Мрачный похититель

Ее щеки вспыхивают. — Доминик не… — ее голос затихает.

— Что? Он тебе всю жизнь нравился, Кэндис Риччи.

— Он не видит меня так, Тристан. Для него я младшая сестра, которой у вас, ребят, никогда не было. И это нормально, так и должно быть. Думаю, именно поэтому я здесь. Массимо нуждался во мне. Думаю, ты тоже. А Доминик… он тот, кто никогда не признается, что в ком-то нуждается, но именно о таких людях надо заботиться больше всего.

Я улыбаюсь, но беспокойство, которое наполняет ее глаза, привлекает мое внимание, и моя улыбка исчезает.

— Согласен.

— Тристан… Я не люблю переходить черту, но именно я в итоге вижу или чувствую слишком много. Может быть, я наблюдала за ним больше, чем следовало бы, из-за того, что я к нему чувствую. Но я думаю… я думаю, что с Домиником что-то происходит, — заявляет она, и мы просто смотрим друг на друга.

У меня такое чувство, что она говорит мне это, потому что догадалась, что я тоже это заметил.

— Что ты имеешь в виду?

Она не успевает ответить, входит Доминик, и когда он видит меня, его лицо озаряется улыбкой.

— Эй, знаешь что? — сияет он.

— Что? — спрашиваю я.

— Я закончил трекер. Мне потребовалось некоторое время, чтобы сделать что-то достаточно маленькое, чтобы работать, но я сделал его.

— Это здорово, — отвечаю я.

— Пойду проверю Массимо, — говорит Кэндис и уходит от нас. Я смотрю ей вслед, когда она уходит, а когда она оглядывается на меня, меня бесит, что я так и не успел закончить с ней разговор.

— Смотри, — говорит Доминик, приподнимая тонкую полоску.

Я беру полоску и смотрю на нее, потом смотрю на него. Этот парень не перестает меня удивлять.

— Похоже на невидимый пластырь, — размышляю я. Это что-то вроде маленькой точки в центре, которая, как я предполагаю, и есть само устройство.

— Это именно так, и оно улавливает любой разговор в радиусе одной мили, — объясняет он. — Устройство работает аналогично трекеру, в том смысле, что ты можешь привязать его к ее телефону, но я сделал так, чтобы ты мог настроиться на нее конкретно. Ты можешь прикрепить эту часть к уху и слышать все, управляя этим через тот же гаджет. Теперь ты можешь слышать и отслеживать ее.

Он протягивает мне наушник, и я беру его.

— Ого, черт возьми, Доминик. Ты сделал это. Я впечатлен. — Полагаю, теперь все зависит от меня.

— Да. Чем скорее ты сможешь ей это дать, тем лучше.

Тогда я посмотрю, смогу ли я попасть к ней домой сегодня вечером. Лучше всего использовать ее сумку, так что лучше положить устройство туда.

— Я уйду позже.

— Сегодня вечером? — он поднимает брови.

— Да. Это должно быть сегодня вечером. Кто знает, что принесет завтрашний день.

Доминик кивает.

Я сделал это.

Я в доме Изабеллы.

Не могу поверить, что я вошел. Было нелегко пройти мимо охраны снаружи. Мне пришлось пройти через задний двор соседа, чтобы попасть к ней, затем я спрятался у домика у бассейна, ожидая, пока охранник, охраняющий заднюю часть, обойдет дом и выйдет вперед. Когда он это сделал, я вошел через заднюю дверь. Это привело меня в гостиную, где я смог отключить систему безопасности.

Охранник внутри, с которым я чаще всего видел Изабеллу, был как гребаная гончая. Готовый к действию и настороже. Я едва проскочил мимо него, и думаю, если бы я был кем-то другим, я бы не смог этого сделать. Он начал смотреть по телевизору матч по борьбе, и это помогло заглушить любой звук, который я издавал, поднимаясь по широкой лестнице.

Я сейчас наверху, пытаюсь решить, какая из комнат принадлежит ей. Есть четыре двери в комнаты и ванная, которая выглядит так, будто в ней можно разместить спа. Дверь одной спальни открыта, и комната пуста. Итак, одна из трех с закрытыми дверями принадлежит ей. Вопрос в том, какая именно.

Я пробую самую дальнюю, но это не ее. Похоже на кладовку. Та, что рядом — гардеробная.

Инстинкт подводит меня к двери рядом с лестницей, и вот она лежит на кровати и крепко спит.

Я захожу внутрь и тихо закрываю дверь.

Чувствуя себя вором в ночи, я подхожу к ней и смотрю, как красавица спит. Она все еще прекрасна даже в своем глубоком сне.

Эти платиновые волосы рассыпаются вокруг нее, а ее мягкие пухлые губы заставят любого мужчину представить их вокруг его члена. Я не буду утверждать, что я чем-то отличаюсь. И я не буду отводить взгляд от огромных выпуклостей ее грудей или притворяться, что не замечаю отчетливых точек ее сосков, прижимающихся к ее шелковой сорочке.

Она красива… невероятно красива. Достаточно красива, чтобы отвлечь меня от того, кто она, и привлечь меня к тому, кто она есть.

Тот факт, что она женщина. Это определенно привлекло мое внимание с того момента, как я увидел ее фото. Я определенно не был застрахован от ее красоты или силы, которая убаюкивала меня, заставляя думать своим членом.

У нее такой мягкий, воздушный вид, что она могла бы соперничать с ангелами. Эта масса белых светлых волос на ее голове, как нимб, делает ее похожей на ангела.

Ангел…

Я почти мог посмеяться над собой. Посмотрите только, стою и смотрю на нее, как какой-то извращенец.

Я не должен так поступать. Это совершенно лишено смысла.

Обычно я за то, чтобы давать людям шанс, позволять им двигаться вперед и не судить по грехам их отцов.

Но не в этот раз. Она — исключение.

Мой проклятый разум и тело могут пытаться обмануть меня, заставляя думать о ее красоте и невинности, но сейчас не время поддаваться. Сейчас я должен сосредоточиться. С этой мыслью я поднимаю ее сумочку, лежащую на полу у кровати, и закрепляю устройство внутри подкладки. Оно полностью скрыто.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но замечаю цветок-оригами, который я ей подарил, на тумбочке. Он просто стоит рядом с журналом.

Она сохранила его.

Я смотрю на нее, потом перевожу взгляд с нее на цветок, и у меня снова возникает это чувство. Это человеческое чувство сентиментальности. Внезапно я задаюсь вопросом, смогу ли я действительно взять в плен невинную женщину. Думать об этом и делать это на самом деле — две разные вещи. Я был бы таким же ублюдком, каким был Мортимер, когда он забрал Алиссу.