Мужская верность (сборник)

Тамада понял, что ошибся, но тут же выкрутился:

— Здесь все молодые! И у всех когда-нибудь будут семьи и дети! Молодые, встать!

Весь милицейский наряд поднялся, держа в руках рюмки с водкой и бокалы с вином. Веселье набирало обороты.

Хозяин ресторана Петя о чем-то договаривался с капитаном. Менял крышу. Милицейская крыша нравилась ему больше, чем просто бандитская. От бандитов непонятно, чего ждать. А милиция — адекватна и адаптирована к условиям. Они учитывают интересы предпринимателя. А бандиты не учитывают ничего. Только деньги.

Владимир Петров играл на рояле. Играл неожиданно хорошо. А Вика пела. Без слов. Просто мелодию. Ее голос струился как будто с неба. И она была красива в этот момент: нежная кожа, сверкающие глаза. Молодые менты слушали и мечтали. Водка подняла порог чувствительности. У некоторых в глазах стояли чистые слезы.

Старлей Демин подошел к капитану и спросил:

— Не будем ее забирать? Напишем ложный вызов, да и все.

— А зачем она звонила? — спросил капитан.

— Свадьбу остановить, — догадался старлей.

— А ей-то что?

— Значит, была причина…

Капитан смотрел на поющую Вику. Видимо, сравнивал с невестой.

— Красивых много, — изрек капитан. — А такая — одна.

Влад доиграл до конца. Снял руки с клавиш.

— Как вас зовут? — спросил он Вику.

— Виктория.

— А фамилия?

— Поросенкова, — созналась Вика.

— Это не пойдет. Нужна нейтральная фамилия, какое-нибудь явление природы.

— Огонь. Огнева, — подсказал молоденький старшина.

— Такой есть. Литературный критик, — заметил тамада. Он оказался образованным, что случается среди интеллигентных грузин.

— Лужок. Лужкова, — подсказал другой солдат.

— Такой тоже есть.

— Камень. Каменева, — включился старлей.

— Такой был, — отмахнулся Влад.

— Ветрова, — предложил капитан.

— Может быть, Ветер? Или Ручей… Голос звенит, как весенний ручей. Сочетается с именем: буквы «р» перекликаются — Виктория Ручей. Замечательно! — одобрил Влад.

Хозяин ресторана услужливо включил музыку. Она оказалась китайская. Влад встал из-за рояля и пригласил Вику на танец.

— Танцуем все! — скомандовал тамада.

Милицейский наряд в мгновение образовал хоровод. Положив руки друг другу на плечи, трясли ногами, как в греческом танце «Сиртаки». Для них было едино — что Греция, что Китай.

Влад остановился передохнуть. Они стояли в центре хоровода и смотрели друг на друга.

— Вы где работаете? — спросил Влад.

— На птицеферме.

— Кому же вы там поете? Курам?

— Цыплятам.

— На самом деле? — не поверил Влад.

— Ну конечно. А что тут особенного?

— Безголосые поют на всю страну, а Монтсеррат Кабалье поет курам.

— Цыплятам, — поправила Вика.

— Ну да… Сумасшедший мир. Сумасшедшая страна. И я тоже сумасшедший.

Влад возобновил свой танец, задвигался под китайскую пентатонику. Протянул руки к Вике. И Вика вплыла в эти руки — каждой клеточкой. Вот оно — счастье. Слышать его энергию, его запах. Видеть, слышать, чувствовать, вдыхать… После этого можно и умереть.

Милицейский наряд плясал слаженно, будто они до этого долго репетировали.

Работники кухни высыпали в зал. Смотрели как завороженные. Потом не выдержали и образовали свой круг. А в центре нового круга — китайский повар в черных брюках, белом переднике и белом колпаке.

Два круга вращались один подле другого, потом один в другом. Просто ансамбль Моисеева…

Повар и Влад сложили руки скамеечкой. Вика села на переплетенные руки, обняв обоих за шеи. Они ее раскачивали, и рыжие волосы летели вслед.

В дверях появилась Саша Коновалова.

Ее взору предстал разоренный свадебный стол в объедках и окурках. И ее жених, держащий на своих руках молодой пышный зад.

Недавняя невеста стояла, раздувала ноздри. Музыка смолкла.

Владимир Петров убрал руки. Вика едва успела подставить под себя ноги. Иначе грохнулась бы с метровой высоты.

Нависла зловещая пауза. Невеста хотела что-то сказать, но передумала и пошла прочь.

Владимир Петров хотел остаться на месте, но не вышло, и он побежал за ней следом, бормоча:

— Я тебе все объясню…

Саша села в машину и рванула вперед, возмущенно фыркнув выхлопной трубой.

Владимир остался стоять.

Вика подошла с сочувственным лицом.

— Вова… — Она не знала, что сказать дальше, и замолчала.

Владимир повернул к ней голову. Его уже давно никто не звал Вова. Только мама в далеком детстве.

— Хотите, я с ней поговорю? — предложила Вика. — Я скажу, что это я виновата. Вы ни при чем…

Владимир вытащил мобильник, торопливо набрал номер Саши. Передал свой мобильник Вике.

— Да?! — зло и отрывисто отозвалась Саша.

— Здравствуйте… Это я, Вика… — растерянно сообщила Виктория. — Нам надо поговорить.

— Какая еще Вика? О чем говорить?

— О вашем женихе.

Саша настороженно молчала, и Вика не была уверена, слышат ее или нет. Но это не имело значения. Она заговорила в пустоту:

— Вы красивая. У вас этих женихов — навалом. Какая вам разница, тот или этот? А мне — только он. Понимаете? Я его люблю с восьмого класса. Он для меня первый и последний. И единственный.

Саша Коновалова нажала отбой. В телефоне забились короткие гудки.

Владимир Петров ошеломленно смотрел на Вику.

— Вы сумасшедшая? — спросил он.

— Нет. Я нормальная. Просто у меня рушится судьба. Сейчас. В эту минуту. Не кричите на меня, если можете.

— Да я не кричу. Но у меня тоже рушится судьба. Почему вы считаете, что можете распоряжаться моей жизнью?…

Он повернулся и пошел.

— Вова! — отчаянно окликнула Виктория.

— Два условия… — Владимир Петров остановился на мгновение и выбросил перед собой два пальца. — Первое — чтобы я вас больше не видел, второе — чтобы я вас больше не слышал. А сумасшедшая вы или нет — мне все равно.

Владимир ушел. Вика заплакала.

Подошел капитан Рогожкин и приложил руку к козырьку:

— Разрешите вас препроводить домой на нашей машине. А товарищ жених не прав. Но задержать его мы не можем.