Мужчина без чести

Ударив по полу сжатым кулаком, он с шипением втягивает в себя воздух. Отчаянно хочет не напугать жену, но продемонстрировать ей свою решимость. Во что бы то ни стало.

Откуда-то приходит уверение, что не все потеряно. Что-то еще осталось. И это оставшееся необходимо сохранить.

– Ты бы сделал для меня то же самое… - негромко произносит девушка им обоим известную правду. И тепло, краешками губ, улыбается, - я знаю.

– Но я не жду ребенка! – срываясь на крик, восклицает мужчина. Сглатывает горькую слюну, держит сжатыми руки. Боится того, что может ими сделать. Пелена злости окрашивает мир в ярко-красный.

Белла бледнеет. Желает показать, что не боится, не пугается, но бледнеет. И сжимает губы в тонкую подрагивающую полоску.

– Я не в том смысле, dama, - расценивая выражение ее лица неправильно, поспешно исправляет Каллен, приглушив волну ярости, - я про то, что не вынашиваю его…

– Да, да, - она быстро-быстро кивает, смаргивая слезы. Показывает, что поняла. И, сдерживая испуг, от которого подрагивают пальцы, подбирается к Эдварду ближе. Просительно смотрит на его руки и на лицо. Хочет разрешения…

Он его дает. Он понимает, что физически не способен ей отказать. Как и вчерашним утром, там, в коридоре, прижимает к себе, с радостью встречая тепло маленького тела и родной запах.

– Я видел Его, - шепчет Каллен, признавая ту неутешительную правду, которую говорит, - там, на приеме, вместо нее…

Белла сочувствующе обвивает его руками за талию. Гладит плечи, спину. И тихонько всхлипывает.

– Господи…

– Я не хочу, чтобы это повторилось снова… в офисе, - Эдвард едва ли не до крови прикусывает язык, в попытке остановить вторую волну надвигающейся истерики, - я не хочу больше это переживать, Белла.

Она делает глубокий вдох. Она целует его как раз там, где бьется сердце.

– Ты думаешь, со временем это поутихнет? Тебе станет легче? – дрожащим голосом спрашивает, проходясь пальцами по контуру почти заживших царапин.

– Я не знаю…

– Но ты же не позволишь себе всю жизнь провести взаперти, правда? – с надеждой, глотая слезы, задает свой вопрос миссис Каллен.
– Ты ведь не позволишь ему сделать это с собой? Да?

Эдвард поджимает губы, как впервые оглядывая всю ванную. Плитку, стены, душевую кабину, полочку с полотенцами и умывальник, унитаз… смотрит на знакомые, ставшие неотделимой частью домашнего обихода, вещи и пытается найти ответ, который можно сказать на такое. Который можно сейчас сказать Белле.

А ведь действительно, что дальше? Он не задавался этим вопросом уже много времени с восемнадцатого, а пора бы. Пора хотя бы потому, что принял ребенка и тот факт, что является его отцом, должным исполнять обязанности этого звания. Позволил Белле верить в себя и доверять себе. Позволил ей остаться рядом и пройти через все то, через что она раз за разом храбро проходит.

Поздно поворачивать назад. Поздно сдаваться.

Но как же, к черту, тяжело найти выход! Неправда, что он есть всегда. Чистой воды ложь. Вымысел. Жесточайший обман.

– Он всегда будет моей частью, - в конце концов, скрежетнув зубами, признает мужчина.

– Частью, но не целым, - Белла прижимается к мужу сильнее, жмурясь, - только не целым… не позволь ему. У тебя получится, я знаю. У тебя ведь получится…

Они плачут оба. Они постоянно плачут оба. И даже Белла, ничем не заслужившая этого, тоже плачет. День изо дня. Эдварду до рванья волос больно, когда видит ее слезы, никогда, ничем, ни при каких обстоятельствах не должные существовать.

Нельзя!

– Заставь меня! – внезапно восклицает он, ошарашев и Беллу, и себя неожиданно найденным решением.

– Заставь меня, dama!

– Заставить что?.. – робко спрашивает она, немного отстранившись. Смотрит в глаза, желая понять, осознает ли, что сейчас говорит и зачем.

– Сделать это. Вернуться, - взгляд Каллена загорается неожиданно найденным решением, которое в самом прямом смысле этого слова греет душу, - выстави за дверь, запри на замки… заставь меня вернуться в гребаный офис!

Белла оробело съеживается, всхлипнув.

– Что ты…

– Ты права, - не слушая жену, отчаянно кивает сам себе Эдвард, - я вернусь в офис, я вернусь к должности. День, другой… оно отпустит. Немного, хоть немного, но отпустит… я переживу.

И сам, вдохновленный своими словами, пока, правда, неподкрепленными ничем, кроме желания обезопасить Беллу и не позволить себе рухнуть в ту пропасть, которую разглядел в ее подбадривании полчаса назад, улыбается. Едва-едва, но заметно. Даже для миссис Каллен, которой со своего ракурса видно не лучшим образом.

– Ты не обязан все это терпеть столько времени, - вставляет она, дождавшись паузы в его тираде. Вставляет, очертив контур розоватых губ.

– Обязан, - отметает Эдвард, все ближе и ближе подбираясь к заветному спасительному решению, - если я не стану терпеть, все кончится. На этом все кончится. Вся моя жизнь. Понимаешь? Ты понимаешь меня?!

Ей ничего не остается, как кивнуть, а ему и этого хватает.

Преступная легкость, преступное ощущение заново найденного смысла… во всем окрыляет. Пусть и только сегодня, пусть только до утра… но это уже что-то. Это уже какое-никакое решение, это уже выбранный курс. Достойный. Правильный.

– Я люблю тебя, - произносит Эдвард, бережно коснувшись губ жены. И улыбается широко, по-настоящему. Как человек, нашедший надежду после долгих-предолгих скитаний. – И ты не дашь мне отказаться от этих слов.

– Ты сам не дашь, gelibter, - выдыхает миссис Каллен, с воодушевлением посмотрев на впервые за столько времени посветлевшее лицо мужчины, - я только помогу с выбором…

– Я уже все выбрал, - заявляет он, чмокая ее в лоб, - я выбрал тебя… вас, Белла. Теперь я выбрал…

Белла улыбается в ответ. Улыбается, потому что не может сдержаться и от вида мужа, и от его заявления, и вообще от того, что сегодня случилось. Теряется страх от кошмара, теряется волнение за тот прием, на который они пошли… теряется все плохое, уступая место хорошему. Если бы вначале их разговора кто-то сказал, что все кончится так, она бы скорбно рассмеялась сей небылице. А теперь смеется от радости. От тепла, которое греет изнутри.

– Мы не подведем вас, - игриво заявляет Белла, привстав на коленях мужчины и целуя его. Нежно, бережно, но с любовью. Настоящей. Без притворств. Это тот поцелуй, который Эдвард любит больше всего, она знает. И сейчас, как считает, это последнее, чего ситуации не хватает.

Мужчина отвечает ей. Отвечает, притягивая ближе к себе, обнимая за талию и глубоко вдыхая аромат ванильного мыла.

– Я в это верю, - соглашается он. Тихонько посмеивается.

Однако, как в сотый раз выясняется, даже в самую лучшую минуту и в самой, казалось бы, продуманной ситуации, негоже забывать о присутствии рядом действительности. Она имеет свойство нападать из-за угла, а челюсти сжимает крепко…