Мужчина моей судьбы

— Я научу их гнать самогон, — не моргнув глазом, выпалил Петька. — Тогда они на это пиво и не взглянут. А еще стребую с них долю за продажу. Ну, правда, Маш, надо же нам на что-то жить.

Глава 21

Когда мы вернулись в Моргерн, уже вечерело. Солнце медленно скатывалось за горизонт, по земле поползли длинные серые тени, ночные цветы начали потихоньку раскрываться, и еще горячий от дневного зноя воздух наполнился густым благоуханием.

— Мири, мы озолотимся, точно говорю…

Петька все никак не успокаивался и, энергично размахивая руками, излагал свои наполеоновские планы.

— И на чем основано это убеждение? — я по-прежнему мучилась сомнениями. — Успел погадать на кофейной гуще?

— Гадание на кофейной гуще — прошлый век, крошка. Продвинутые пользователи давно перешли на баранью лопатку, — фыркнул «супруг» и подсел поближе, так, чтобы суетившаяся в гардеробной Герна ничего не слышала. — Джаннаг помог мне связаться со смотрящим, и я уже договорился о встрече.

— Не поняла… С кем ты связался?

— Со смотрящим. Так кобольды называют своего вождя, или старейшину — не знаю точно.

Мамочки, это что еще за уголовный авторитет?

— Так вот, завтра мы увидимся, и я сделаю ему предложение…

— От которого он не сможет отказаться, — подхватила я, но на мою иронию не обратили ровным счетом никакого внимания. Когда Петьку озаряла очередная навязчивая идея, он был непробиваем.

— Точно, — нацелил он на меня указательный палец.

— Все ясно. Командовать парадом будешь ты. И Хауддан тебя не забудет… Жаль только, заграница не поможет. И вообще, Остап Бендер, если помнишь, плохо кончил.

— Зря смеешься.

— Это смех сквозь слезы. — Положила голову ему на плечо, брат тут же обнял меня, прижал к себе и я, вздохнув, призналась: — Я очень за тебя волнуюсь.

— Ну и зря, Мариш. Все хорошо. — Меня быстро поцеловали в макушку. — Ты, главное, не вмешивайся.

Вмешиваться я и не думала, по крайней мере, пока жизни родственника ничего не угрожало. По многим причинам.

Во-первых, каждый человек имеет право на собственные заблуждения и промахи, особенно мужчина — ему решать, ему и отвечать, если что-то пойдет не так. «Если начнешь следовать советам, то вместо своих ошибок совершишь чужие», — любил повторять отец. Мы с братом очень хорошо это усвоили.

Во-вторых, Петьке, действительно, пора устраиваться в этом мире. Определяться, вставать на ноги, строить дом, сажать дерево… А там, глядишь, и до ребенка дойдет.

Ну, а в-третьих… Впервые за последние дни мой граф стал самим собой. Неунывающим авантюристом — азартным, дерзким и очень обаятельным. Из глаз исчезла тяжелая давящая тоска, с лица пропало отстраненное, замкнутое выражение. Он опять шутил, смеялся, поддевал меня. Предстоящая афера, которую он воспринимал, как увлекательное, рискованное приключение, на время отвлекла его от мыслей об Эмине.

Это радовало и вселяло надежду на то, что рано или поздно Петруччо забудет принцессу, переключится на другую, более подходящую и доступную цель. Я любила брата, желала ему счастья, готова была помогать во всем, но… Пока не представляла ситуацию, в которой принц Кемран согласился бы отдать сестру «простому» намаррскому графу, небогатому, неродовитому, разведенному. Даже если Петьке удастся покорить сигилльскую жемчужину, он ее вряд ли получит.

— Давай спать, — взъерошила густые золотистые волосы Трэя, от которых до сих пор приходила в восторг. — Утро, оно всегда мудренее… Только завтра я все-таки пойду с тобой. Не спорь, пожалуйста. Я не собираюсь мешать или лезть с советами — только посмотрю. Мне любопытно, что из всей этой затеи выйдет, да и оставаться одной в Моргерне совсем не хочется. Ты же читал сегодняшнее письмо Саллера — в ближайшие несколько дней он здесь не появится.

Ночью мне снились мелкие монстрики, слажено выводящие «Владимирский централ»… Недоэльф в чем-то убеждал грустную Эари… Джаннаг воинственно размахивал Баброй… А потом все заслонила фигура Танали. Хульдра танцевала. Кружила в золотистом тумане и тоненько напевала: «Жили когда-то два верных брата… Йор и Танбор… Когда-то…»

* * * * *

Утро — подъем — быстрые сборы — разноцветное марево портала…

И вот, мы уже у входа в пещеру, где нас поджидала парочка крошечных стражей. Преисполненных чувства собственной важности и от макушки до пят закованных в броню.

— Тролль? — сурово поинтересовался один из них, нацеливая на Петьку длинное копье. С острия в разные стороны разлетались радужные искры.

Брат ошарашено помотал головой.

— Троллиха? — шмыгнул носом в мою сторону второй и когтистой лапой поправил до блеска начищенный шлем, из-под которого трогательно торчали большие длинные уши. От постоянно сползающей вниз «кастрюли» эти самые уши печально никли к плечам.

— Вот еще, — оскорбилась я. Нет бы феей назвать. Я что, так ужасно выгляжу?

— Нам назначено, — с достоинством пояснил «граф».

Малыши переглянулись, стукнули копьями о землю и дружно гаркнули:

— Проходите.

Подземный лабиринт, в конце которого находилось логово кобольдов, был напичкан просто-таки неприличным количеством всевозможных ловушек. Ямы с кольями, внезапные обвалы, натянутые поперек коридора тонкие незаметные веревочки, камни, плюющиеся стрелами, падающий потолок. Вишенкой на торте стала нарисованная на глухой стене огромная дверь с надписью: «Самая главная сокровищница. Несметные богатства. Внимание! Троллям вход воспрещен».

На всем пути следования из темных ниш нам навстречу неожиданно выскакивала до зубов вооруженная мелочь и выпаливала все те же изрядно надоевшие вопросы:

— Тролль?

— Троллиха?

А сзади сосредоточенно сопела сопровождающая от входа парочка.

В конце концов, нас это достало. Как только из очередного черного провала выпрыгивала доблестная охрана, мы тут же, не дав им открыть рот, громко сообщали:

— Не тролли…

— Назначено…

После чего, не сбавляя шага, топали дальше.

Но все рано или поздно заканчивается.

Поворот… Другой… Узкая скальная щель, в которую с трудом пролезал худой человек… И перед нами распахнулась просторная пещера, залитая призрачным красноватым светом. Мы сделали несколько шагов вперед и остановились, с любопытством оглядываясь.

Высоченные, едва различимые в полутьме своды. Закопченные и ноздреватые, будто сделанные из пемзы, стены. Разбросанные повсюду плоские валуны всех размеров — они явно заменяли здешним обитателям столы, стулья, кровати, да и остальную мебель тоже. И деловито снующие туда-обратно странные существа, во внешности которых человеческое причудливо переплеталось со звериным.