Мурена

Капитан медицинской службы – Михаил Андреевич Бычков, врач команды, находился у себя в лазарете. Слава Богу, личный состав в порядке, больных и увечных не было. Обращались временами за таблетками от головной боли, да пару человек с зубной болью. С ними он не церемонился. Ставил анестезию и вырывал больной зуб. Научился этому на курсах повышения квалификации в Видяевском морском госпитале.

Там-то он и увидел Людмилу Сергееву. И как натура тонкая, чувствительная, нервная, понял сразу, что эта женщина и есть его идеал, то, что он искал всю жизнь, то, чего казалось, не должно было существовать. Человек далеко не глупый, понимал, что не может быть идеальных женщин, но как неисправимый романтик желал верить, будто они все же есть, и созданы совершеннее мужчин. Познакомился и сразу растаял. Нес какую-то чепуху, суетливо говорил комплименты и банальности, терялся, не находя нужных фраз… Она только смеялась сверкая глазами светло-зеленой глубины.

У него была в прошлом неплохая, в общем-то, симпатичная молодая жена. Но по какой-то, скорее всего глупости, пока он был в дальнем походе, изменила ему. Рассказала обо всем сама, много плакала, очень просила простить. Не простил… Тихо, без скандалов, разошлись, разъехались. Он потом долго удивлялся ее честности. Ведь могла бы и ничего не сказать ему, а сам он, скорее всего не догадался бы. Не оценил тогда. Обиделся.

Но Люся… Ей он простил бы десятки измен… Хотя идеальные женщины не изменяют. Он знал, что она замужем, и очень любит мужа. Это только поднимало ее в его глазах, возносило на недосягаемую высоту. Вот тогда-то он и понял поэтическое выражение «дама сердца». Это было, несомненно, выше земных отношений между мужчиной и женщиной. Приятно сознавать, что на свете есть богиня, олицетворяющая своим существованием всю красоту человеческой природы. В это хотелось верить, мечтать, и хотя понимал, что не все так, желал заблуждаться и любить.

Вскоре узнал, что его переводят на «Мурену», где старший помощник ее муж. Пошел на хитрость – принес в госпиталь фотоаппарат и поснимал на восьмое марта всех сотрудников. Сделал ее фото, поставил в рамочку, и сейчас она всегда была с ним. Доставал из чемодана, любовался молча, вспоминая ее походку, голос… Что в ней было такого особенного, не понимал. Как и тысячи других мужчин поселка, признававших ее самой красивой и эффектной женщиной.

Вечерами, просматривая альбомы с репродукциями фламандцев, думал о ней, ее совершенстве. Она была ведь не только красива, но и умна, очень образована, начитана, и не хуже его разбиралась в искусстве. Он много раз говорил с ней о живописи, и все поражался, с какой легкостью она вспоминает картины Караваджио и Ботичелли, Дюжардена и Фабритиуса, Аверкампа…

В дверь робко постучали.

– Да, войдите, – капитан торопливо убрал фото.

Вошел смущенный матрос Нос.

– Чего тебе? – Михаил Андреевич посмотрел на него внимательно. – Ну-ка подойди поближе. Смотри сюда – показал палец.

Нос смотрел, немного не фиксируя взгляд.

–Голова болит?

– Да. Дайте, пожалуйста, таблетку какую-нибудь…

Врач осмотрел голову. Сбоку, ближе к затылку, прощупывалась приличная шишка, и виднелась свежая ссадина.

– Да тебе братец в лазарете лежать надо. У тебя, скорее всего, сотрясение мозга.

– Ничего, уже проходит, дайте таблетку да я пойду, – матрос смотрел просительно.

– Ну-ка раздевайся полностью. Быстрее давай.

Нос остался стоять в одних трусах. Капитан внимательно осмотрел его. Никаких больше синяков или ушибов не увидел.

– Одевайся. Кто тебе такую шишку поставил?

– Я сам ударился о броняшку.

– Сам? Кому ты рассказываешь?

– Честное слово, сам… – Василь опустил глаза.

– Тебя не тошнит? Голова не кружится?

– Нет.

–Ладно, на вот тебе две таблетки. Будет болеть голова, немедленно ко мне!

– Есть! Разрешите идти?

– Ступай,– Михаил Андреевич задумался. Надо бы его на всякий случай положить здесь в лазарете, понаблюдать. Да койка занята, инженера выселять придется… Решил все же посоветоваться, поговорить со старпомом.

Постучал в каюту, вошел. Андрей Семенович сидел за столом, что-то писал.

–Привет, Андрей! – отношения из-за Людмилы были немного натянутыми, хотя как-то засидевшись в кают-компании, выпив по чарке крепкого медицинского спирта, по-хорошему побеседовали, объяснились. Андрей все понимал и конечно зла не держал, но какой-то осадок, все же, оставался.

–Привет, Миша, садись… - старпом не удивился приходу гостя. – Что у тебя?

– У матроса Носа сотрясение, думаю «годковщина».

Капитан третьего ранга побледнел от злости.

–Кто? Не сказал?

– Нет. Да и не скажет, скорее всего. Ты разбирайся сам. А Носа надо бы на пару дней в лазарет положить.

–Слушай, но там же, инженер… - старпом на секунду задумался.
– Сейчас ночь уже, спят все, давай завтра с утра я его на койку Носа переселю, пусть доспит спокойно. Или срочно нужно?

– Да нет, в общем-то. Дал ему обезболивающее…

* * * * *

Старшина первой статьи Алексей Чукин, дослуживал последние месяцы. Осенью домой, и нужно готовит себе замену, иначе до Нового Года не отпустят. Такова была традиция на лодке, да и на всем флоте. Чукин – специалист первого класса, сразу после учебки попал на «Мурену» в БЧ-5 (дивизион движения), где и получил специальность - оператора системы контуров автоматического охлаждения ядерной силовой установки. Это и был его боевой пост. В сущности, не было ничего сложного.

Нес вахту, наблюдая за манометрами давления и несколькими круглыми циферблатами, показывающими температуру в правой и левой реакторной установке. Избыточное тепло отводилось трубами радиаторов, которые охлаждались забортной водой. При повышении температуры стрелка подходила к красной полосе, и нужно было совсем немного повернуть правый или левый вентиль – краны впуска воды. Задача несложная, но ответственная. Показания дублировались в Центральном посту, и необходимо было тщательно следить за термометрами. А тут еще один прибор капризничал. Приходилось быть внимательным. Пока все шло нормально, прибор работал исправно.

Сам старшина родом из небольшого городка Тогучина, затерянного где-то в заснеженных просторах Западной Сибири. Призывался осенью 1986 года, и сполна хлебнул тяготы флотской службы. Как и положено, первые полтора года летал как дух. Парень сообразительный и расторопный, не вызывал особых нареканий у старослужащих. Потом старшинская учебка в Североморске, и служба пошла гораздо спокойнее.

Находясь в увольнении, на дискотеке в Видяевском Доме Офицеров, познакомился с симпатичной девушкой Ларисой, местной, дочерью старшего мичмана Дорофеева с шестого продовольственного склада. Стали, правда, редко, встречаться. Пока только лишь дружили, целовались пару раз, но Алексей был от нее без ума. Она чуть старше его и уже была замужем, но разлюбила и развелась. Имела маленькую смешную дочку Катюшку.

Чукин планировал после демобилизации жениться, и окончив школу мичманов и прапорщиков, остаться служить на «Мурене». Все представлял, как он с дочкой будет гулять по широкому бульвару, а вокруг будут звонко петь малиновки и кружить возле распускающихся цветов дикие пчелы. Он станет рассказывать Катюшке о Сибири, бурых страшных медведях, трескучих морозах, о степных снежных вьюгах. Дома его будет ждать любимая жена, готовить вареники. А потом, в отпуске, они всей семьей поедут в Тогучин…