«Муля, не нервируй меня!» Шаржи. Афоризмы. Рисунки
Шрифт:
– Чем это?
– Оказывается, бывает хуже, чем у нас.
О новом спектакле режиссера-экспериментатора:
– На афише помечать надо: «Для зрителей без рвотного рефлекса».
С красивой женой трудно: если она изменяет, муж страдает от измен, если верна – от подозрений и сомнений.
Чем больше узнаешь жизнь, тем меньше ее понимаешь. С людьми так же…
Детям
Рай и ад имеют одно общее – путь туда лежит в гробу и на катафалке.
Если купаешься в славе, возьми спасательный круг самокритики, чтобы не утонуть.
Невоспитанные люди употребляют мат вслух, а воспитанные мысленно.
У нас все просто: какие трудности себе создадим, те героически преодолевать и будем.
После того как домработница наконец нашла свое семейное счастье и Раневская осталась без помощницы:
– Черт его знает что! Эта квартира умеет меняться в размерах. Когда по ней ходишь, кажется маленькой, то и дело за что-то задеваешь. Но попробуйте ее вымыть!.. Начинает казаться, что я занимаю весь этаж.
Во времена гражданской войны, когда зимой зуб на зуб не попадал от холода, я иногда размышляла о том, где черти берут дрова для своих котлов и сковородок и нельзя ли пополнить свой запас из их?
О крайне неприятном типе, наконец, умершем:
– Он так украсил собой собственные похороны!
Не лезьте в грязь сплетен, грязь – место свиней.
О лекторе:
– Он зарабатывает словом…
Раневская замечает:
– А лучше бы делом.
Раневская «успокаивает» отчаявшуюся домработницу, которой снова не удалось подцепить выгодного жениха:
– Не переживай, этот был не самый выгодный.
– Да? – с надеждой откликается та.
– Конечно. Есть еще Рокфеллеры или Вандербильды… Правда, они в Америке, но, говорят, Берингов пролив не так широк и зимой замерзает…
Ошибки молодости нужны вовсе не для того, чтобы сожалеть о них в старости, а чтобы было о чем вспомнить. Старость вообще начинается тогда, когда начинаешь вспоминать ошибки молодости.
Бокс – странный вид спорта: соревнование в умении вышибать мозги.
Одно правило я знаю твердо: из всего есть исключения.
Иногда шелуху пустозвонства с человека опасно сбрасывать – может ничего не остаться.
Красота спасла бы мир, если бы люди ей не мешали.
Если хорошо там, где нас нет, откуда столько
идиотов там, где мы есть?Как подумаю, сколько глупостей и фальши наговорят обо мне на похоронах, даже умирать не хочется!
Дама неуклюже пытается польстить:
– Я бы ни за что не дала вам ваши годы.
Раневская, которая не терпит лесть, тем более грубую, в ответ фыркает:
– А я бы и не взяла.
В детстве мечтала стать дворником – носить большой жетон и ругаться матом
Даже в очереди за неприятностями найдутся те, кто захочет пролезть без очереди.
Нужно ли возвращать данные «взятые на себя обязательства»?
Почему-то глупость много заметней ума.
Мы овец любим потому, что их волки обижают.
– Самая вредная работа у чиновников.
– Вы ничего не путаете, Фаина Георгиевна?
– Ничуть. Больше, чем они, вреда не приносит никто.
Есть люди, у которых даже мысли пресмыкающиеся.
Жизненного опыта и мудрости у меня достаточно, средств к жизни маловато.
Если относиться хорошо к себе, то и зеркала станут симпатичней.
Самая приставучая в жизни – старость, если уж с тобой, то до самой смерти не отстанет.
Некоторых людей, чтобы не испачкаться, лучше не задевать и вообще обходить стороной.
Ничто так не портит жизнь, как наше ожидание подарков от нее.
Что-то я не слышала, чтобы кто-то разлюбил деньги.
Мы всегда ждем от жизни большего, чем заслуживаем, и обижаемся, если недодает.
Некоторых людей чужие провалы радуют больше, чем собственные успехи.
Говорят, что настоящая смерть не когда останавливается сердце, а когда умирает мозг. А как же безмозглые дураки?
Речь о членстве в КПСС с Раневской заводили не раз. Народная артистка и беспартийная… это было нонсенсом.
– Фаина, если бы ты была членом партии, ты бы быстрей стала дисциплинированной. Партийная дисциплина строже.
– Дисциплины мне хватает и больничной, две дисциплины сразу слишком много.
Можно купить успех, овации, даже любовь. А вот уважение никогда.
Лучше сохранить достоинство, потеряв роль, чем сохранить роль без достоинства.