Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Может, до осени отложим с гатями? – крикнул от дверей Биняк, он все-таки и на этот раз обошел Макара Сивого.

– А в луга ехать тоже на осень отложим? – спросил его из президиума Федот Иванович.

– А что Биняку луга? У него мерин и на базаре прокормится.

– По чужим кошевкам…

– Гы-гык!

– Между прочим, озеро Долгое гатить зимой надо. А теперь туда не сунешься. В тине потонешь с головкой… – Вася Соса приподнялся во весь свой саженный рост и даже руки над головой поднял.

– Гатить Маркел будет, – сказал Андрей

Иванович. – Ему известка и то нипочем. Море по колена.

– Га-га-га!

– Ты зачем в президим сел? Вякать? – крикнул Маркел от двери. – Мотри, сам не дотянусь, сапогом достану.

– Макар, посади его на ладонь, он разуется.

– Товарищи, давайте без выпадов на оскорбления!

– По скольку кубов хворосту на семью?

– Пять кубометров, – ответил Кречев и добавил: – Безлошадники и вдовы исключаются.

– Интересуюсь, как насчет маломощных хозяйств и престарелых лошадей? – спросил Максим Селькин. – Скостить то ись можно?

– При выдаче заданий будем учитывать, – ответил Кречев.

– Ладно, а как насчет дров? Решение будет ай нет? Где наши деляны? – спрашивали опять от дверей из толпы.

– При чем здесь дрова? – спросил Кречев.

Но зал уже гудел, растревоженный, как насест ударом палки.

– При том… Линдеров лес назаровским отдали… Лес Каманина Климуша вырезала.

– А нам опять в Веретье да Починки?

– Двадцать верст киселя хлебать…

– Дак мы хозяева иль работники?

– Тиш-ша! – Кречев опять схватил звонок и затрепал им над головой.

– Вопрос с дровами поднят несвоевременно, поскольку подобные дела решаются осенью в общем порядке. Все. Перехожу ко второму вопросу. Товарищи! Я не стану говорить насчет важности заема. На этот счет мы провели два схода. И что же выяснилось? К нашему стыду, отдельные товарищи злоупотребляют доверием партии и всего народа. А именно? Не будем касаться некоторых бедняков и маломощных. С ними вопрос остается открытым. Но нельзя терпеть дальше увиливание зажиточных хозяйств. Возьмем того же Косоглядова и Алдонина. Сколько можно их уговаривать? Видимо, всему есть предел. Ежели они и дальше будут злостно упираться, применим оргвыводы. Косоглядов, встаньте! Поясните нам, почему вы отказываетесь от подписки?

Бандей встал с табуретки, поглядел исподлобья на Кречева:

– Ну, встал… Давно не видели меня?

Дремавшая все время Тараканиха качнулась, как будто ей под ребро ткнули, сердито вскинула на Бандея мутные глаза, колыхнула полным телом:

– Ты чего это спрашиваешь? Тебе что здесь – посиделки? Отвечай на поставленный вопрос!

– Что, очнулась? Черти, поди, приснились. За подол хватали?

Кто-то рассыпал реденький козлиный смешок.

Кречев ахнул ладонью об стол так, что Левка вскинул голову.

– Вы что, издевательство пускаете с чуждой позиции? Или хотите подорвать идею индустриализации? Не позволим! – Кречев замотал указательным пальцем. Все притихли. – Заявите здесь членораздельно – будете подписываться или нет? Под протокол. Понятно?

Наступила

минута тягостного молчания, как на могиле. Бандей шумно подымал и опускал мощную грудь, раздувая ноздри.

– Ну? – спросил наконец Кречев.

– Буду.

– Когда? Запиши сроки! – кинул Левке.

– После базара… В понедельник.

– Так и запишем. Садись! Прокоп Алдонин!

Прокоп поднялся прямой и строгий, как апостол.

– Как вы поясните нам свое личное увиливание?

– Какое увиливание? Я вам не должен. Налоги уплатил сполна, квитанции имеются.

– Значит, подписка на заем вас не касается?

– Это дело добровольное.

– Значит, народ подобру подписывается, а вы не хотите?

– У каждого свое понятие.

– Вот вы и поясните нам свое понятие: отвергаете народный заем или нет? Отвечайте под запись!

Прокоп с удивлением поглядел на Левку, Левка на Прокопа.

– У меня таких замыслов нету, чтоб отвергать всенародный заем, – Прокоп пошел на попятную.

– Ты не юляй! – крикнул Якуша. – Скажи, на сколько подписываешься?

– А ты что? На базар пришел ладиться? – огрызнулся Прокоп.

– Не-е! Это ты нам базар устраиваешь, – сказал Кречев. – Развел канитель на целых полгода. Говори, на сколько подписываешься?

– Э, э, как ее, как она, он еще с Матреной не посоветовался, – крикнул Барабошка.

Кто-то сдержанно тыкнул.

– Развлечения и подсказки отменяются, – железным голосом изрек Кречев и опять Прокопу: – Ну? Мы ждем.

– На десять рублей, – выдавил нехотя наконец Прокоп.

– Ты что, нищий, что ли? – крикнул Якуша. – Это Ваня Чекмарь да Ванька Вожак на десятку подписались.

– Больше не могу, – Прокоп аж вспотел.

– Хорошо. Решим сходом, какую сумму внести Прокопу Алдонину, – сказал Кречев.

И сразу ожило все, полетело со всех сторон:

– Под хрип ему… под хрип выложить… Пусть почешется!

Не то мы все дураки, а он умна-ай…

– Дык ен, мил моя барыня, многосемейнай!.. Снисхождение детишкам окажите…

– У него дети, а у нас поросята?

– Дать под хрип!

– Верна… Топчи его, чтоб татаре боялись…

– Но-но! С чьего голоса поешь?

– Я не канарейка, ухабот сопливый!

– А в рыло не хошь?

– Хватит вам! Кому там выйти захотелось, ну? – Кречев тянул подбородок, подымаясь над столом.

Стихли. Кречев обернулся к Прокопу:

– На сколько подписываешься? Последний раз спрашиваю.

– На тридцать рублей. – Прокоп тут же и очи потупил.

– Хрен с ним… Пиши! И срок ему проставь – завтра чтоб выесть. Учти, скаред Христов, если завтра не купишь облигации, запишем в двойном размере и на голосование поставим.

Прокоп сел.

– Теперь на разное. Поступило два вопроса: во-первых, несмотря на неоднократные предупреждения, Дарья Соломатина продолжает держать шинок; и во-вторых, жалоба Матвея Назаркина на сына Андрея Егоровича Четунова. Какие соображения будут?

– Обсудить.

Поделиться с друзьями: