Музей Совести

Я очень любил рассказы моей бабушки. Она говорила совсем не так серо и буднично, как учителя в школе, соседи на общей кухне, родители моих приятелей. Её речь была яркой, интересной, лёгкой и будто сказочной. Она знала, чего мне хочется, и у меня от неё не было секретов. Как и у неё от меня. Бабушка никогда ни на кого не бранилась, а если её кто-то обижал, надолго задумывалась, сидя у окна, и тихонько плакала, думая, что я не вижу её слёз. Мне хотелось пожалеть её, успокоить, наказать обидчика, ведь я остался единственным мужчиной в нашей семье, но мне этого не позволялось.

– Антоша, – сказала мне однажды бабушка, вытирая слёзы, когда я подошёл к ней и обнял, прижимаясь к тёплому боку, – всё в порядке, родной. Сядь и послушай, что я тебе скажу.

Она аккуратно посадила меня на мягкий стул с вытершейся обивкой, промокнула уголки глаз кружевным стареньким платочком, убрала его в карман вязаной домашней кофты и внимательно посмотрела на меня.

– Видишь ли, мой родной, мы живём в непростое время. Сейчас там, – она неопределённо махнула рукой в сторону окна, – неспокойно, тревожно. А когда в стране неспокойно, то и у человека душа переполнена тревогами, волнениями и страхами. Страх живёт в каждом из нас, мы рождаемся с этим чувством. Но когда оно заполняет всё внутреннее пространство, то человек волей-неволей становится агрессивным, пытаясь интуитивно освободиться от мешающего чувства. Человек закутывается в облако ненависти и боится выйти из этого кокона, думая, что только так он себя обезопасит. Думая, что только так он сможет выдавить из себя то, что ему мешает. Это большое заблуждение, но он и не догадывается об этом. И чем дольше человек остаётся наедине со своими страхами и волнениями, тем меньше у него остаётся сил на нормальную жизнь – вся энергия и внимание растрачиваются на сохранение кокона ненависти. На сохранение себя в этом невидимом, но жёстком и жестоком облаке…

Мне, ребёнку, непросто было понять эти слова. К тому времени я уже знал из уроков биологии, что такое кокон и как он образуется. Но каким образом может в него закутаться взрослый человек, мне было абсолютно не ясно. А откровение, что этот самый кокон может состоять из ненависти, которую и потрогать-то нельзя, звучало для меня и вовсе загадкой. Я также никогда не слышал, чтобы человек мог оказаться в облаке. Ведь только ангелы летают в небесах и закутываются в облака, но мы-то живём на земле. Как же так? Странно и загадочно. Но, несмотря на возникающие вопросы, я набирался терпения и, не перебивая, продолжал внимательно слушать, надеясь, что дальше всё станет понятней.

– Ты, наверное, думаешь, что у взрослых жизнь намного проще, чем у детей? – ласково потрепала бабушка своей мягкой ладонью мои торчащие во все стороны вихры, которые мне самому очень нравились. Ответа она от меня не услышала и продолжила говорить, не останавливаясь на бесполезное ожидание.

– Любой возраст тем и хорош, что в каждом есть свой уровень отношений с жизнью и понимания её. С каждым годом, каждым днём человек становится мудрее и пересматривает свой жизненный багаж: что нести с собой дальше, а что отбросить за ненадобностью. Но, даже став взрослыми, не все из нас понимают, что чем меньше тревог у нас внутри, чем меньше конфликтов, проблем, недовольства окружающей жизнью сопровождают нас, тем проще и радостней наше существование на земле. Чем лучше мы научимся разбираться со своим внутренним миром, тем более упорядоченной станет жизнь. Тебе ведь тоже проще найти нужную тетрадку, когда у тебя порядок на письменном столе. Именно поэтому мы и делаем с тобой регулярную уборку. Нужно содержать в порядке не только то, что тебя окружает, но и обязательно своё внутреннее состояние. Блюсти и держать в чистоте душу.

Бабушка смотрела на меня и ждала то ли моих ответов, то ли вопросов. Мне хотелось спросить, что такое «жизненный багаж» и «уровень понимания жизни», где живёт у нас душа, как её держать в чистоте и что может быть у ней общего с моим письменным столом. Вместо этого из меня неожиданно выпало:

– А почему ты плакала? Кто тебя обидел?

Помолчав несколько секунд, бабушка достала свой кружевной платочек, быстро провела по глазам, спрятала обратно в карман и взяла мои руки в свои. Глядя мне прямо в глаза, она сказала:

– Меня невозможно обидеть, Антоша, потому что я ни на кого не обижаюсь. А плакала я оттого, что мне в последнее время перестала нравиться обстановка в нашей большой квартире. Я чувствую себя не достаточно сильной, чтобы защитить нас с тобой от предстоящих перемен. Меня очень настораживают наши соседи. Рашид, с которым мы уже давно делим общую кухню, резко высказывается в наш адрес. Всё это мелко и неприятно, но ты не переживай, я попробую конфликт с соседями мирно уладить. У меня есть ты, а вдвоём мы сильные.

– Это я, как мужчина, должен тебя защищать! – расхрабрился я, сидя на мягком протёртом стуле. Свет от зажжённой настольной лампы падал сбоку и приятно согревал правую руку.

– Ну что ты, родной, вот подрастёшь немного, станешь настоящим мужчиной, – опять поворошила мои волосы бабушка, – тогда и сможешь защищать нас обоих. А пока я справлюсь сама. Твоё дело – вырасти и получить профессию. Окончишь школу, и я поведу тебя в художественное училище, где сама училась. А может быть, ты захочешь поступить в Художественный институт или в Художественно-промышленную академию. Кто знает. Время всё расставит по своим местам. А пока, мой мальчик, подрастай.

Незадолго до моего четырнадцатилетия я попросил бабушку рассказать мне больше о моих родителях и о деде Николае. В школе нам дали задание написать сочинение «Моя семья», и я растерялся, совсем не зная, что же мне писать. У всех были мамы, папы, братья, сёстры, тёти, дяди и прочие близкие и дальние родственники. У меня же никого из них не было. Мама и папа погибли, оставив единственного ребёнка без братьев и сестёр. Во всем безбрежном окружающем мире у меня была одна только бабушка. Но на целое сочинение она, самая добрая и любимая, никак не тянула. Так думал я тогда, констатируя печальный факт моей безрадостной и безродственной жизни. И не догадывался, что это наш последний, самый долгий и откровенный разговор.

– Конечно, я расскажу тебе о нашей семье, но ты мне должен обещать, что выберешь из моего рассказа только самое главное для своей классной работы. Нехорошо лгать и писать неправду, но и слишком открываться другим людям тоже не следует. Не все они добрые и честные, как мы с тобой. А обманную сущность людей распознать не так просто, как кажется,– в голосе бабушки слышалась непонятная мне грусть. Только сейчас мне стали заметны её глубокие морщинки возле глаз, делающие их враз из весёлых печальными.

– Я не коренная петербурженка, внучек. Мои родители родом с Зауралья, с Курганской области, и фамилия у них самая что ни на есть типичная для тех мест – Черных. Семья отца была зажиточной, полдеревни ходили у них в наёмных работниках, и все были довольны, что есть работа и кусок хлеба. Когда власть взяли коммунисты, наша семья, чтобы спастись от расстрела, бежала в Карелию. Это время я сама не помню, но мне позднее рассказала обо всём мама.

Я любила рисовать с детства и перед самой войной, едва мне исполнилось семнадцать, приехала в Ленинград и поступила в художественное училище. С твоим дедушкой, Николаем Александровичем, мы познакомились там же, в училище. Он, как молодой специалист, преподавал нам, студентам, живопись. Ты, наверное, меня не поймёшь, но это была любовь с первого взгляда. Так очень часто происходит между молодыми людьми, и у тебя это наверняка тоже будет, когда ты вырастёшь. Так случилось у нас с твоим дедушкой. Так полюбили друг друга и твои родители.

В это самое время началась война, и мы не смогли насладиться нашим счастьем. Война – это всегда и для всех горе. Николая сразу же демобилизовали, но перед его отправкой на фронт мы объявили себя женихом и невестой, и я переехала в дом его родителей. Мать Николая, моя свекровь, – из обедневшего рода остзейских баронов. Выйдя замуж за богатого купца, она обрела состояние, а её муж – дворянский титул. Это произошло ещё до революции, твоего дедушки тогда и на свете не было. Но этот весьма занимательный факт – совсем отдельная история, и к теме твоего сочинения не имеет никакого отношения. Как-нибудь я расскажу тебе об этом подробнее, ведь это не только история нашей семьи, но и история нашей страны.