МУОС. ЧИСТИЛИЩЕ

Миша, собрав вокруг себя десятка два бойцов, которые ощетинились во все стороны арбалетами, копьями и мечами, шел по направлению к клетке, заградив весь коридор между хижинами. Он отдавал команды, подбадривал ленточников. Сразу два демона бросились на Мишин отряд, но один замертво упал, иссеченный мечами, а второй, с двумя арбалетными стрелами в спине и боку, отползал, жалобно скуля. В это время крупный демон по лестнице взобрался на второй, а затем третий этаж хижин. Разбежавшись, он неожиданно прыгнул в центр шеренги, прямо на Мишу, и перегрыз ему горло. Спустя секунду демон кромсал уже второго ленточника, разрывая его тело когтями и клыками. Строй без предводителя рассыпался.

В другой части станции спешно собирались и строились ленточники под руководством Первого. Двигаясь плотным строем и непрерывно стреляя из арбалетов, они оттесняли демонов, которые, рыча, пятились к клетке.

Со стороны туннелей выскочило еще с десяток кошмарных тварей, а за ними — толпа людей странного вида. В руках у них блестели зубчатые полудиски, которыми они рубили попадавшихся на пути ленточников. «Слуги демонов», — безучастно подумал Радист. Слуги дали арбалетный залп, метнули дротики, после чего бросились к клетке. Пока ленточники пребывали в замешательстве, демоны и слуги, обежав клетку, стали вокруг нее плотной стеной и отбивались от нападавших. Один из них тяжелым молотом сбил замок, после чего трое или четверо влетели внутрь и при помощи каких-то приспособлений сняли оковы с ног и рук пленников. Радист подумал: «Демоны и их слуги пришли за мной. Значит, я умираю или уже умер».

Ослабевшего Кудрявцева подтащили к адской упряжке из двух демонов. Его положили лицом вниз на спины чудовищ, и, когда те побежали, Игорь невольно обвил руками их шеи, схватившись за ошейники. Демоны быстро помчались в туннель, таща Радиста. Твари противоестественно воняли, прикосновение к их коже было омерзительным, но все равно они казались Игорю избавлением. «Меня уносят в ад», — только подумал он. А потом сознание Радиста погрузилось в тягучий мрак, наполненный воспоминаниями и смутными видениями, которые перемежались провалами в полную черноту. Но следом опять возникали картинки. Вот он оказался в школе далекого Полиса. Сидит на своем месте в дальнем углу класса. Учитель монотонным голосом диктует: «В прямоугольном треугольнике квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов… Площадь трапеции равна произведению полусуммы его оснований на высоту…»

Радист пытается записать слова учителя, но рука не слушается, буквы на сером листе расплываются. Когда учитель заканчивает диктовать, ученики поднимают головы и хором запевают: «В прямоугольном треугольнике квадрат гипотену-узы…»

Радист хочет петь вместе с ними, но не знает слов. А учитель смотрит на него строго, и тут оказывается, что учитель этот — Миша. Он замечает, что Игорь молчит, но Радисту уже все равно: он не боится ни Миши, ни вообще кого-то и чего-то в этом мире. Миша подходит к Радисту и превращается в морлока, который, разевая свою беззубую пасть, настойчиво бубнит в лицо: «Площадь трапеции равна произведению полусуммы…»

Неожиданно на помощь Радисту приходит Светлана. Он еще лежит с закрытыми глазами, когда понимает, что она рядом. Так пахнет и дышит только она. Игорь не открывает глаз, боясь, что девушка снова исчезнет. «Значит, я не в аду, ведь Светлана не могла попасть в ад. Значит, это снова видение». Радист пересохшими губами тихо сипит неузнаваемым голосом:

— Света?

— Очнулся, слава богу…

Дальше происходит чудо. Ладонь, которую он узнал бы среди миллионов других ладоней, нежно прикасается к его лбу. В прошлых видениях Светлана к нему не прикасалась. Значит…

— Ты бредил, с какими-то «демонами» и «слугами» ругался. Меня от них спасал. Давай, подымайся, покушай немного.

Боясь, что он делает что-то непоправимое, Радист все же открывает глаза. Но ничего не происходит — Светлана не исчезает. Измученная душа Радиста не может принять эту явь.

— Ты не настоящая… — шепчет он.

В ответ Светлана склоняется и целует его в губы. Радисту не с чем сравнить ее поцелуй, но он может поспорить, что целовать так тоже может только его любимая. А она, улыбаясь, продолжает:

— Ну, давай, кушай, набирайся сил. Я так соскучилась по тебе…

Радист с трудом приподнимается на локте. Они в маленькой комнатке. Радист лежит на полу, застеленном старым половиком. Над ним висит «светильник» — мутировавший, слабо фосфоресцирующий гриб, света которого едва хватает для того, чтобы рассмотреть лица друг друга. Из-за тряпки, отгораживающей помещение, слышатся какие-то звуки, выдающие близкое присутствие людей.

— Где мы?

— В Муосе.

На дальнейшие вопросы Радиста девушка отвечать отказывается, настойчиво скармливая ему суп. От еды ослабевший Радист устает и потеет. Он ложится обратно, почти падает. Светлана, отставив миску, устраивается рядом, обнимает его и шепчет:

— Игорь, я все тебе потом расскажу. А теперь спи.

Но Радисту и не хочется разговаривать. Ему хочется, чтобы случившееся чудо, будь то явь, сон или бред, никогда не кончалось. Впервые с момента пленения он засыпает по-настоящему: крепко и без снов.

* * *

Когда Радист проснулся, Светланы не было. Неужели это опять было лишь видение? Игорь нервно стал искать выход из конуры, в которой он лежал. Отодвинув занавеску, Радист попал в довольно большое помещение, освещаемое грибами, которые висели на стенах. Они давали достаточно света, чтобы рассмотреть группу людей — человек пятнадцать, сидевших в кругу прямо на полу.

Все были раздеты, если не считать коротких юбок на бедрах. Они сидели неподвижно, закрыв глаза. В мерцающем люминесцентном свете их бледно-синие лица выглядели зловеще. Все участвовали в каком-то странном ритуале.

Мужчина постарше заунывным голосом, будто молитву, затягивал:

— Кислород есть восьмой элемент, ибо в его атоме восемь протонов и электронов. В условиях Муоса свободный кислород — молекула из двух атомов. Является газом без цвета и запаха, из которого состоит пятая часть воздуха, которым мы ды-ы-шим. Легко соединяется с прочими элементами. Например, с водородом, образуя воду — аш-два-о. Или ржавчину — различные соотношения атомов железа и атомов кислорода.

Радист, открыв рот, слушал это странное соло, похожее на параграф из учебника давно им забытой химии. Игорь узнал голос поющего — это был голос «учителя» из его недавних кошмаров. Хотя поющий не был похож ни на Мишу, ни на морлока, Радист почти равнодушно решил, что он так и не выкарабкался из бреда, особенно когда все присутствующие, от мала до велика, затянули: «Кислород есть восьмой элемент…»

Они пели разными голосами, но в унисон, слово в слово повторяя текст. После паузы «запевала» затянул:

— Фтор есть девятый элемент, ибо…

Радист выполз из конуры и встал в полный рост. В голове немного шумело, в теле ощущалась слабость, но чувствовал он себя значительно лучше. Никто из поющих не открыл глаз и не пошевелился. Эти «химики» вряд ли могут быть опасны. Невозможно представить, чтобы они, прервав свои оды, тут же накинулись на него. Игорь осмотрелся и увидел нечто, заставившее его забыть о «певцах-химиках».

В углу, как раз под светящимся грибом, сидела Светлана с каким-то долговязым парнем. Обняв его рукой за шею, девушка что-то шептала незнакомцу на ухо. Парень кивал и улыбался. Так обнимать Светлана имела право только его — Радиста! Кровь ударила в голову. Вот именно! Светлане нужен не Игорь Кудрявцев, а именно Радист. Точнее — радист. Московский посланец. А как мужчина он не мог ее интересовать: слишком молодой и трусливый, не то что этот… Парень был голый, если не считать крохотной юбки. Светлана, шепнув ему что-то важное, наклонилась и посмотрела собеседнику в глаза и от этого прижалась к его торсу. Такого Радист вытерпеть не мог.