Мурманск. Откровения опального мэра

Казалось бы, структура власти и управления в СССР была идеальной (не будем здесь сравнивать командный и рыночный механизмы управления). Все шестерёнки этого гигантского управленческого механизма были взаимосвязаны и синхронизированы. Если бы такой механизм ранее, в досоветской истории, был описан в литературе, многие прочитавшие о нем назвали бы его идеальным и желали бы его для государства. Но идеал всегда утопичен, нежизнеспособен, его разрушают мелочи. Любой порядок (тем более идеальный) в силу понятия энтропии¹³ стремится к определённой степени хаоса, и если механизм поддержания порядка даёт сбои, тогда идеал обречён. Так рушатся песочные замки на пляже, если их ежесекундно не поправлять. (Именно поэтому, например, человеку нельзя праздно бездельничать – разрушается, деградирует его личность, атрофируется тело, рушатся социальные связи). Таким разрушительным изъяном в механизме советской демократии стал ущербный порядок наследования верховной власти. Вследствие этого изъяна идеальный механизм власти стал заложником фактора личности.

Иосиф Виссарионович Сталин был единоличным диктатором за ширмой мнимой партийной демократии. При нём вертикаль советской власти заканчивалась чётким остриём сверху. Механизм исполнения власти функционировал зловеще, но идеально – любое волеизъявление сверху исполнялось мгновенно и неукоснительно. Эффект властного приказа многократно усиливался на протяжении всей вертикали сверху донизу. Каждый промежуточный участник в цепочке исполнителей старался перевыполнить указание сверху. Лишь враги народа могли не понять, не выполнить или исказить суть решения свыше, а их участь была общеизвестна. Но даже тогда авторитаризм не был единоличным – опричники «переплёвывали» диктатора в жестокости и самоуправстве.

В марте 1953 года острие власти обломилось – Сталин умер. Выстроенная при нём вертикаль долгое время была настолько зловещей и опасной для партийной верхушки, что никто не решался покуситься на существующий механизм наследования верховной власти – он остался в прежнем виде. Культ Сталина был подвержен «разоблачению», а репрессивный аппарат подавления инакомыслия резко сокращен. Многоликий ЦК компартии подвергся демократизации – абсолютный авторитаризм вождя был формально отменён, хотя принцип строгого единоначалия сохранился. Но вот беда – даже в полном своем составе коллектив Политбюро ЦК партии никак не дотягивал до харизмы и могущества личности прежнего вождя. Вероятно, это стало следствием многолетней «селекции» в руководстве страны – в окружении лидера не могло быть личностей, более или столь же сильных, как сам лидер. У японцев есть поговорка: «Торчащие гвозди забивают». В Советском Союзе это было непреложным правилом – торчать выше прочих запрещалось всем «гвоздям», их забивали.

Наша национальная монархическая специфика формировалась и сохранялась многие века. В этой долгой истории любое ослабление верховной власти всегда влекло за собой всенародную смуту и опасность для судьбы государства. Сталинскую монархию унаследовала гораздо более слабая личность – Хрущев. Коллегиальности в верховной власти СССР стало гораздо больше, но фактическая советская «монархия» так и не превратилась в реальную демократию. Ослабление личности нового вождя сделало более слабым всё советское государство.

Никита Сергеевич Хрущев радикально изменил и уронил имидж советского лидера. Он старался выглядеть демократичным, но быстро стал объектом насмешек и неприязни. Порулив страной относительно недолго, до 1964 года, он натворил много глупостей – покалечил армию, убил советский рубль, запретил кибернетику и генетику, изъял у России Крым.¹⁴ Несмотря на его очевидный вклад в «очеловечивание» образа первого руководителя государства, в памяти советских людей он остался дурковатым и хамоватым авантюристом. Даже такие позитивные события периода его правления как осуждение сталинского культа и полёт человека в космос не ассоциируются с его личностью так тесно, как, например, фамилия Хрущев и кукуруза.

Сменивший его на посту первого руководителя страны партийный «очередник» и кремлёвский долгожитель Леонид Ильич Брежнев вовсе никакими заметными заслугами не отличился, хотя возглавлял СССР значительно дольше, до 1982 года. Он запомнился своими длинными и скучными речами, борьбой за мир, поцелуями, иконостасом на груди и многочисленными анекдотами. При нём советский народ окончательно перестал бояться, но потом перестал верить в торжество коммунизма и в итоге совершенно перестал строить этот коммунизм. Это состояние страны поначалу называли эпохой развитого социализма, потом – эпохой застоя.

Беда очередного генсека ЦК КПСС Юрия Владимировича Андропова оказалась не в свойствах его личности, а в весьма преклонном возрасте и слабом здоровье (что, впрочем, было присуще всем очередникам в Политбюро). В части личных качеств Андропов более других коллег соответствовал посту первого руководителя страны. Пробыв Генсеком чуть более года (с ноября 1982 по февраль 1984), он попытался осушить и рекультивировать болото позднесоветского застоя. Но не успел – получилось лишь слегка это болото взболтать. Сейчас начали появляться в общем доступе некоторые свидетельства того, что Андропов вынашивал планы коренной реорганизации государства по аналогии с тем, как это позже было сделано в Китае. Говорят даже, что эти планы он предметно обсуждал с Горбачёвым (если это так, то оказалось «не в коня корм»).

К всеобщему народному разочарованию Андропова сменил самый дряхлый и краткосрочный руководитель СССР – Константин Устинович Черненко. Он оказался настолько стар (72 года) и немощен, что вообще ничего не успел, хотя на словах декларировал поддержку начинаний Андропова. Половину своего годичного срока правления он провёл в больнице, восстанавливаясь после отравления съеденной рыбой. Советское болото снова затянулось тиной и успокоилось, как вдруг его начал разбалтывать и разбрызгивать Горбачёв.

Избрание в марте 1985 года Генсеком ЦК 54-летнего Горбачёва было воспринято в народе с некоторой лёгкой надеждой на долгожданные изменения к лучшему. Эта надежда зиждилась на том факте, что он был значительно моложе своих предшественников и, по слухам, разделял реформаторские планы Андропова. Михаил Сергеевич всколыхнул всех своей гласностью, плюрализмом и новым мышлением, призвал начать перестройку. В действительности свой концепцией экономических и демократических реформ в 1987 году он сознательно запустил процесс расшатывания власти, приведший к глубокому экономическому кризису и последующему саморазрушению страны. Не допусти он ослабления своей верховной власти, мог бы еще долго творить любые чудачества и реформы – российская империя всегда была привычна к сумасбродству и экстравагантному поведению верховных правителей. Единственный грех вождей, который во все времена был смертельно опасным для российской государственности – ослабление высшей власти. Горбачев совершил этот великий грех, свёл на нет российские имперские достижения и завоевания предыдущих столетий.

Строгая пирамида советской власти в послесталинский период подверглась некоторой ревизии и гуманизации. Но не был изменён ущербный и роковой для неё механизм «коронации» вождей. Многие столетия ранее Россия пользовалась абсолютно не демократичным, но простым и действенным механизмом смены верховной власти – наследованием по крови. Когда он давал сбои, это вызывало катаклизмы. Две революции 1917 года (февральская и октябрьская) положили конец такой практике наследования. Но другой надёжный механизм так и не был создан. Слишком продолжительны, живучи и сильны оказались в нашей стране монархические традиции. Россия не смогла отказаться от властной пирамиды, заканчивающейся наверху остриём одной личности. Но теперь главой государства становился правопреемник не по крови, не по праву и не по воле народа. Небольшой коллектив Политбюро ЦК КПСС (в разные годы состоявший из 8-27 проверенных, надёжных, заслуженных, истинных коммунистов) оказался неспособным изменить правила смены верховного правителя страны. Роль первого лица втайне или открыто примерял на себя после смерти Сталина практически каждый член партийной верхушки. Смена единоличной верховной власти в СССР происходила двумя способами: Ленин, Сталин, Брежнев, Андропов, Черненко уходили, умирая, Хрущев и Горбачев оказались жертвами заговоров. Впрочем, Горбачёва вряд ли можно считать жертвой (а если и так, то лишь жертвой собственной слабости и предательства интересов своей страны).

Переломным моментом в этой ущербной практике стала добровольная отставка Ельцина. В отличие от свержения Хрущова и позорного отступления Горбачёва, это была именно добровольная и потому необычная для России отставка первого лица. Ельцин стал первым лидером государства, уступившим власть добровольно и сознательно. Сегодня многие бывшие его сподвижники (при нём обиженные, а после его ухода осмелевшие) публично свидетельствуют, что Ельцин в свой последний президентский срок (1996-2000) утратил всякую самостоятельность, поглупел, утратил здоровье, отошёл от дел и во всём полагался на «семью» (прежде всего, на дочь Татьяну Дьяченко и ее ближайшее окружение – Валентина Юмашева, Анатолия Чубайса, Романа Абрамовича и др.) По мнению многих прочих людей, знавших Ельцина лично, Борис Николаевич был совестливым человеком. В любом случае, можно предположить, что его добровольный уход с высшего поста был своего рода покаянием за «убийство» СССР и за позор России девяностых. А может быть, это стало поздним прозрением и осознанием того, что сам он ничего хорошего для страны не сделал и уже не сможет сделать. Ушёл и ушёл – это уже не так важно. Гораздо важнее и интереснее, почему именно Путин был назначен преемником. Был ли это выбор самого Ельцина на основе сознательного сравнения кандидатов (в числе которых назывались Степашин, Примаков, Бордюжа) или решение подготовила всё та же «семья» (и тогда понятна нынешняя лояльность к пресловутому Чубайсу, Абрамовичу и многим прочим). Об этом сейчас тоже много пишут, но правда всплывёт, скорее всего, после ухода главного хранителя тайны – Путина (с большей вероятностью, как показывает история, не после его ухода с поста, а после ухода в мир иной). Пока же не подлежит сомнению тот факт, что личность Ельцина в последнее десятилетие двадцатого века сыграла ключевую и очень драматическую главную роль в новейшей истории России. Его относительно сильный шаг (отречение от верховной власти) ни в коей мере не снимает с него вины за убийство СССР и низвержение России в пропасть коррупции. Если же кто-то из либералов и полагает, что за похороны СССР Ельцина надо благодарить и почитать, то уж в вопросе коррумпирования страны мнение всех граждан вполне консолидировано.