Мраморный меч

Илзе не планировал жениться. Он не представлял свою жизнь с Катариной и не хотел быть отцом ее детей. Ему вообще претила мысль о семье и детях. Может, потому что он не знал настоящей семьи, может, потому что все еще не насытился дарованной свободой. Сбежал. Поспешно, не взяв с собой вещи и деньги, прихватив лишь несколько украшений и хлеб. Не подумал о последствиях и сейчас ехал в очередной повозке, на этот раз не с тканями, а жестким и вонючим сеном.

Ехал и злился на себя за побег. И чего ему стоило небольшое ожидание? Не заперла бы она его, точно не заперла. Наверняка он нашел бы правильные слова, попросил немного времени, возможности узнать друг друга лучше. Но он поспешил, испугался.

И все потерял.

Теперь не было мягкой кровати, постоянной еды, хорошей одежды, книг, тепла и спокойствия. Все это он потерял в тот момент, когда убежал, испугавшись рабства. То, о чем мечтал ночами, не признаваясь в этом даже себе, боясь, Илзе потерял так просто и быстро. Нет, Катарина бы его простила, приняла назад, но будут ли их отношения такими же? Скорее всего нет. Илзе предполагал, что стало бы только хуже и вместо украшений ему подарили бы золотой ошейник с драгоценными камнями.

Проблема заключалась еще и в нем самом. Никто не знал, что он выжил. Если он случайно встретит Господина или его знакомых? Илзе многих знал и многие знали его в лицо, поэтому они наверняка возьмут его себе, как бесправного или отдадут Господину. Оба варианта ему не нравились. Вновь становится рабом ему не хотелось.

Поэтому Илзе самый настоящий дурак и теперь бежал как можно дальше от земель Господина и леди Катарины. Скрывал лицо, продавал украшения, когда требовались деньги и вновь ездил. Вермелло стал его третьим городом, где Илзе сразу же сел в повозку и уехал. Конечно, ему хотелось бы посетить свой старый дом, проверить, жива ли еще мать. Но это слишком рискованно, да и по матери он не скучал.

Вздохнув тяжело, он поправил капюшон и посмотрел по сторонам. Ехали они уже долго по узкой дороге, по полю, на котором росли золотые колосья. Ни единой живой души, лишь холодный ветер и крыши домов в отдалении. Невольно подумалось, что в таком месте ему и следовало жить, потому что сюда никогда не приезжали и люди более приветливы. Но его настораживало близкое расположение к Вермелло, от которого следовало держаться как можно дальше.

Еще его настораживала девушка, сидящая неподалеку. Тоже в плаще, скрывающим лицо – явный признак беглеца. Обычно только такие оставались неузнанными, стремились к этому. Но больше всего его внимание привлекал ребенок. В голове сразу представлялось, как эта девчушка бежала с маленьким ребенком из семьи или наоборот, выкрала чужого ребенка и скрывалась. Оба поступка жестоко карались, из-за чего Илзе на нее почти не смотрел и делал вид, что находился в повозке один.

– Хватит пялиться! – недовольно буркнула девочка, смотря на него исподлобья. Это могло бы напугать кого угодно, но не его. Многое в своей жизни видел Илзе, поэтому на ее требование лишь вскинул бровь и усмехнулся.

– Не будь такой самоуверенной.

Незнакомка на это лишь фыркнула и укрыла ребенка плотнее, скрывая его от холодного ветра.

***

– Мама! Мама!

– Сейчас твоя мама придет, не бегай! – недовольно отозвался Илзе и поймал недовольно закричавшую Адрастею. Скривился, когда руки загудели от чужой тяжести, изворотливости и посадил себе на руку.

Если поначалу Адрастея его лишь немного раздражала, то сейчас сильно злила. Своей крикливостью, непоседливостью и непослушанием. Она словно проверяла его на прочность, а потом рыдала, хлюпала носом и краснела, когда Илзе ее игнорировал или ругал. Слушалась Адрастея только Герду, да и той иногда делала пакости.

Конечно, на них уже посматривали, потому что Адрастея вертелась на руках, недовольно кричала и звала мать, которая ушла совсем недавно. После тихих угроз Илзе она замолкала на какое-то время, а потом вновь кричала, смотрела на его зло и иногда била маленькими кулаками по груди. Это выглядело бы смешно в другой ситуации. Не когда они стояли на улице небольшого городка и вокруг ходили люди. Город не такой большой, как Вермелло, но тоже портовый и с хорошей оружейной лавкой, которую только недавно открыли. Кажется, в ней работали два брата, которых сослали сюда из Вермелло. Не самая хорошая участь, по мнению Илзе, особенно если они стремились к большему.

Адрастея на руках бесновалась, смотрела своими голубыми глазами слишком пристально. От этого взгляда ему зачастую становилось плохо, по коже бежали мурашки и в голове появлялись странные мысли. Обычно ему хватало нескольких минут на то, чтобы прийти в себя, но после такого от Адрастеи он держался как можно дальше. Пока Герда не делала подлянку и не оставляла их вместе. Как сейчас.

– Прошу, прекрати вертеться. Сейчас придет мама, – в который раз как можно ласковее попросил Илзе, прекрасно помня, как Адрастея реагировала на крики. Та плохого отношения к себе не признавала и, несмотря на свой юный возраст, хорошо мстила.

??????????????????????????

Не похожа все же на Герду. Та пусть и стремилась к мести, но делала это более степенно, стойко принимала отказы. Адрастея же всегда злилась, на каждую обиду отвечала так, что с ней больше никогда не связывались. Непохожи они были еще и внешне. Наверное, Адрастея родилась похожей на своего отца, про которого Герда ничего не говорила. Она мало рассказывала о жизни до их встречи, да и сейчас, спустя почти год путешествий, Илзе не был уверен, что знал спутницу хорошо.

Замолчав, Адрастея исподлобья посмотрела на Илзе, тот отвел взгляд. Его до сих пор пугали голубые, пронизывающие глаза, которые из темных волос казались почти прозрачными, выделяющимися. Он не знал, хорошо это или плохо. В гареме у нее точно была бы популярность: у нее симпатичная мордашка, необычное сочетание цвета волос и глаз. Как диковинку ее бы забрали к себе, как когда-то забрали и его самого. Но Герда опекала Адрастею так сильно и ревностно, что лишний раз не оставляла ни с кем, а если к ним приставали или предлагали продать ребенка, то доставала изогнутый кинжал, украденный несколько месяцами ранее. Герда утверждала, что кинжал нашла в снегу неподалеку от дороги, но Илзе не дурак и прекрасно знал, что его спутница воровала. На эти деньги они и жили, потому что оставшийся перстень и колье с драгоценными камнями он не продал и пока не планировал.

Кто-то пробежал мимо них, поднимая пыль. Илзе посмотрел вслед бежавшему и закатил глаза, заметив хорошо знакомый изумрудный плащ. Помятый временем, застиранный и грязный, порванный в некоторых местах, он все такой же изумрудный, как в первый день их встречи. Подхватив Адрастею на руки, он медленно направился в сторону убежавшей Герды, за которой, похоже, следовал не только он, потому что мимо пробежало еще три человека, требующих поймать вора.

Значит, у нее были важные дела.

Несомненно важные, деньги у них заканчивались, а Илзе уже давно не мучал себя угрызениями совести. Недоумение вызывал больше тот факт, что она оставила Адрастею на него и ничего не сказала.

Илзе замедлился и свернул на другую дорогу, не привлекая к себе внимание. Это было ни к чему. У них есть места для встреч, поэтому он направился к одному из них, не желая быть пойманным.

Герда нашлась на втором месте встречи. В простых штанах с рубашкой и сумкой на плече, она стояла у стены оружейной лавки и подсчитывала деньги. Плащ скорее всего лежал в сумке, как и украденные вещи, благодаря чему ее никогда не подозревали и не находили.

– Смотри, кто это у нас тут стоит, – сказал он и тут же скривился от громкого крика Адрастеи.