Мужская работа

Сержант запыхтел что-то в ответ, но я уже бежал туда, где меж контейнеров мелькнула фигурка Пиры.

В узком проходе мне попался еще один труп, на этот раз аборигена — лежащий на спине, без лица. При взгляде на него я не ощутил ничего, и подумал, что человек ко всему привыкает, не так давно я блевал при виде мертвяков, а теперь могу при нужде выстроить из них бруствер и за ним спрятаться.

И эта мысль меня не порадовала.

Я выскочил на открытое место, обнаружил себя в широком проходе, уходящем влево, и в самом его конце — неровное отверстие, откуда струился дневной свет.

— Они отступают! Отступают! — провопил Макс где-то рядом.

Жив курилка, и это хорошо.

Но отходя, бриан открыли такой огонь, что нам пришлось залечь, прижаться к ящикам и коробкам. Когда все стихло, мы побежали вперед, и у пролома в обшивке наткнулись на трибуна Геррата в окружении бойцов.

Маленькие глаза его на миг остановились на мне, но контрразведчик ничего не сказал, повернулся к Лиргане.

— Все кончено, они ушли, — сказал он. — Как раз вовремя, чтобы избежать ловушки. Наши подходят.

Пока командиры болтали, я среди прочих любопытных подошел к пролому и выглянул наружу — джунгли в утреннем тумане, уходящая вверх, вниз и в стороны металлическая стена, обшивка линкора. Наверняка бриан использовали лестницы, и то ли забрали их, то ли уничтожили, но в любом случае смазали пятки салом.

«Гнев Гегемонии», я это точно знал, не стоял на земле, а висел над ней на антигравах, но все равно продавливал ее на несколько метров. Но как он при этом не разваливался под собственной тяжестью, не превращался в блин — этого я знать не мог.

— Вольно! Отбой! — скомандовала Лиргана, и я поднял забрало.

— Интересно, когда завтрак? — спросил я подошедшего Макса.

Жрать хотелось ужасно, в животе урчало и дергалось.

— Я тебя спасу, ха-ха, — пообещал мой друг, и я посмотрел на него скептически.

Как, интересно? Споет песню Киркорова, чтобы я от ужаса забыл о голоде?

Но Макс взял и вытащил из кармана шоколадный батончик — обыкновенный, земной, за три копейки, которые я дома покупал и ел очень редко. Не знаю, как он его сохранил, как не слопал за все это время, но сейчас он взял и отдал это сокровище мне.

— Спасибо… — только и смог сказать я.

Я жевал этот батончик, и думал, что никогда не пробовал ничего вкуснее — карамель, ягодная начинка, молочное суфле, толченый арахис, шоколад, кокосовая присыпка, настоящая пища богов. Я смаковал каждый кусочек, отламывал по чуть-чуть, и думал, что за это я Максу буду здорово должен.

* * *

— А ну стоять! — приказ настиг меня в тот момент, когда я собрался улизнуть в укромный уголок за ящиками, чтобы подремать.

Из трюма нас пока не вывели, завтраком накормили и оставили сторожить пролом — нашу центурию, по крайней мере. Но не успел я обрадоваться тому, что Геррат увел прочь своих вояк из поваров, техников и бухгалтеров — в том числе и Диррга — как вот она, Лиргана, по мою душу.

Три свирепых глаза ощупывают меня — и чего я такого сделал?

— Хотя нет, — изменила мнение центурион, — иди, куда шел.

Я на деревянных ногах зашел за большой контейнер с ребристыми боками, упиравшийся в стенку. Мы оказались в закутке, куда можно попасть только через один узкий проход, и где нас никто не увидит — полтора метра на три, как раз, чтобы упасть и подремать.

— Снимай броню!

— Но я… у меня жена…

— Не воняй! — рыкнула Лиргана и стащила шлем, копна светлых волос рассыпалась по ее плечам.

Я принялся расстегивать крепления, броня с мягким звяканьем упала на пол.

— Догадался уже, что мне нужно, рыжий? — центурион подошла вплотную, я ощутил запах ее пота. — Давай, не тормози, стаскивай штаны… или ты сегодня в них наложил? — она улыбнулась. — И падай на спину, остальное я сама сделаю, дерьмо ты варварское.

«Сама-то!» — хотелось мне сказать, но я сдержался.

Эх, прости Юля, эту женщину я точно не хочу, и держался бы от нее подальше, но она мой командир…

Лиргана оседлала меня, как в прошлый раз, и зря я надеялся, что у меня не встанет. Центурион очень ловко погладила меня в паху, что-то нажала, и я оказался готов к бою, сам того не желая, ухватил ее за среднюю грудь, сжал посильнее.

— Аккуратнее, — пропыхтела она. — А то я тоже могу… надавить…

В этом я не сомневался, как не сомневался и в том, что Лиргана получит удовольствие от моей боли.

Тискать ее я не перестал, но хватку ослабил, да и постарался расслабиться, чтобы со всем быстрее покончить. Но и тут я не справился — на ее прикосновения моя плоть реагировала с бешеным энтузиазмом, и запах возбужденной самки-увдоронат заставлял сердце биться чаще… интересно, чем наш центурион занималась до того, как завербовалась в армию?

Лиргана издала негромкий переливчатый крик, и упала на меня, прижала к полу. Только вот я остался в том же возбужденном состоянии, в полной готовности, поэтому я прихватил ее и перевернул.

— Эй, ты… — воскликнула центурион, но я уже задвигался решительно и целеустремленно.

— Извини… подруга… ты… сейчас… не… командуешь… — пропыхтел я между толчками, стараясь вдавить ее в тот пол, на котором только что лежал сам, расплющить, сделать больно.

Лиргана дернулась, ударила меня по уху, но я перехватил ее запястье, прижал к полу. Зафиксировал второе и прикусил за шею, стиснул так, что ощутил пульсацию крови под тонкой кожей — пахла она горячим металлом, горелой резиной и печеными яблоками.

Вот сейчас я тебе отомщу, тварь!

Центурион вздрогнула еще раз, но не от боли, от удовольствия, руки ее под моими расслабились, а груди напряглись так, что я ощутил кончики сосков даже через обмундирование. Захотела мужика, так получи мужика, и может после этого ты от меня отвяжешься, перейдешь на Фула, на Дю-Жхе, на кого угодно!

Лиргана снова издала тот же крик, выгнулась подо мной, и меня словно ударило током.

— Фуххх… — сказала она минут через пять, когда наше дыхание восстановилось. — Неплохо. Поверь мне, у меня было очень много мужчин, больше чем надо… — голос ее дрогнул, в нем прорезалась злость, — но ты — один из лучших. А теперь слезь с меня. Быстро.

Спорить я не стал, откатился от нее, врезавшись локтем в контейнер, и сел. Лиргана тоже уселась, скрестив ноги, а я, к собственному ужасу, обнаружил на контейнере за ее спиной, не таком уж и высоком, метра в полтора, Молчуна.

Он стоял и взирал на нас с улыбкой, обе руки в карманах, и ткань в паху дергается.

— Повезло твоей жене, — сказала Лиргана.

Молчун кивнул мне, отступил на шаг и исчез.

Неужели он торчал там все это время, наблюдая за нами и занимаясь рукоблудием?