Мужчина моей судьбы
Шрифт:
Брат и сам все понимал, — я видела это по его глазам, по почти виноватому взгляду, — но упрямился и продолжал злиться. На меня, на ситуацию, на сословные предрассудки, которые он, воспитанный в иной реальности, считал идиотскими и варварскими. И я отступила — пусть остынет. Потом сядем, поговорим, обсудим… Что-нибудь обязательно придумаем.
На этот раз портал вывел нас не на Йорову поляну, а сразу к назначенному Джаннагом месту. Вернее, почти к нему. Недоэльф не был бы самим собой, если бы не подготовил для нас очередную каверзу.
Кривую скалу мы заметили сразу. Высокая, мрачная,
Сначала мы, держась за шершавый, изъеденный временем камень, нащупывали ногами твердую поверхность и осторожно скользили вниз. Потом, цепляясь за колючий кустарник, выбрались на выточенную в граните узкую, как желоб, тропинку. И по ней уже — помятые, поцарапанные, прихрамывающие — добрались, наконец, до цели нашего путешествия.
Ну, Йор… Чтоб тебе с самым неповоротливым на Риосе троллем встретиться на скользкой дорожке где-нибудь над пропастью! Да вот хотя бы с этим, что укоряюще взирает сейчас сверху на своих запыленных и раздраженных должников.
— Долго шел, — констатировал Джаннаг, в ответ на наше приветствие. Помолчал и добавил: — Плохо шел.
— Что значит «плохо»? — возмутился Петька, настроение которого и так уже было изрядно подпорчено сорванным свиданием и унизительным ползанием по камням и кустам. — Ты этот спуск видел? Там же нормальному человеку пройти невозможно.
— Видел, — безмятежно подтвердил Джаннаг. — Наблюдал. Не умеешь ходить. Слабый мужчина — плохой работник. Учить надо.
— Я не козел, чтобы по горам скакать.
— Человек козлу не товарищ, — не стал спорить Петькин работодатель, и его широкий рот дрогнул в усмешке.
Вот вроде бы и согласился, и поиздеваться успел. Хотя… что еще троллю делать, как не троллить?
Братец обиженно поджал губы и гордо вскинул подбородок, намереваясь протестовать, но вождь уже потерял к нему всякий интерес.
— О, ворюга, — осклабился он в мою сторону, как будто только сейчас заметил. — Зачем явилась? К Бабре? Соскучилась, небось, по моей красавице?
Я уставилась в темные глаза — неожиданно умные и внимательные — и поняла: признаться в том, что присматриваю за братом, значит окончательно погубить его репутацию. Тролль и так уже считает его медлительным, неуклюжим, неловким. А после моих слов сочтет еще и подкаблучником — или как тут у них подобных мужчин называют. Нет, не могу я Петьку так подставить. Уж лучше пусть Джаннаг считает, что я и правда тосковала, ночь не спала, в подушку рыдала, а потом не вытерпела, воспользовалась первым же поводом и прибежала полюбоваться на его дубинку.
Вождя мои торопливые объяснения полностью удовлетворили. Мне даже разрешили — после некоторого колебания — дотронуться до красотки Бабры и погладить ее. Только осторожно… очень осторожно. Палица, кажется, обрадовалась встрече — приглушенно загудела-замурлыкала, как сытая кошка, и прижалась к моей руке.
— Что же мне с тобой делать, ворюга? — добродушно прогудел тролль, когда наше
с Баброй свидание подошло к концу. — К фрейру отправить?К Йору мне не хотелось.
— Я у Мррагарра буду, — пришло неожиданное решение. — Ты ведь знаешь Стража Подземных дорог, да? Найдешь меня, когда все закончится?
— Знаю. Найду, — кивнул вождь и, видимо посчитав наш разговор законченным, изо всех сил громыхнул по гранитной стене кулаком.
Камни затрещали, заходили ходуном, окутались серой дымкой, а когда пелена рассеялась, скала раскололась, открывая длинный подземный ход.
Джаннаг отвернулся и, не прощаясь, скрылся в темном зеве пещеры. Петька терпеливо выдержал мои объятия, прощальный поцелуй в щеку и нырнул следом за ним. Я долго вглядывалась в чернильный сумрак, поглотивший брата, пока скала снова не закрылась, а потом нащупала в потайном кармане заветный камешек, который всегда носила с собой.
* * * * *
— Что скажешь, песчинка? — Мррагарр отработанным жестом опытного фокусника провел раскрытой ладонью над пустым постаментом, и я на мгновение онемела, задохнувшись от восторга. — Нравится?
— Очень…
Там, где минуту назад ничего не было, теперь лежал, буквально соткавшись из воздуха, золотой лист с изумрудными прожилками. А на нем капельками фантастического ртутно-свинцового дождя дрожали крупные черные бриллианты.
— Потрясающе… Тоже твоя работа?
Протянула руку и осторожно тронула пальцем один из камней. Тот качнулся, засверкал еще ярче, рассыпая по стене причудливые блики.
— Балуюсь на досуге, — смущенно закашлялся сизым дымом Страж и отвел взгляд. Было заметно, что ему приятна моя похвала, и в тоже время он явно стеснялся своего хобби. Не очень подходящего для сурового воина. — Не устала, песчинка? Мои безделушки еще не надоели?
Безделушки… Придумает тоже. Сказочные сокровища — так, пожалуй, точнее. Люди и за меньшее совершенство предавали и убивали себе подобных.
— Нет-нет, что ты.
— Тогда идем, покажу тебе рубиновое сердце. Зима в этом году выдалась длинная, затяжная, морозная… Смертные из своих королевств не высовывались и границ Заповедных Земель не нарушали, да и наши все тоже присмирели. Даже гномы с гоблинами, и те притихли — сидели по родным берлогам, пивом наливались. Так что у меня и занятий-то не осталось, разве что пройти пару раз в день дозором туда-обратно для острастки. По чужим мирам шляться надоело, вот я и начал от безделья… кхм… рукоблудить.
Под мерный успокаивающий рокот хозяина я перешла к другому постаменту — пока тоже пустовавшему.
Мы с Мррагарром уже довольно давно бродили по его сокровищнице-лаборатории, а я все никак не могла налюбоваться. Футляры для инструментов из отшлифованных кристаллов горного хрусталя с перламутровыми вставками… Шкатулки всех форм и размеров, фигурки из золота, серебра, кости, драгоценных камней и дерева, украшенные резьбой, эмалями, росписью… Все это действительно поражало воображение. Я не говорю уже о многочисленных артефактах, неизвестного мне назначения, к которым я даже прикасаться опасалась. Дарен умер бы от счастья при виде этих богатств.