Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.
Шрифт:
Долги у нас – колоссальные. Мы должны 400 р.
Узнали, что Надю и ее мать обворовали. Забрали новый головной платок и мясные консервы. Деньги! Надю хотели помучить. Ей угрожали ножом! Но она так кричала и дралась, что бандиты ушли. Мать Нади жалуется, говорит:
– Денег нет!
И тут же отошла от нас и купила водку. Я не понимаю, как женщина может пить водку! Но, впрочем, мне все равно. Главное, в момент визита “пришельцев” маленький ребенок спал, не испугался.
23.08.
Увидели Надю. Уговорили почитать тебя, Дневник! Она заинтересовалась.
– Ты – единственная за всю его жизнь, кому он был нужен! – подумав, сказала Надя. – С ним ведь общались, надеясь получить деньги. Периодически Аладдин имел приличные суммы! Он был казначеем. А тебе перепали гроши! 70, 160, 200 рублей, действительно, только помощь больному ребенку, как крошки, которые бросают птицам, проходя мимо. Ты не тащила его на рынок. Он не покупал тебе одежду, косметику, обувь. Ты ничего не требовала. Это “чудо” – далеко не ангел!
24.08.
На рынке опять убили двух российских солдат. Это случилось на бульваре. На моих часах было 16.10. Воздух наполнился криком, и словно стая ворон взлетела в воздух. Убитые на вид – хрупкие подростки. Минуту назад они прошли рядом. Увидели персики. Спросили у хозяйки стола:
– Что это?
Сказали, что название фруктов слышали, но никогда не ели, так как жили на Севере. Они купили килограмм персиков и пошли навстречу своей смерти. Их смерть – смуглый мужчина в белой одежде – подошел к ним вплотную. Раздались выстрелы.
Одновременно с ними на рынке было много русских военных. После первых выстрелов они сгруппировались и побежали от проспекта Победы, стреляя из автоматов! Они испуганно озирались на верхние этажи разрушенных зданий. Военные не поняли, откуда прозвучали выстрелы и что случилось. Продавцы товаров бежали. Боялись случайной автоматной очереди или снаряда с ближайшего военного поста.
Один мертвый солдат упал головой в ящик с рыбными консервами. Я была сравнительно недалеко и все видела. Эти консервы женщина-чеченка взяла под реализацию, в долг. Потому бросить их продавец не могла. И вот она страшно визжит, несчастного убитого с простреленной головой отпихивает ногами, а свой коробок с килькой тянет к себе.
Я быстро собрала наш товар. Вовремя! Приехали другие российские военные. Стали ругаться матом и стрелять автоматными очередями (спасибо, в воздух), разгонять людей. У них тряслись руки от ненависти и от бессилья. Российские военные хрипели со слезами на глазах:
– Они же только приехали! Позавчера! Необстрелянные! Мы не отвечаем за себя! Мы не отвечаем за тех из вас, кто медленно шевелится! Уходите! Прочь! Мы будем стрелять!
Мы видели: женщины из первого ряда, что были ближе к ним, бросили сметану в ведрах. Бежали. Воришки-подростки ее хватанули. Некоторые военные забирали со столов сыры, соленья, сигареты, выпивку… и наконец забрали своих убитых. Хозяйка персиков плакала. Говорила:
– Если кто хочет, то в русских наемников надо стрелять! Тех, кто к нам зарабатывать приехал на нашей крови! А не в детей, которых родители выкупить не смогли!
Будур
06.09.
Дороги перекрыли. Ждут нападения боевиков. Мы шли пешком. Движение транспорта запрещено.
Только начали торговать – с постов обстреляли Центральный рынок. Мы убежали чужими дворами. Не знаю, повезло ли остальным?У сыновей Тани, русской вдовы, российские военные вчера на блокпосту отобрали сумку с продуктами, а сыновей избили.
Ветер носит слухи, что в город заслали смертников. Все погибнут? Кто останется?
Царевна Будур
09.09.
Вечером, когда мы уже собирались уходить с рынка, по торговым рядам выстрелил снайпер. Он едва не убил женщину-чеченку. Она торговала. Пуля вошла в шею. Женщина осталась жива. Ее увезли в больницу.
Экономим. Ходим пешком. Наш попутчик – тетя Тоня. Она торгует книгами. Возит товар сама. Но в своей квартире не живет. Опасно! Живет у подруги-чеченки. Больше русских людей в наших рядах нет!
Русских жителей вообще в городе не видно. Все очеченились внешне. Боятся. Кто-то, возможно, нашел жилье и работу, став беженцем. Другие осели у своих родных. Возвращаться не хотят.
Будур
18.09.
В полуразрушенной комнате я мыла стены. И мы их чуть побелили. Копотью дышать тяжело, а впереди новая зима без газа, с сырыми дровами, крысами и проваленным полом. А над всем этим висит, раздумывая, придавить ей нас или нет, бетонная плита.
14 сентября мы ехали с рынка, а в это время на трассе взорвали БТР. БТР горел возле памятника Трем героям. Наше маршрутное такси бросило на тротуар. Мы здорово перепугались.
А на следующий день был еще один взрыв. Там же! Машина, в которой мы ехали, завернула на один квартал раньше. Мы услышали грохот, увидели черный дым. Как это возможно на военном посту? В зоне отличной видимости.
Мы с мамой продолжаем жить в нашей квартире. Роза, которая обещала нам свое жилище, внезапно исчезла. Крысы у нас в доме огромные! Рыжие с серым. Какая-то дальняя родня садовых хомяков. Жрать крысам нечего. Могут покусать ночью. Они чуть не съели нашего кота. Позавчера погрызли мою майку! Требуют пищи. Пищат! Бегают под ногами и ничего не боятся. Обычно я делюсь с ними хлебом – от этого они становятся чуть добрее.
С подвозом воды – напряженка. Водовозы не хотят посещать те дворы, где людей мало. Им невыгодно.
Торговля идет плохо. Хватает, чтобы купить еду на два раза – поесть утром и вечером. Собираем денежки – отдаем долги. Боимся приближающейся зимы. Хорошо бы завести чугунную печь, чтобы хоть как-то греться!
Мужики, неподалеку от места нашего проживания, воруют друг у друга. Часто слышим их разборки с криками и угрозами во дворе. Драки! Женщины-соседки враждуют из-за стеклянных банок, уворованных ими из чужих подвалов.
На рынке мы подружились с новыми соседями по столу. Продолжаем общаться со старшей сестрой Кусум. Она торгует. Неплохие отношения с Аминой, продавцом чая. Она – вторая жена, у нее две дочки. Жены дружны между собой и вместе торгуют.
Меня обещают принять в школу № 11. Пойду, заберу свои документы из разбитой школы № 50 (от нее остался только остов). Это была моя пятая школа, которую разрушили. Документы, говорят, спрятали в другом здании, и они целы! Буду на рынке выполнять домашние задания.