Мрачный похититель

Он был чертовски мерзок. Он обращался с Изабеллой как с дерьмом весь день, и, должен признать, мне было трудно слушать и удерживаться от того, чтобы не подойти к нему и свернуть ему шею.

Ее потребность в перерыве ожидаема. Жаль, что это также открыло мне дверь, чтобы забрать ее.

Я опираюсь на перила ограждения, наблюдая за ней. Влечение убаюкивает меня, побуждая делать больше, чем просто смотреть, и я позволяю своему взгляду перемещаться от ее длинной, изящной шеи вниз к ее груди.

У меня возникает ощущение, что когда мой взгляд задерживается на ее совершенстве, она чувствует, что я наблюдаю. Поэтому я не удивлен, когда она оглядывается через плечо и ее глаза встречаются с моими.

Потребовалось несколько секунд, чтобы в ее красивых глазах сформировалось узнавание. Мы примерно в тридцати футах друг от друга, но я вижу, как в ее глазах появляется огонек, когда она смотрит на меня.

И тут я с полной ясностью вспоминаю, что я не застрахован от ее красоты. И я не застрахован от влечения.

Привлекательность в ее лучшем проявлении будоражит душу и побуждает исследовать. Она побуждает меня думать о том, что она собой представляет. Прекрасная женщина, которую я бы с удовольствием исследовал, чтобы увидеть, какие удовольствия может испытать ее тело.

Чем дольше я смотрю, тем больше представляю, что я могу с ней сделать.

Но я здесь не для этого. Я здесь не для того, чтобы думать своим членом.

Однако…

Я знаю, как в это играть. Я буду полным ублюдком из-за этого.

Извини, bellezza², возможно, я и хочу попробовать тебя на вкус, но речь не о тебе…

Я хочу, чтобы голова твоего отца была в коробке.

Глава девятая

Изабелла

О Боже… это он. Это действительно он. Человек из парка.

Он здесь, стоит на балконе первого этажа клуба, а я просто смотрю на него, как будто никогда раньше не видела мужчину.

Ладно… это не совсем так. Я смотрю, потому что удивлена, увидев его, и я никогда раньше не видела такого великолепного мужчину. Я знала, что вряд ли забуду его лицо. Даже не чувствуя на себе его пронзительного взгляда несколько минут назад, у него тот тип лица, который я бы легко узнала в толпе. Прямо как я сейчас.

Теперь, когда я его увидела, я не знаю, стоит ли мне поздороваться или уйти.

Было неловко, что мы встретились, потому что я плакала. Но то, что он мне сказал, было мило. Еще милее было то, что он подарил мне свой цветок. Ему не нужно было быть таким милым.

Мне хочется поднять руку и помахать, но мне кажется, что я должна сделать больше.

Когда он отходит от балкона, я понимаю, что должна что-то сделать. Я не могу просто сидеть здесь.

Но что, если он здесь с кем-то? Например с девушкой. Я бы удивилась, если бы у него не было девушки. Хотя то, как он на меня смотрел, говорит о том, что ее может и не быть.

Я такая глупая, я больше не могу его видеть. Я сижу здесь и думаю, что делать, пока он уходит.

Поставив недопитый напиток на стойку, я встаю и иду наверх, чтобы найти его.

Несколько парочек целуются в кабинках, а некоторые танцуют вокруг. Но я его не вижу. Я сворачиваю на маленькую тропинку, ведущую вниз к другой стороне танцпола, и осматриваю местность в поисках него. Если бы я пошла по единственной другой тропинке, он бы спустился туда. Или… может быть, он позади меня.

Я поворачиваюсь и вижу, как он стоит у стены другого бара. Там не так много людей. Но, конечно же, он наблюдает за мной.

Сделав глубокий вдох, я направляюсь к нему, нарушая еще одно правило. Еще одно правило, которое нужно нарушить сегодня вечером. Когда я выхожу, я нарушаю их все. Мне не положено разговаривать с мужчинами, поэтому я разговариваю. Никто не должен прикасаться ко мне, поэтому я прикасаюсь.

Я не шлюха. Я не сплю с кем попало, но с той жизнью, которую я веду, у меня точно не может быть парня, поэтому у меня было несколько связей на одну ночь. И когда я говорю несколько. Я буквально имею в виду три. С той жизнью, которая меня ждет, я никак не смогу увидеть такого мужчину и поговорить с ним. Так что я воспользуюсь шансом сегодня вечером.

Меня охватывает жар, когда я приближаюсь к нему, таинственному итальянскому жеребцу, который сейчас ослепляет меня еще больше, чем вчера.

Теперь он выглядит еще выше, потому что я надела туфли-лодочки. Я оцениваю его рост примерно в шесть футов и шесть дюймов, так что при моих пяти футах и четырех дюймах он возвышается надо мной, даже прислонившись к стене.

Эти глаза смотрят на меня с желанием, которому я не стану противиться, и в тусклом свете он выглядит так же ошеломляюще, как и при дневном свете.

— Ты следишь за мной, bellezza? — спрашивает он с улыбкой, которая столь же ошеломляюще прекрасна, как и он сам.

— Может быть.

— О… Понятно. Buonasera signorina. — Мне нравится, как он говорит, переключаясь с итальянского на английский с интервалами, как будто это норма.

Я говорю на пяти языках, поэтому прекрасно его понимаю.

— Buonasera signor, в России мы говорим добрый вечер.

— Ты оттуда, красавица? — спрашивает он, и у меня пересыхает во рту.

Он очарователен, очарователен без усилий. Ему даже не нужно стараться. Я могу сказать, что обаяние у него от природы. Этот мужчина мог бы отговорить меня от моих трусиков одной лишь улыбкой. Для меня это опасная мысль.

— Да, оттуда. Хотя я там уже очень давно не была.

— Я с Сицилии. Я тоже давно там не был. — Он окидывает меня взглядом, и я не упускаю из виду, как его глаза смело скользят по моему телу, и мое тело тоже не упускает из виду притяжение между нами. — Ты здесь одна?

— Да. Я иногда прихожу сюда потусоваться. Ты… тоже здесь один? — осторожно спрашиваю я. Последнее, чего бы мне хотелось, чтобы его девушка пришла и спросила, что я делаю, разговаривая с ее мужчиной.

— Я один. Это хорошее место, чтобы потусоваться, и, я думаю, воссоединиться с прекрасной женщиной, с которой столкнулся в парке.

Я улыбаюсь, он мне нравится больше, чем я могу себе позволить.

— Ты слишком добр, но я хотела еще раз поблагодарить тебя за то, что ты пришел помочь мне в парке. Обычно я не такая и не плачу на публике.