Мучная война
Шрифт:
— И никто из них не выходил?
— …Нет.
Услышав неуверенность, прозвучавшую в ответе, он решил ошеломить ее.
— А я уверен, что выходил.
Она в смятении уставилась на него; Бурдо с любопытством поглядывал на Николя.
— Ну, раз вам все известно… — неуверенно протянула Гурдан.
— Комиссар, — назидательно изрек инспектор, — знает все, что происходит повсюду и в любой момент. И он уверен, что вы с нами неискренни, а значит, нарушаете наше соглашение.
— Нет, что вы. Извините меня, я ошиблась по неведению.
Оба полицейских начинали находить удовольствие
— Да, около одиннадцати часов парочка позвонила: они хотели заказать еще бутылку вина. Но служанка не пришла — то ли шнурок от звонка порвался, то ли она его не услышала. Короче говоря, молодой человек спустился на первый этаж.
— И там встретил не только служанку, но и кого-то еще?
— Не могу утверждать. Все возможно. У меня в доме люди приходят и уходят…
— …постоянно, — насмешливым тоном, однако с каменным лицом подхватил Бурдо.
— Молодой человек мог встретиться с вашими клиентами?
— Разумеется, завсегдатаи…
— Но вы сказали, что вечером в воскресенье народу у вас не много.
— Конечно, конечно. Но всегда есть провинциалы, парочки, многолюдные…
— …собрания?
— Не слишком, по три-четыре человека собираются довольно часто.
— Но я говорю не о тех собраниях, сударыня. Ах, сударыня, моя добрая воля отступает под натиском вашей недобросовестности. Как вы считаете, инспектор?
— Считаю, что камера…
— Господа, вы злоупотребляете своим положением, я всего лишь несчастная женщина.
— Довольно, — произнес Николя. — Вам давно следовало понять, что нам многое известно, и от вас мы ждем всего лишь подтверждение того, что мы уже знаем, а также некоторых подробностей. В воскресенье вечером у вас происходило собрание. Зачем собирались его участники и знаете ли вы их по именам?
На лице Гурдан отразилось крайнее изумление: она не могла себе представить, что оба полицейских столь хорошо осведомлены о том, что происходит у нее в доме.
— Господин комиссар, в этом доме иногда собираются люди, желающие поговорить без свидетелей. В воскресенье вечером они вновь пришли ко мне. Лакей без ливреи предупредил меня за неделю. Их была примерно дюжина, причем самые разные: придворные, откупщики, крупные торговцы…
— Торговцы чем?
— Зерном, насколько я поняла.
— Один из них мог заметить вышеуказанного молодого человека?
— Конечно, но я не знаю… все возможно.
— Вы знаете имена тех, кто у вас собирается?
— Нет, ни одного.
— Предполагается, что вы должны указать их в отчете, который вы вручаете инспектору Марэ. Какой вывод нам придется сделать, если мы не найдем этого отчета?
— В комнате, где проходило собрание, я нашла пожелтевший листок, без сомнения, выпавший из чьего-то кармана. Старая афишка. Адрес, указанный на ней, гласил: господин Энефьянс, зерноторговец из Арм-де-Серес, улица Пуарье.
— Вот это уже лучше. Вы сохранили листок? Нет? Жаль. Тогда давайте вспомним, как и когда происходило собрание. В котором часу оно началось?
— После половины десятого, ближе к десяти.
— А закончилось?
— Вскоре после полуночи.
— Пригласите вашу служанку.
— Господа,
не вмешивайте…Ледяной взор комиссара подавил слабое поползновение сопротивления. Гурдан позвонила, и вошла горничная, та самая, что встретила их у порога.
— Помнишь парочку, — вкрадчиво начал Бурдо, — которую в воскресенье вечером ты проводила в комнату на четвертом этаже?
Девушка взглянула на сводню, но та развела руки и, закатив глаза к небу, дала понять, что надо отвечать.
— Да, правда. Дама в плотной длинной накидке, в шляпе-«коляске», и вместе с ней молодой человек в маске, бледный, словно цирюльник, то есть я хотела сказать — куафер.
— А когда ты успела так хорошо его рассмотреть?
— Когда он в одних панталонах спустился в поисках бутылки вина. Наверно, та дама высосала его до капли.
Окинув взором обоих полицейских, она удивилась, что ее шутка не произвела никакого впечатления.
— В котором часу?
— Ах, не могу вам сказать, боюсь ошибиться. Но точно больше полуночи. Как сейчас помню. Господа как раз покидали дом. Этот молокосос кого-то разглядел, да как подпрыгнет, даже про бутылку забыл. Он так быстро умчался к себе наверх, словно за ним сам черт гнался.
Она перекрестилась.
— Ты смогла бы узнать господина, напугавшего гостя?
— Да, конечно, он как раз стоял рядом с факелом. На нем был красивый темно-красный фрак. Свет бил ему прямо в глаза, поэтому он ничего и не заметил.
— Раз так, то мы, пожалуй, лишим вас, сударыня, вашей?..
— Колетта, к вашим услугам, — произнесла служанка.
— …Колетты на пару часов. Она является главным свидетелем в уголовном деле.
— Сударь!
— Мы благодарим вас за столь неожиданную помощь. Само собой разумеется, мы не забудем этой услуги. А вы — тем более, и подумайте о господине Мино; без сомнения, сей магистрат оценит вашу помощь полиции!
Они отыскали фиакр; не зная, перед каким домом их ожидать, кучер ездил кругами по соседним улицам. Беспрепятственно добравшись до Шатле, они провели Колетту в мертвецкую, где та, опознав в представленном ей трупе человека, бывшего на собрании, испустила пронзительный вопль и упала в обморок. Впрочем, сердечное средство папаши Мари, как всегда, явило свое благотворное действие.
Глава VIII
ВИДИМОСТИ
У кого есть нюх, тот видит глазами, куда надо идти, если только он не слепой. А из двадцати носов ни одного не найдется, который не расчухал бы, когда покойник воняет.
В дежурной части Николя рассеянно листал реестр, куда ежедневно заносили события, о которых докладывали комиссары, осведомители и караульные. Встречая знакомые имена, он хмурился; неожиданно он так резко захлопнул реестр, что сидевший рядом Бурдо, с невозмутимым видом куривший трубку, даже подскочил.
— Хватит ждать! Рабуин сообщил, что кульминация позади. Не стоит пытаться удержать прилив, он все равно отступит.
— Значит, вернувшись в Версаль, Тюрго взял дело в свои руки, а наших людей бросили на поимку подстрекателей.