Муссон

Он крикнул наверх вахтенным, чтобы позвали доктора Рейнольдса. Врач пришел немедленно. Он размотал повязки на том, что осталось от ног Хэла, и на его добром лице отразилось отчаяние.

Культя распухла, края раны приобрели пурпурный цвет, по ним сочился гной.

— Боюсь, разложение глубоко проникло в раны, сэр Генри.

Доктор Рейнольдс принюхался к гною и состроил гримасу.

— Мне не нравится этот запах. В нем душок гангрены. Придется еще раз вскрывать раны.

Пока Том держал отца за плечи, хирург ввел острый скальпель глубоко в рану. Хэл задергался и застонал от боли. Когда Рейнольдс убрал лезвие, обильно хлынул желтый и пурпурный гной, окрашенный свежей кровью; он заполнил дно чашки, подставленной помощником врача.

— Думаю, источник зла мы осушили.

Рейнольдс был доволен количеством и цветом выделений.

— Теперь я пущу вам кровь, чтобы уменьшить лихорадку.

Он кивнул помощнику. Рукава ночной сорочки Хэла закатали и обмотали предплечье кожаной лентой. Когда ее туго натянули, вены на внутренней стороне руки Хэла выступили под бледной кожей, как голубые веревки. Рейнольдс рукавом вытер гной и кровь с лезвия скальпеля и проверил остроту его кончика у себя на пальце, прежде чем проткнуть разбухшую вену. Темная кровь потекла в чашку, смешиваясь там с желтым гноем.

— Одного укола довольно, — сказал врач. — Думаю, мы удалили тлетворные жидкости. Хотя я говорю это сам, лучшей работы по эту сторону суши вы не увидите.

В последующие недели Хэл находился на грани между жизнью и смертью. Целыми днями он, слабый и бледный, неподвижно лежал на койке и, казалось, был на пороге смерти. Потом начинал поправляться. Когда пересекли экватор, Том смог перенести отца на палубу, чтобы он насладился жарким солнцем, и Хэл оживленно говорил о доме: он тосковал по зеленым полям и обширным болотистым равнинам Хай-Уэлда. Он говорил о книгах и документах в библиотеке.

— Там все судовые журналы ранних плаваний твоего деда. Я оставляю их тебе, Том, потому что ты единственный моряк в семье, а Уильяму они неинтересны.

Упоминание имени сэра Френсиса опечалило Хэла.

— Тело твоего деда ждет нас в Хай-Уэлде, потому что Андерсон отправил его туда из Бомбея. Мы положим его в саркофаг в склепе часовни. Он будет рад вернуться домой, как и я.

От этой мысли его лицо стало трагическим.

— Том, ты позаботишься, чтобы мне нашлось место в склепе? Я хотел бы лежать рядом с батюшкой и тремя женщинами, которых любил. Твой отец…

Он замолк, не в силах продолжать.

— До этого дня далеко, — заверил Том с отчаянием в голосе. — Нас еще ждет поиск. Мы ведь дали клятву. Мы должны искать Дориана. Тебе придется выздороветь и снова стать сильным.

Хэл с усилием прогнал дурное настроение.

— Конечно, ты прав. Хандра и нытье не помогут.

— Я приказал плотникам изготовить для тебя новые ноги. Из отличного английского дуба, — жизнерадостно сказал Том. — Ты поднимешься еще до того, как увидишь Хай-Уэлд.

Хэл как будто заинтересовался и стал вносить шутливые предложения.

— А нельзя снабдить их компасом и флюгером, чтобы облегчить навигацию?

Но, когда плотник ушел, Хэл опять помрачнел.

— Я никогда не смогу двигаться с этими бревнами вместо ног. Боюсь, тебе придется отправиться за Дорианом самому, Том.

Он поднял руку, пресекая возражения Тома.

— Но я сдержу слово. Помогу, чем смогу.

Две недели спустя, когда корабль лежал в дрейфе на краю ленивого Саргассова моря, на тридцатом градусе северной широты и шестидесятом градусе западной долготы, Том вошел во влажную духоту каюты отца и застал его лежащим на койке без движения. Кожа Хэла так обтянула кости черепа, тугая и желтая, словно пергамент, что он стал похож на египетскую мумию, которую один из предков Тома привез из Александрии. Сейчас мумия лежала в открытом саркофаге у дальней стены библиотеки в Хай-Уэлде. Том позвал доктора Рейнольдса и оставил отца на его попечение. Потом, не в силах выносить атмосферу каюты, поспешно поднялся на палубу и стал глубоко вдыхать теплый воздух.

— Неужели это плавание никогда не кончится? — посетовал он. — Если мы скоро не вернемся домой, он никогда уже не увидит Хай-Уэлд. Лишь бы ветер подогнал нас.

Он побежал к вантам грот-мачты и поднялся наверх, ни разу не остановившись, пока не добрался до клотика. Тут он повис, всматриваясь в горизонт на севере, смутный и туманный в бескрайнем море. Потом достал кинжал и вонзил его в ствол мачты. И оставил там, потому что Аболи учил его, что так можно вызвать ветер. Том начал насвистывать «Испанок», но это напомнило ему о Дориане, поэтому он перешел на «Зеленые рукава».

Все утро он свистом призывал ветер и еще до того, как солнце достигло зенита, посмотрел за корму.

Поверхность моря казалась полированным зеркалом, чью гладь нарушали только клубки саргассовых водорослей. Потом он увидел, как по сверкающей поверхности к ним быстро приближается полоска, поднятая ветром.

— Палуба! — крикнул он вниз. — Внезапный шквал! Прямо за кормой.

Сверху ему были видны крошечные фигуры вахтенных матросов, которые принялись убирать паруса, готовя корабль к шквалу. Ветер подхватил все четыре корабля эскадры и разметал их.

«Серафим» по-прежнему шел впереди, за ним «Йомен», «Минотавр» и грузная «Овечка». С этого дня дул постоянный западный ветер, не стихая даже на ночь.

Том оставил кинжал в мачте.

Они прошли в виду островов Силле у юго-западной оконечности Англии и окликнули первое за два месяца встреченное судно. Это была небольшая открытая рыбачья лодка с экипажем из трех человек.

— Какие новости? — спросил у рыбаков Том. — Мы уже восемнадцать месяцев без новостей.

— Война! — крикнули ему в ответ. — Война с Францией!

Том пригласил Эдварда Андерсона и остальных капитанов на срочный военный совет. Было бы трагедией в конце столь долгого плавания, у самого дома стать добычей французских каперов. У Хэла наступил редкий период улучшения — его сознание было достаточно ясным, чтобы он принял участие в обсуждении, поэтому Том собрал всех в кормовой каюте.

— У нас есть выбор, — сказал он. — Мы можем бросить якорь в Плимуте, а можем пройти по Каналу до устья Темзы.

Андерсон был за Плимут, но Нед Тайлер и Уил Уилсон предпочитали направиться в Лондон. Когда каждый высказал свое мнение, заговорил Том.

— Придя в Блэкуолл, мы можем сразу разгрузиться на складах Компании, и через несколько дней наши призы будут на аукционе. — В ожидании поддержки он взглянул на отца и, когда Хэл кивнул, продолжил: — А если пойдем в Плимут, можем застрять там бог весть насколько. Я предлагаю рискнуть встречей с французскими каперами и пройти по ветру к устью Темзы.