. Цифровой дисплей сигналит о почти тринадцати километрах. Еще пару километров до нормы. Но сегодня могу себе позволить пробежать меньше. На дворе суббота, и мне не терпится вернуться в постель к Айвори.

Я бы и не вылазил оттуда, если бы не мой внутренний будильник, который разбудил меня. А может, это был очередной кошмар. И бодрствуя, и спя, мне не по силам избавиться от чувства тревоги, словно это что-то хроническое.

Минуло уже пять дней с тех пор, как след Шейна Уэстбрука простыл. Он покинул парковку и все. Пропал. Отвезя Айвори домой, я еще долго патрулировал улицы в поисках его. Позже возложил эту задачу на своего частного детектива.

Дома его не было. У нас он тоже не появлялся, как и ни в одном из баров Трема, да и вообще где-либо в Новом Орлеане.

Он угрожал тем, что может разоблачить наши отношения с Айвори, но я беспрестанно задавался вопросом: зачем ему это? Ему нет в этом никакой выгоды. Ничего не светит, кроме возмездия. Зачем рубить сук, на котором сидишь? Кто будет оплачивать счета? По итогу он лишь лишится отцовского дома, который и стал поводом его нежданного визита. Ну, еще прощание с Айвори.

Так что пусть катится куда подальше. Ко всем чертям.

Стук моих кроссовок звучит в такт с моим дыханием, а все мои мысли устремлены к сегодняшнему вечеру. Торжественный вечер камерной музыки пройдет сегодня при полном аншлаге. Айвори на голову выше своих сверстников и слишком талантлива для концертов, которые играет сейчас.