Музей разочарований

— Хотела бы я вернуться в то время, — произнесла я.

— Мы сильно изменились с тех пор, Пэн, — возразила Одри.

Я вспомнила грузовик, запутавшийся в её волосах, вспомнила, как она была напугана и старалась не плакать.

Будь смелее, сказала я себе, будь смелее ради людей, которых любишь.

— Мне жаль, что я так разозлилась из-за всего, что ты мне сказала. Ты была права насчет Китса, меня и всего остального. Извини, что заставляла тебя смотреть фильмы Дэвида Линча и что у меня так много правил, и что тебе нелегко быть моим другом.

— Я не совсем это имела в виду, — сказала она. — Ладно, может в части Дэвида Линча, но, Пэн, мне было больно. И ведь ты знаешь, что я не считаю тебя жалкой? Пожалуйста, скажи, что знаешь. Это худшее из того, во что ты могла поверить. Я бы никогда...

Она покачала головой.

— Спасибо, — тихо ответила я, понимая, что всё, что она сказала в тот день, было из любви ко мне. С нами по-прежнему останутся многочисленные просмотры «Титаника», гигантские упаковки M&M’s, воспоминания о тех августовских вечерах, которые мы проводили в доме её бабушки, ловя светлячков и устраивая девичники. Наша история никуда не исчезнет, даже если теперь мы не те, кем были раньше.

— Но, Пэн, — продолжила она тихим голосом, — я не могу не дружить с Черисс. Я не собираюсь выбирать между вами. Мне нужны вы обе, понимаешь?

Я подбирала слова, чтобы сказать то, что собиралась.

— Я понимаю. Но я не могу дружить с ней после всего, что случилось с Китсом.

Она вздохнула.

— Знаю. Я просто хотела, чтобы мои лучшие друзья стали лучшими друзьями друг другу... Хотелось совершенства.

— Понятия не имею, что это такое. — Я слегка толкнула её в бок.

— Уверена, что так и есть. — Она улыбнулась.

— Теперь я поняла твои слова про социальные круги и их расширение. Я познакомилась с Грейс, Майлзом и многими другими. Такое чувство, что мы знакомы всю жизнь.

Её улыбка дрогнула, и я задумалась, останемся ли мы друзьями или разойдемся в разные стороны? И, может быть, в этом не было ничего страшного?

Я не знала, что ждет нас впереди.

Я протянула ей грузовик, но она покачала головой.

— Пусть побудет пока у тебя, тебе нужнее.

Я крепко сжала грузовик и обняла её, это было у меня уже на уровне инстинкта.

Мы через многое прошли, многое потеряли, но этот игрушечный грузовичок вновь помог нам найти путь к друг другу.

Осколок глиняного горшка

Залив Дэд Хорс

Бруклин, Нью-Йорк

Кат. № 201Х-22

Когда Одри ушла, я расчесалась (по крайней мере, создала видимость), натянула джинсы, повесила на шею цепочку с динозавром и жетон Бородатой Леди и, схватив шапку с пальто, крикнула родителям:

— Я ненадолго.

Я бежала так быстро, как только могла. До дома Эфа было два квартала, а на улице было так холодно, что изо рта вырывались облачка пара. Я ненавидела бег. Лёгкие горели, грудь словно кололи ножами, но я все равно бежала, тяжело дыша. По пути чуть не сбила старушку с тележкой, полной алюминиевых банок.

— Простите, — прокричала я, не оборачиваясь, ноги пульсировали.

Остановила я только у дома Эфа.

Я позвонила в дверь, послышались шаги, и кто-то высокий посмотрел на меня сквозь матовое стекло. Я так надеялась, что это Эф. Сердце замерло, когда дверь открылась. Это был его отец. Джордж выглядел так, будто за последние сутки он успел умереть и вновь воскреснуть: под опухшими глазами черно-серые круги, вчерашняя одежда, запах алкоголя и печали окутывал его, словно облако.

Из него словно выкачали всю радость, опустошили.

— Эфа здесь нет, — сказал он, и до меня донеслось его несвежее дыхание.

— А. — Я не знала, что еще сказать. Джорж смотрел куда-то сквозь меня. — Он вернется к вечеру?

Джордж грустно улыбнулся.

— Нет, они с Эллен утром уехали к её родителям в Покипси. Вернутся только завтра.

— А, — повторила я, мои плечи опустились, я переступила с ноги на ногу. — Если вы будете говорить с ним, скажете, что я заходила?

— Если ты будешь с ним разговаривать, скажешь, что мне очень жаль? — спросил он в ответ.

Я машинально кивнула.

Джордж отвернулся и закрыл передо мной дверь. Я прошла один квартал, радуясь, что под пальто на мне был свитер Эфа. Со мной была хоть какая-то его часть. Руки дрожали. У меня было странное ощущение: энергия, направленная на то, чтобы добраться до его дома, никуда не ушла. Она накапливалась внутри, вызывая беспокойство и раздражение. Домой идти совершенно не хотелось. Я написала Эфу.

Позвони мне?

Я бродила по улицам, пиная листья под ногами, а надо мной кружил полиэтиленовый пакет. Ничего красивого в этом не было, потому что это мусор. Меня он раздражал сам по себе и потому, что в нем мог запутаться какой-нибудь непутевый голубь. Я злилась на себя, потому что из-за роста не могла его достать. Я злилась на Эфа, потому что ему это было по силам, но рядом его не было.

Я позвонила ему, но меня перекинуло на голосовую почту.

Я остановилась посреди тротуара, меня обдувал такой холодный ветер, что с носа потекло, и я поняла, что не знаю, что делать. Вообще.

Если бы все происходило в книгах Джейн Остин, мы с мистером Дарси случайно бы встретились, и из наших ртов вырывались бы облачка пара, пока мы застенчиво, но весьма красноречиво и искренне объяснялись бы друг другу в любви.

В мире Вивьен и Дельфин Джейсон Норт, школьный учитель, по которому я тайно тосковала много лет, понял бы, что тоже любит меня, и побежал бы на вокзал, чтобы успеть перехватить меня до того, как я навсегда исчезну из его жизни.

В «Титанике» Лео взял бы меня за руку, и мы бы сбежали в погоне за нашим счастливым концом. Или могли быть на пути к нему.

Но я стояла одна на нью-йоркском тротуаре, от которого пахло мочой. У меня начался насморк, а носового платка не было. Еще я боялась, что голубь умрет от удушения в этом дурацком полиэтиленовом пакете.

Не похоже, что мне светит счастливый конец.

* * *

Я не рассказала родителям, что видела на чердаке музея.

Я никому не рассказала, что произошло между мной и Китсом.

Рано утром я пришла в школу и разбила лагерь у шкафчика Эфа. Я не знала, что сказать о его отце. Не знала, что думать о поцелуе. Но мне нужно было его увидеть.

Его свитер уже начал пованивать, но я упрямо стала ждать его, прислонившись к стене.

Грейс прошла мимо, затем застыла на месте и вернулась.

— Да, это не мой шкафчик, — сказала я, прежде чем она успела спросить.

— Я только хотела узнать, всё ли у тебя в порядке?

— Нет, — покачала я головой и попыталась улыбнуться, но на глаза навернулись слезы. — Совсем нет.