Муж мой - враг мой

И я предалась.

— Нисайем. Нам нужно поговорить.

От неожиданности я, обходившая по кругу очередную гостиную вдоль стен, вздрогнула.

Голос Алиссандра был непривычно серьезен.

Я согласно склонила голову: “Как скажете, ваша светлость. Нужно — значит, нужно”.

А пока следовала за мужем к нашим покоям, всё поняла.

Боги-боги, да мне следовало подумать об этом сразу же!

Какая еще причина может заставить мужчину пренебрегать женой?!

Гнев нарастал камнепадом в горах, и когда, отсекая нас от прислуги, закрылась за спиной дверь в спальню, набравший ход каменный поток обрушился на голову супруга:

— Я предупреждала вас, что не потерплю любовниц в замке!

— Нисайем, — попытался вклиниться супруг.

— Если вы нашли себе другую — держите её и дальше там, где нашли! — в запале продолжала неистовствовать я.

— Ниса! — рявкнул муж, и я невольно осеклась. — Я знаю, что ты ведьма.

Моё солнце померкло.

Все предположения осыпались прахом и выстроились заново.

Так вот почему он ко мне не прикасается.

Брезгует.

Всё.

Это конец.

Что-то бесконечно глупое, что-то, что всё это время наивно надеялось на счастье, корчилось и билось у меня внутри.

Кажется, это было моё сердце.

“Я же не виновата, что так все вышло!” — заходилось криком это гупое и наивное. — “Я же не выбирала быть ведьмой!”

Я не упала и не осела. Я устояла на пошатнувшихся ногах.

В конце концов, будь я сто раз ведьма — я еще и дочь герцога Аласского!

Моего унижения Вейлерон не увидит!

А затем от несправедливости всего происходящего, от боли и обиды меня прорвало:

— Не трудитесь меня выставлять! — сочились ядом и сарказмом злые слова, вырываясь из меня помимо воли, помимо здравого смысла, — Я сама уеду, только вот напоследок замок обойду — а то в преддверии Великой Волны Алассам нужен артефакт замка Лунь! Ничего личного!

Сказала — и задохнулась злорадным наслаждением от вылетевших слов. Глупых, несвоевременных, не нужных. Но таких сладких!

Муж стоял передо мной, широкоплечий и высокий, с резкими чертами лица, красивый, до обмирания сердца, стоял, скрестив руки на груди, а я смотрела на него вздернув нос и с ума сходила от бушующих во мне эмоций.

Лис вдохнул-выдохнул раз. Другой. Кажется, успокоиться это ему не помогло, заговорить он не решился. А жаль, я так хотела скандала!

Грязного, безобразного скандала. Возможно, после него мне стало бы легче.

И уж чего я точно не ждала, что муж ухватит меня за плечо, и потащит куда-то за собой.

Лестницы, лестницы — с четвертого этажа на третий, с третьего на второй, со второго на первый.

Снова лестница — подвал, ой, а этой двери я раньше не видела, и эту тоже не видела, ой, потайной замковый семейный портал, только мы мимо него прошли, да что там — пронеслись, муж бешеным иноходцем вперед летел, и я за ним шелковым шарфиком на ветру полоскалась.

Еще одна дверь, я успеваю только самой-самой гранью ведьмовского восприятия ощутить, как окутано это место вязью силы, оформленной в заклинания, и муж открывает ее пинком, и дверь открывается… “Вот тут меня и запрут!” — успеваю подумать я, прежде, чем мне на глаза попадается камень. Прозрачный круглый лунный камень, размером с кулак, в оплетке из лунного же серебра, в молочно-белых внутренних переливах от магического светляка, повисшего над головой моего мужа, но я-то точно знаю, что если вынести его на солнечный свет — он станет прозрачно-голубоватым, а если вынести на лунный — сам ответит нежным, неуловимым свечением, отмеченным во всех описаниях артефакта замка Лунь.

А артефакт-поисковик, что висел у меня на груди.

Выданный мне отцом артефакт-поисковик.

Клятый всеми богами артефакт-поисковик!

Этот! Пройлохов! Артефакт!

Молчал!

— Его давно следовало вернуть, но я всё не мог придумать, как проделать это, не подставив свой род.

Мысли взвились роем: “Ага, воры проклятые! Украли, а потом ответсвенности избегаете!”, “Ага-ага, а теперь-то Алассы сами пикнуть не посмеют, чтобы Вейлероны наш собственный грязный секрет не выдали!” и что-то о том, что мне только что наглядно продемонстрировали — катись отсюда, милая тэя Нисайем. Тебя здесь больше ничего не держит, даже поиски артефакта!

И пока я барахталась в этом хороводе, Лис хладнокровно объявил:

— Я отдам Алассам их артефакт. Но не тебя.

— Что, так с Лужками жалко расставаться?! — запальчиво бросила я, и боги знают, что бы еще наговорила, не заткни мне муж рот поцелуем.

Горячим, желанным: когда от прикосновения жадного рта окатывает жаркой волной, когда тяжелая рука на затылке — за счастье, когда — всем телом прижата к его твердому телу, и на небесах.

Когда Алиссандр разорвал поцелуй, у меня в голове плескалась томная дурь, вытесненная туда из всего остального тела нетерпеливым желанием. Да у Лиса и у самого взгляд был не разумнее.

Мой брак наглядно показал мне, что супружеский долг может исполняться не только ночью в супружеской постели, но в любое другое время суток, в различных, совершенно неприспособленных для этого на первый взгляд местах — рабочих кабинетах, ванных комнатах и даже на берегу озера. Исходя из этого, я склонна была считать, что и подозрительная, расписанная рунами комната в потайном подвале, пыльная и паутинная, для отдачи долга подходит ничуть не хуже.

Но Лис...

Лис отстранился, и заговорил:

— И именно об этом нам и нужно поговорить. Нисайем, скажи, что ты хочешь развод — если ты действительно этого хочешь, если ты пришла в этот замок только за артефактом. Если для тебя это действительно “ничего личного” — я дам тебе развод. Если это действительно твоё желание, а не папенькино, маменькино или Бес еще знает каких сиятельных родственников. Или же артефакт возвращается в замок Лунь без тебя. Выбирай.

Выбирай? Выбирай?!!

Как это — “Выбирай!”? Что, вот прям сама?! А инструкции?!

— Моя жена может быть ведьмой, — продолжил он очень серьезно. — Но герцогиня Вейлеронская — нет. Я отрекусь от титула в пользу брата и выйду из рода. Подумай хорошо, согласна ли ты остаться со мной?

К-как? Как — отрекусь от титула и выйду из рода?

Кажется, я сказала это вслух, потому что Лис ответил, пожав плечами:

— Одно без другого не имеет смысла.

Да, но… я бы на его месте в таких условиях отказалась от жены!

Внутри меня, кажется, завелся дракон и требовал немедленно, сию же секунду подгрести под себя всё своё лапами, улечься сверху, и никому ничего своего не отдавать!